Эльчин Гасанов - Жертва Киднеппинга
Еле слышным, натянутым голосом она произнесла:
- Прости меня, Рашид. О Аллах, я не знала, что творю. Поверь мне. Я очень сожалею, Рашид. Я не... Это не повторится. Ну, пожалуйста, Рашид.
Встряхнув головой, он присел на краешек постели и увидел красное пятно на подушке, оставленное его рукой. С гримасой отвращения он перевернул подушку и вытаращился на окровавленный платок в своей руке, прежде чем приложить его снова к щеке. Не говоря ни слова, он пристально смотрел на Марьям.
Она придвинулась к нему и тихо проговорила:
- Прости же меня, Рашид. Не знаю, как это случилось. Просто.., я не совладала с собой, милый. Не сердись, пожалуйста, Рашид. - Она прижалась к нему, нежно гладила его руку и продолжала шептать:
- Пожалуйста, Рашид, обними же меня, скорее.
Наконец он внял мольбам женщины и прижал ее к себе.
Позже Рашид поинтересовался:
- Что это ты притихла, Марьям?
- Я думаю. Вспоминаю, какими мы были в юности. Каспийский берег, Новханы, Шихово, Мыхово, тебя, себя... Не вообразила ли я все это?
- Вовсе нет, - улыбнулся он.
Его пальцы пробежали по правой стороне ее плоского живота к тонкому шрамику и остановились на его темной поверхности.
- Этого у тебя не было тогда. - Он ухмыльнулся. - Ты была.., безукоризненной. Безупречной Машей с целым аппендиксом.
- Глупенький, - улыбнулась она, лениво потягиваясь. - Мы стареем, Рашид. Эту отметку я получила год назад. И не смей насмехаться над моим бедным телом!
- И вовсе я не насмехаюсь, ты это прекрасно знаешь. - Взяв Марьям за подбородок, он повернул ее лицо к себе. - И ты отлично знаешь, что красива. Шайтанка! - Он не удержался от ухмылки. - Хотя сейчас ты, наверное, устала - побледнела...
- Еще бы! Ведь вся моя губная помада перекочевала на тебя!
- На тебе она несомненно выглядела лучше.
- А как же иначе! Не так-то просто ее достать. Я заказываю ее в Польше. Необычная помада для необычной женщины? - Последняя фраза прозвучала как вопрос.
- Ты необыкновенная женщина, Марьям.
- Маша... - На ее лице промелькнуло странное, несколько испуганное выражение, но тут же ее черты стали жестче и одновременно чувственнее. Она зажмурилась, потом медленно открыла глаза, выпятила губы и опять изобразила воздушный поцелуй.
Он наклонился к ней и, прежде чем поцеловал ее, увидел: ее губы увеличились до чудовищных размеров...
Уже засыпая, Рашид вяло подумал: почему это мальчик с напитками так и не появился?
Глава 8
Проснувшись утром, Рашид никак не мог сообразить, где он находится, - это часто бывает, если провел ночь в незнакомом месте. В мозгу мелькали какие-то неясные тени, но тут послышались мягкие шаги по ковру, и Рашид вспомнил, где он. Ощущение тяжести век оставалось - очевидно, поспал он не долго.
Вскоре из ванной комнаты послышалось журчание воды, ритмичное шуршание - Марьям явно чистила зубы. Что за черт? Не может же она встать так рано!
Постепенно просыпаясь, он вспоминал прошлую ночь. Они с Акпером приехали в "Хазар", он встретил Марьям, приехал сюда... Он думал о Марьям.
Красивая, неистово чувственная, переменчивая, непредсказуемая; высокая, гладкокожая, томная; уравновешенная, уверенная в себе, может, чуть жестоковатая, слишком бывалая. Такая непохожая на маленькую Нюню.
Он прервал свои размышления, пораженный тем, что в постели Марьям начал думать не о ней, а о Нюне...
* * *В центре города, в своей квартире на улице Хагани Нюня Духина думала о Рашиде. После холодного душа она растиралась мягким голубым полотенцем. Красивый парень, думала она. Пожалуй, немного застенчив, но все равно приятный. Не гигант мысли, возможно, но достаточно находчивый. И они славно веселились, пока не появилась эта.., ведьма. Эта Марьям с ее постоянным "милый", с ее наполовину вывалившимися из платья грудями. Ведьма, окончательно решила Нюня, самая настоящая ведьма.
Ну, Рашид Гатыгов один из многих. Да и она не намерена пока ни в кого влюбляться всерьез. Ей всего-то двадцать два. Еще есть время. Но тут она нахмурилась, припомнив то раздражение, с которым наблюдала, как Рашид пялится на Марьям, и ту внезапную боль, которую она почувствовала, когда он промямлил, что уходит. Пожав плечами, она надела нарядный бежевый костюмчик, в котором решила покрасоваться сегодня в "Полумесяце". В редакции она намеревалась подбить итоги за неделю. К тому же ей просто не спалось.
Заперев дверь своей квартиры, она спустилась на улицу Хагани и зашагала в сторону "Елки Палки", чтобы выпить кофе с булочкой до начала работы.
Она бы поспешила, если бы знала, что через пять минут сам Рашид Гатыгов угостит ее лангетом...
* * *Рашид заставил себя не думать о Нюне и спустил длинные ноги с постели. Сонный, с тяжелой головой, он быстро оделся, обнаружил, что на пиджаке отсутствует средняя пуговица, и негромко раздраженно выругался. В спальне горел свет, а на улице, заметил он, было еще темно.
Из ванной комнаты вышла Марьям - одетая, напудренная, с накрашенными губами.
- Доброе утро, красотка, - сонно приветствовал ее Рашид. - Что за фигня? Еще темно, а ты уже готова к выходу...
Она быстро проговорила странно напряженным голосом:
- Тебе пора уходить. Немедленно. Рашид тряхнул головой, пытаясь освободиться от остатков сна:
- Что за спешка? Успокойся, Марьям, и ты проживешь дольше.
- Заткнись!
Он заморгал, пораженный свирепостью ее тона, шагнул к ней и хмуро спросил:
- Что такого я сказал? В чем дело-то? Она вымученно улыбнулась:
- Да ничего. Извини, Рашид. Просто я не выспалась, утомлена и раздражительна. Я всегда раздражительна по утрам.
- Рад узнать о тебе что-то новенькое, - ухмыльнулся он и потянулся к ней, собираясь поцеловать, но она резко отстранилась и сердито проворчала:
- Нет, еще рано!
- Целоваться никогда не рано, - хохотнул он.
- Поехали, - бросила она.
- Поехали? Куда?
- Я же сказала, тебе нужно убраться отсюда. Я отвезу тебя в центр города.
- Сейчас? Сию минуту? - Рашид поскреб пальцами по короткой щетине на подбородке. - Позволь мне привести себя в порядок. Надеюсь, бритва у тебя найдется?
- Нет. Приведешь себя в порядок потом. Пошли. - Она направилась к двери.
- Б..., ты это серьезно? Она обернулась:
- Конечно. Я же все тебе объяснила вчера, еще до приезда сюда.
- Который час?
- Начало шестого. Да не стой ты столбом! Скоро уже рассветет.
На загорелом лице Рашида мелькнуло раздражение, и он пробурчал:
- Ну и пусть рассветет! Что такого? Подожди минутку. Я тут пуговицу потерял. Может, она где-нибудь на полу? - Он шагнул к стулу возле кровати и заглянул под него. - Пятнадцать-то секунд ты можешь мне дать?
- Она что, золотая? - с сарказмом спросила Марьям. - Забудь ты о ней!
Рашид выпрямился и посмотрел на нее потемневшими от гнева глазами. Заметив это, она моментально смягчилась:
- Я же тебе говорила, Рашид, что раздражительна по утрам. Не сердись... И не упрямься.
Видя, что он продолжает свирепо таращиться на нее, она облизала губы, быстро подошла к туалетному столику. Порывшись в ящичке, достала картонку с коричневыми пуговицами, иголку и темную нитку, вернулась к Рашиду и поспешно пришила пуговицу к пиджаку.
- Ну вот, теперь порядок, дружок! - Она ласково улыбнулась. - Видишь, я вполне пригодна для семейной жизни.
Что-то в поведении или словах Марьям озадачило Рашида, но он никак не мог сообразить, что именно. Он попытался ухватить ускользающую мысль, но безуспешно.
- Ну пошли же, Рашид, - поторопила его Марьям. Он огляделся - не забыл ли чего. Одежда на нем, бумажник - в кармане брюк.
- Ладно, поехали.
Не говоря ни слова, Марьям завела двигатель и повела машину к центру Баку. Рашид пробежал рукой по своим густым темным волосам, вспомнив, что даже не причесался. Достав из кармана расческу и принявшись за спутанные пряди, он проворчал:
- Ну и стерва же ты!
Марьям не отреагировала.
Они ехали молча. Мозг Рашида пытался прозондировать странное поведение Марьям, его глаза следили за ее длинными тонкими пальцами, напряженно сжимавшими рулевое колесо.
Не следовало ли ему бежать - бежать от нее, бежать из Баку, бежать от всего того ужаса, что ожидал его в конце развертывающейся перед ними темной дороги?
Глава 9
Рашид медленно отдалялся от страшного, смертельно бледного лица, пока наконец отдельные черты не обрели форму. Замазка превратилась в застывшее белое лицо с вытаращенными глазами и замороженно сжатым ртом.
Испытывая тошноту, но вовсе не от неожиданного шока, Рашид беспомощно подумал: как странно видеть неухмыляющегося, несмеющегося Акпера.
Такова была первая и долгие секунды единственная мысль, бившаяся в его мозгу. Рашиду Гатыгову никогда еще не приходилось видеть мертвеца, если не считать картонных человечков, убитых на игрушечной войне. И уж тем более никогда он не представлял себе смерть вот такой: сложенные на груди руки, вытянутые ноги, - человек выставлен напоказ, словно непотребная пародия на завершение жизненного пути. Таково было его первое впечатление в МОРГЕ - извращенность.
