Дан Цалка - На пути в Халеб
Дела Рейна горько вздохнул.
— Ну что ты мучаешься?.. Все будет как раньше или немного хуже. Успокойся, нет конца словам, — сказало чудище и вновь шаловливо обдало его морскими брызгами. — Жаль, что ты не умеешь плавать.
— Боже, Боже, — шептал дела Рейна.
— Твое молчание, твоя зависть — в них-то и кроется причина всех бед. Разомкни уста, скажи что-нибудь, поболтай. Ведь слова так легковесны, они так мало значат. Ну, докажи, что умеешь говорить. Да, ты промок и голоден, но даже и теперь ты мог бы перекинуться со мной словечком. Заклинаю тебя, дела Рейна, — позабавь меня поскорее!..
Дела Рейна снова почувствовал приступ тошноты.
— Посмотри, — чудище словно собралось обхватить его голову, — обрати внимание на различие между сушей и морем. Мало приятного в беспрестанном движении. Ты весь сжался, будто опасаешься, что твое тело того и гляди разлетится на куски.
— Я хочу умереть, — бессильно прошептал дела Рейна, увидев, что лодка стремительно приближается к берегу.
— Умрешь, когда мы с тобой покончим, жалкая тварь, — злобно отрезало чудище, и его прозрачное студенистое тело почернело и растаяло на глазах.
Дела Рейна вытащили на берег рыбаки. Они много недель ухаживали за Йосефом, пока наконец к нему не вернулось сознание, а вместе с ним — желание жить. У этой многодетной семьи было вдобавок немало близких и дальних родственников. Люди они были простые, и, беседуя с ними, дела Рейна остерегался затрагивать чуждые им темы, дабы не пробуждать в них мечтаний и тоски. Отца семейства он счел туповатым и примитивным и не без удовлетворения расценил его как не тронутый мыслью материал.
Спустя несколько месяцев Йосеф дела Рейна взошел на отплывающий в Яффо корабль и в одну из ночей возвратился в Цфат. После долгой болезни и пребывания на острове, среди бедняков, было приятно вновь очутиться в родном городе. Горные склоны пестреют маками и дикими тюльпанами, аккуратные домики обнесены свежевыбеленными оградами, дороги починены, коровы и козы сыты и безмятежны. Особенно очаровывал город в предрассветный час — свежий, умытый, еще не выжженный солнцем. Дома Йосеф выдернул траву, проросшую из пола. Ему было невдомек, что возвращение его пробудило в согражданах сильнейшее любопытство, но не вражду. Настроение человека даже более скоротечно, чем его недолгая жизнь.
Он часами проводил в постели, в полусне, вдыхая запах трав, исходящий из сенника, и его лицо выражало усталую покорность. Он лежал так целыми днями, устремив взгляд в стену, а когда выбрался в город, навестил вдову своего учителя, Товия Роза, которая была еще жива, принес ей ведро воды из колодца и наколол дров.
Но однажды ночью Йосеф снова взялся за свои разыскания. Правда, он и сейчас думал о людях с отвращением, но не слишком задерживался на этих мыслях, потому что в известные дневные часы, и по ночам тоже, слышал трепет невидимых крыл.
Как-то вечером в его дверь постучали, и в комнату вошел отрок. Роста он был среднего, держался прямо, а бегающий по сторонам взгляд и тонкие губы изобличали великое внутреннее нетерпение. На лице его кустиками пробивалась первая бородка.
— Меня зовут Иегуда Меир. — Он смотрел на дела Рейна восхищенно и преданно. — Я хочу быть вашим учеником.
— Я должен подумать, — отвечал дела Рейна. — Ступай и приходи через месяц.
Отрок поклонился и вышел. В течение того месяца дела Рейна встречал и других молодых людей, смотревших на него выжидательно, с нескрываемым любопытством.
Дела Рейна рассуждал так:
— Сила воинств тьмы столь велика, что мне кажется, будто ими — и только ими — наполнена вселенная. Они во всеоружии, их законы могущественны, а я одинок, давно иссяк источник моей силы. Все те годы, что я посвятил изучению сокровенного, я никого не просил о помощи. Но если бы я вместо одиночества избрал общество людей, если бы продолжал искать магические сочетания, как делал до моего путешествия, если бы я хранил все уроки и наставления, полученные от учителя, я, возможно, смог бы воззвать к высоким ангелам и воинству святых серафимов и попросить у них помощи.
Он решил взять учеников. Их было пятеро, младший — Иегуда Меир. Имена других мне не известны, ибо не упомянуты ни в каких книгах.
Дела Рейна учил их всему необходимому, ибо собирался использовать любые средства и любых союзников на небе и на земле, чтобы добиться своей цели. Он ввел строгий распорядок, и присутствие учеников не мешало его рвению.
Так прошли четыре года. Наконец он решил, что день настал. Призвал к себе учеников и сказал:
— Дети мои, я отдал свое сердце изучению и постижению мудрости с единственной целью — сделать приятное нашему Создателю и очистить землю от скверны. Я чувствую, что должен поторопиться, пока вечный сон не поглотил меня. Но путь к осуществлению этой задачи труден, и кто знает, что он сулит.
И ответили ученики:
— Учитель и господин наш, мы готовы исполнить любой твой приказ, ибо с тобой Господь, а мы — твои рабы в послушники.
Дела Рейна понимал, что они молоды и опасность манит их, поэтому счел нужным предостеречь учеников еще раз, но те стояли на своем. Тогда он сказал:
— Если так, очиститесь и перемените одежды, три дня не входите к женщине и запаситесь провизией, потому что на третий день мы покинем это жилище и не вернемся сюда, пока не победим Князя тьмы.
Услышав это, ученики поспешили омыться, и очиститься, и переменить одежды. Трое суток не видели они женщин, а когда срок истек, направились в хижину учителя. Не найдя его дома, пошли в дом учения. Дела Рейна сидел там в чистоте и святости, свесив голову между колен[22]. При виде учеников он поднял глаза:
— Ступайте за мной, дети мои. Да будет воля Его, чтобы Шехина[23] сопутствовала нам в делах наших.
И все отозвались: «Амен! Воля Божия да увенчает успехом дело рук твоих!»
Взял дела Рейна всякие снадобья и чернильницу благочестивых писцов, изготовляющих святые свитки, и с закатом вместе с учениками взошел на гору Мерон. Там они припали к могиле раби Шимона бен Йохая[24]. Могила заросла колючками, вкруг нее сгрудились острые камни, но Йосеф дела Рейна всю ночь провел, распластавшись на земле. И ученики его тоже провели ночь без сна, лишь слегка вздремнули.
Ночь выдалась черная и тихая, ни луны, ни дуновения ветра. Дела Рейна не сомкнул глаз, а под утро ненадолго забылся и увидел во сне двоих в синих одеждах. Он знал, что это раби Шимон бен Йохай и его сын раби Эльазар. Мудрецы приблизились и сели на расстоянии шага от него.
— Трудное ты взвалил на себя бремя, дела Рейна, — медленно произнес раби Шимон. — Будь осторожен, береги душу.
— Угодно ли мое намерение? — спросил дела Рейна.
— Угодно, если добьешься успеха, — ответил раби Шимон, окинул его и учеников печальным взором и пропал вместе с сыном. А дела Рейна во сне сказал им вдогонку:
— Господу ведома моя кротость, Он поможет мне ради прославления Его достославного Имени. Прошу, вернись ко мне, раби Шимон, и ты, раби Эльазар, и вразумите меня своим советом.
Но эти двое больше не показывались. Так и лежал дела Рейна, закрыв глаза, пока не пригрели его лицо лучи солнца. Тогда он встал и вместе с учениками пошел в глухой лес, что по дороге в Тиверию.
Весь день они провели в лесу, постились, не видели ни человека, ни зверя, только птицы небесные пролетали над ними; сами же они составляли буквы в Святые Имена, и сочетали эти Имена, и погружались в мистическое единение с Всевышним. А еще ходили окунаться в воды Тивериадского озера и всякому омовению посвящали иное сочетание. Три дня при свете солнца постились, погружались в озеро и учились, а по ночам вкушали трапезу, но не прикасались ни к мясу, ни к суслу, ни к вину.
К вечеру третьего дня встали Йосеф дела Рейна и его ученики на молитву, и молились с великим усердием, и там, где бытие обозначено Именем, оглашали Святое Имя по писаному[25]. Долгой молитвой и великими заклинаниями призывали всех ангелов, известных им в вышних мирах, и силою Имени внушали пророку Элиягу, чтобы незамедлительно явился им — не во сне, а наяву, — и говорил с ними, и научил их, как исполнить задуманное.
Затем выжидали с замиранием сердца: лицо дела Рейна было обращено к небесам, ученики сбились рядом. По окончании молитвы все пали ниц. А в воздушном просторе появился пророк, дважды ударил посохом о землю и произнес:
— Вот я пришел к вам. Говорите, какова ваша просьба.
Дела Рейна низко поклонился и сказал:
— Пророк истины! Явно и внятно Господу нашему, что не ради собственной славы потревожил я тебя, но во Славу Его. Молю: укажи мне, каким путем идти, чтобы одолеть Сатану.
На это пророк отвечал:
— Знай, дела Рейна, то, что ты задумал совершить, тебе не под силу, не преуспеешь в замысле своем, ибо Самаэль и его подручные весьма усилились от людских злодеяний. Если хочешь бороться с ним, должно тебе еще сильнее очиститься и истязать себя. Иначе поразит тебя Самаэль так, что не оправишься.
