Олег Зоин - Вчера
Уцелевшие бойцы, ведомые лейтенантом Чумаковым, кое–как вырвались и предприняли попытку переправиться на Правый берег, чтобы пробиться к ДнепроГЭСу. Часы в машинном зале станции показывали 15.00…
С утра работа в верхней потерне продолжилась. В восемь утра в кабинете у главинжа Шацкого собралась вчерашняя компания — Эпов, два приданных лейтенанта, сапёрный капитан, заместитель командира полка НКВД майор Косачёв, приданный Эпову для связи с полком НКВД подполковник Петровский, заместитель Шацкого Христенко и начальник охраны ДнепроГЭСа, разглагольствовать получилось некогда. Шум боя на Хортице явственно доносился через открытое окно.
— Товарищ Косачёв, — обратился Шацкий к предтавителю полка НКВД, — обрисуйте обстановку на подступах к станции. У меня есть сведения, что немцы подошли к Верхней Хортице и устроили завтрак на траве на околице села.
— Да, товарищи, противник стремительно сужает полукольцо вокруг ДнепроГЭСа. Думаю, до вечера продержимся…
— Надо держаться хоть как, иначе мы не успеем выполнить приказ ГКО!.. Прошу всех следовать за мной в потерну!
— А как же остаток груза из Мокрой? — забеспокоился Эпов.
— Машины в Мокрую ушли ещё в шесть утра, через пару часов вернутся. Я для гарантии послал три зиса. Повезут двумя, но вдруг какая поломается, перегрузят на исправную…
У входа в потерну маялись сапёры. Рядом было аккуратно сложено десятка два совковых лопат, очевидно, по числу солдат. Сапёрный капитан по просьбе Эпова поднял красноармейцев, чтобы привезти сотню мешков песка или гравия. Двумя зисами группа сапёров и сам сапёрный капитан умотали в поисках необходимого балласта.
Группа во главе с Шацким, но уже без сапёрного капитана и представителя полка НКВД, прошли в портал потерны и, достигнув намеченного репера, ещё раз подробно обсудили схему укладки мешков с толом и пошли на Левый берег встречать зисы из Мокрой.
Пока третья батарея зенитного полка при поддержке шестой батареи продолжала сдерживать штурмовой порыв противника на Хортице, ко входу в потерну на Левом берегу прибыли зисы с последними пятью тоннами взрывчатки с Мокрянского аэродрома.
— Так, товарищи водители, осторожненько, как вчера, за нами ту–ту! — улыбнулся Эпов, устремляясь к порталу потерны.
Часовой при потерне отступил в сторону к кустам, пропуская начальство и две грязно–зелёные машины.
Мужская работа сапёров к тому же не только опасна, но и тяжкая, на износ. После разгрузки последних зисов из Мокрой, начали подходить и заезжать также с Левого берега зисы с песком. На двух бортах привезли более ста мешков всякого отсева — и песок, и мелкий гравий, и дроблёная ракушка…
И только когда ушла на Правый берег последняя машина, началась настоящая работа. Решили, что закупорку потерны песком сделаем в последнюю очередь, подавая грузовики с Левого берега задним ходом.
Прежде всего, плотно уложили мешки с песком, хотя оказалось вроде маловато, до потолка потерны заглушка из мешков немного не достала. И уже после песка начали по определённой Эповым схеме укладывать сброшенные с машин вдоль северной стенки мешки с толом и внутри штабеля между мешками поместили два заряда, состоящие из связок по двадцать цилиндрических 75-граммовых толовых шашек с бикфордовыми шнурами. Две бухты шнура по пятьсот метров в каждой тоже привезли последними машинами из Мокрой. Сапёры, аккуратно разматывая бухты, увели шнуры на Левый берег к порталу потерны.
Когда основная работа была завершена, сапёры по команде сапёрного капитана присели под стенкой передохнуть. Правда, большинство сначала сходило метров за надцать в сторону Левого берега облегчить малую нужду. Соблюдать чистоту в потерне уже не требовалось, вскоре взрыв сметёт всё ураганом.
Наверху на Правом берегу уже вовсю кипел бой. Немецкие танки рвались на аванмост, намереваясь сходу по плотинному мосту переметнуться на Левый берег и закрепиться в Соцгороде.
Сапёрный капитан сходил в машинный зал узнать, что и как. Там под свист пролетающих мин уничтожали турбины. Ток на город прекратили подавать ещё в полдень. Оставили работать до последнего только малышку «Комсомолку» для освещения верхней и нижней потерн.
Только что подошли десять бойцов третьей батареи, выбравшихся с Хортицы рыбацкими лодками на Правый берег и прибрежными кустами пробравшихся к машинному залу. Их напоили, подкормили пирожками и пловом, оставшимися с обеда, раненых перевязали, и способных шевелить руками пристроили к делу. Легко раненые остались в машинном зале помогать крушить оборудование, а пятеро во главе с лейтенантом Чумаковым пошли с замом Шацкого в верхнюю потерну на помощь сапёрам и Эпову.
Когда почти была закончена укладка взрывчатки, прибыл представитель штаба фронта, который вручил командиру охранного полка НКВД и главинжу Шацкому военного командования на Днепрогэсе приказ главнокомандующего войсками Юго–западного направления маршала С. М. Буденного, уточнявшую сроки взрывов.
По плотине с Правого берега беспрерывно текла на Левый берег плотная галдящая масса беженцев пехом и на подводах, ополченцев, скота, полуторок с убегающими начальниками и их барахлом и домочадцами… Немцы уже основательно закрепились на Правом за аванмостом, подтягивая танки для прорыва по плотине и ведя плотный миномётный обстрел Левого берега — площадки сразу за мостом через шлюз и первых жилых домов улицы Ленина Соцгорода.
К порталу потерны на Левом берегу попробовал подойти первый зис, гружёный мешками с песком. Съезд машины с городской магистрали на местную дорогу к потерне был замечен немцами, и тотчас последовал перенос миномётного огня на площадку у портала потерны. Один из разрывов лёг очень близко ко входу в потерну, образовав воронку, одолеть которую зис не смог и скособочился на бок, безнадёжно просев задним мостом.
Сапёры, сопровождавшие зис, схватили по мешку и поволокли в туннель. Им навстречу бежали Эпов и остальные участники закладки взрывчатки, размахивая руками.
— Майнайте мешки, отставить переноску песка!.. — Скомандовал Эпов. — Уже некогда играть в песочек, надо ноги уносить, а то немец успеет нашу закладку нейтрализовать…
Сапёры побросали мешки и смешались с группой подрывников. Все молча повернули к Левому берегу. Шли быстрым шагом, почти бежали. Когда вышли в горячий, пахнущий днепровской волной воздух, облегчённо вздохнули. Один сапёр даже перекрестился, заслужив неодобрительный взгляд сапёрного капитана.
— Так, товарищи красноармейцы, всем вольно! Оправиться и отдыхать поближе к воротам потерны. — Скомандовал капитан. — Там не достанут мины… Старшим назначаю сержанта Путанина. Отлучаюсь по делам…
В свою очередь, Эпов оставил охранять выводы бикфордовых шнуров приданных младших лейтенантов.
— В потерну никому не заходить! — строго–настрого предупредил Эпов.
Затем Эпов и сапёрный капитан спустились по вырубленной в скалах красивой, санаторного вида гранитной лестнице, ниспадавшей в живописных кустах жимолости метров на десять ко входу в нижнюю потерну. Эта инспекционная потерна, подобно верхней, тоже соединяла Левый берег с Правым, но не годилась для проезда транспорта, а только для прохода людей и размещения датчиков поведения плотины. Высота её всего два с половиной метра, а ширина достаточна лишь для того, чтобы свободно разминуться двум человекам…
Под тусклым светом лампочек Ильича в атмосфере благодатной прохлады специалисты поспешили на Правый берег к Шацкому в машинный зал… Оказалось, напрасно спешили. Им навстречу, тяжело дыша, уже бежали Шацкий, зам Шацкого Христенко, подполковник Петровский и майор Косачёв, тот, что представлял полк НКВД при подготовке взрыва.
— Товарищи, всем назад! Сейчас по этой потерне пойдут остатки полка НКВД. Всё кончено. Машинный зал разрушен, агрегаты горят, их замкнули «на себя»… «Комсомолку» вот–вот достанет пожар, и мы здесь окажемся без света…
— Что случилось? — закричали подрывники.
— Фашисты рвутся к плотине… — Как для глухих, истерично закричал майор Косачёв. — Бойцы первого батальона бутылками с зажигательной смесью подожгли четыре танка на подступах к машинному залу, но немец прёт, уходим в Соцгород…
Со стороны Правого берега прослышался шум бегущих людей.
