Александр Покровский - Бортовой журнал 6
Ну так их же лечить надо. Всех этих котов-собак. Надо. Ветеринарная служба города начинает немедленно лечить дворовых котов и собак. Стерилизовать, лечить и все прочее.
Мало того, в отремонтированные подвалы делаются специальные лазы для кошек. Ну, так, как это делали наши предки, хранящие зерно в амбарах. В тех амбарах делался лаз для кошки, которая там и жила. Была даже такая специальная порода кошек, способная жить на улице. Дикая скандинавская кошка. Ее предки у нас называются сибирскими котами.
Заведем в каждом дворе кошек, будем их подкармливать, поить и лечить, и наступит у нас гармония с крысами.
А то ведь победят они нас. В борьбе с ядами.
В Европе, например, давно оценили кошек. В некоторых городах Испании, например, они сидят чуть ли не на каждом квадратном метре. Кошки абсолютно дикие, но муниципалитет их подкармливает и наливает им в плошки воду в жаркие дни. И кошки те прекрасно выглядят. А вот крыс не видно.
Когда-то в средневековой Европе инквизиция боролась с ведьмами. На костер шли не только люди, но и кошки. Результат? В – Европу пришла чума. Чума приходила много раз, а потом люди все поняли и развели котов.
До них дошло: не будет котов, чума будет.
Когда-то я служил на подводных лодках. В одно время лодки наши заполонили крысы. Что только не делали, чтоб их извести. Ничего не помогало. Помогли коты. Затащили на лодку котов – и все. Нет, крысы никуда не делись, но только они теперь бегали не сотнями по лодке, а одна-две.
Так что в борьбе с крысами надо бы поступить так, как поступил сам Господь Бог: завести котов.
* * *Как только я намереваюсь вздремнуть, так сейчас же мне является он. Лысоватый, подловатый кризис. Вы думаете, что о кризисе нельзя так сказать?
Можно. Кризис– он ходячий.
* * *Признаюсь, мне не хватило духу пожелать кому-либо зла.
Что-то на меня нашло, после чего пришло осознание того, что если я пожелаю зла, то что же останется высшим силам? Им же тоже хочется пожелать, а тут я у них все время болтаюсь под ногами.
* * *Парень в День ВМФ поднял на крейсере «Мурманск» Военно-морской флаг СССР. И все бы ничего – подумаешь событие, но только крейсер «Мурманск» теперь сидит на мели у берегов Норвегии и до него еще добраться надо.
Когда-то, в 1975 году, сразу после училища я чуть не попал на этот крейсер служить. Он тогда стоял в Мурманске, в Росте на ремонте. На нем служили мои друзья.
Потом его отремонтировали, и он еще долго ходил в море.
После – снова ремонт и лихие 90-е годы.
Тогда все продавали. Кому угодно.
На иголки и так, для увеселения.
Крейсер «Мурманск» тоже продали. Нашим южным соседям по планете.
Все-таки у каждого корабля свой норов. Кто-то спокойно идет под резак, а кто-то не хочет, бунтует, рвет тросы.
Его вели на буксире. В ночь под Рождество 1994 года в Норвежском море он сорвался с привязи, побродил немного, а потом нашел свою мель – остров Соройя, коммуна Хансвик, провинция Финнмарк, Норвегия.
В море вылилось топливо. Почему-то не откачали его перед тем как вести крейсер на погибель. Вот теперь оно и выливается чуть чего. Чуть тронешь крейсер, так и получите. Будто прирос он к этим неласковым берегам.
Не хочет корабль уходить. Не сдается. Грозный он и по сию пору.
Норвежцы не стали делать из него бордель. Так и стоит, привлекая туристов. От них отбоя нет. Тянет их на него.
Каждый, кто ступает на его борт, невольно проникается чувством глубокого уважения к России, к русскому флоту, к русским морякам.
– Все же русские немного ненормальные, – говорят смущенные норвежцы, осматривая исполина.
Ненормальные мы.
Это точно.
До сих пор украшаем флагами несуществующего уже государства несдавшиеся корабли.
* * *Очень странно, что при наличии вокруг такого количества экономов мы до сих пор не имеем полного расцвета в экономической сфере.
Нет, конечно, какие-то сумерки уже очевидны, но все еще, осмелюсь заметить, не сходятся концы. Ведь любое арифметическое действие предполагает абсолютное тождество по обе стороны от предлагаемого знака равенства, а тут – то с той стороны, то с этой – глупость какая-то.
* * *Нечего напускать на себя важность и делать вид, будто мы пуп Вселенной.
Мы совершенно не пуп. Мы запуп – место, которое стремится к тому, чтобы быть пупом.
* * *Все должно быть детским. То есть все должно быть лишено логики взрослого человека. Поэтому сказуемое у нас не сказуемое, а подлежащее не подлежащее.
А между существительным и прилагательным порой нет согласия в числе, роде и падеже. Всем правит интонация, ударения, внешний вид, брови, поза и разрывы между словами, именуемые паузами. Язык выхолощен, слова потеряли смысл. Зато на этом языке можно писать законы. И все будет законно, что тут ни сделай. Когда надо – законно, когда надо – нет. Чудные дела.
* * *Животному слуху я приписываю нашу чуткость относительно грозящих нам неудач.
Власть должна быть благодарна ему: как ни крути, а выходит экономия – все защищают себя сами. Можно даже поставить памятник животному слуху, столь развитому у вверенного ей населения. Как ни подкрадывайся, а мы всегда начеку.
А сданных налогов хватит только на два удара дубинкой по спине каждому жителю, включая стариков, женщин и детей.
Их траулер разрезал, как бумагу,
По второму отсеку удар пришелся,
Они в базу шли в надводном,
А на траулере все пьяные были,
Вода хлынула во второй,
Один офицер встал на одной переборке, другой – на другой,
Чтоб никто в соседние отсеки не прорвался,
А они и не прорывались,
Аккумуляторную батарею забортная вода залила,
И выделился хлор – им двух вдохов хватило,
Когда их достали, у всех волосы были от хлора розовыми.
* * *Россия, словно лошадь, все никак не утонет в торфе – ни туда ни сюда.
Ей бы до дна достать, чтоб оттолкнуться и пойти вверх, а то ведь болтает ногами – и все без толку.
А я знаю, зачем нам этот фонд подрастающего поколения, все время тающий, как весенний снег, где-то там, на другом конце.
Он именно для стабильности. Чтоб нас никто не трогал, ибо кто же тронет того, кто за свое спокойствие готов деньги терять в пользу трогающего.
* * *Однажды я говорил со шведским делегато-депутатом.
Он раньше был директором школы, а теперь вот заседает в парламенте. И живет он рядом со своей приемной. В соседней комнате. Служебное жилье. Открыл дверь – и уже на службе. Я спросил его, насколько его нынешняя зарплата больше той, что была в школе.
– Она меньше.
– Какой же смысл в такой перемене? – удивился я.
А он удивился моему вопросу.
– Но это же почетно, – сказал он. Почетно. У них это почетно. Вот ведь. А я как-то сразу и не подумал.
* * *Войну я комментировать не хочу. Скажу только: «Господи, хорошо, что они остановились!»
Земля в двадцать первом веке стала очень маленькой. Шаг в сторону– война. Человечество еще не скоро угомонится. Разума нет – страдают невинные. Эти всегда страдают. Так что тут нет правых.
И еще, я полагаю, мировое сообщество в полной мере не оценило этот трюк с российскими паспортами, и в будущем вполне могут появиться китайские паспорта для жителей Хабаровска или, например, курило-японские.
Военная сторона вопроса – танки у нас глохнут, самолеты наши сбивают, а потери наши в основном среди 18-летних пацанов.
Вот это я не понимаю. Если к войне готовились, то почему там 18-летние? Если не готовились, то тогда все понятно.
* * *На Пионерской площади (возле ТЮЗа) состоится Третий Всероссийский туалетный фестиваль. В программе открытие музея туалетов, конкурс туалетных скульптур, граффити-шоу на туалетных кабинах, конкурс флористов-декораторов, конкурс на лучшую надпись на стене туалета и прочие состязания.
Когда мне в руки попалось приглашение на этот фестиваль, я подумал, что юмор спасет наш город.
Смех – это же защита. Грязь и смрад на улицах калечат сознание, а смех возвращает ему его первоначальный облик.
На туалетный фестиваль надо являться в карнавальных костюмах – это традиция подобных праздников.
Представляю себе чиновников, открывающих это мероприятие, с бумажными унитазами на голове, в костюмах в форме писсуаров и с ершиками, привязанными вместо галстука.
Хорошо бы шли в эти дни пирожные, испеченные в виде небольших рулонов туалетной бумаги, мороженое, напоминающее туалетные кабинки и прохладительные напитки, разливаемые из бочки с надписью «Освежитель воздуха».
Оркестр издает только трубные звуки, а дети обливают всех водой из посудин, напоминающих гульфики.
В огромный макет унитаза может войти любой желающий. Макет должен быть прозрачным, наполненным водой в нужных местах. Тут же можно было бы организовать и коллективное проныривание.
