Энн Ветемаа - Лист Мёбиуса
— Конечно, нет, — тут же возмутился Якоб. — Но потеря памяти — а ведь вы потеряли память — подчас прямой результат шока. Мозг человека ощущает, что не может вынести воспоминаний, и просто отказывается от них, аннулирует их. Сон является защитной реакцией организма, по-видимому, тем же самым является потеря памяти. Нестерпимое следует забыть.
Якоб угодливо протянул Эн. Эл. бутылку, на донышке которой еще кое-что оставалось. И Эн. Эл. опять разразился смехом.
— Завидки вас берут, а?
Якоб остолбенел — Эн. Эл. еще не видал его в подобном состоянии, — потом молча кивнул головой.
— Да. Кажется вроде бы так. Я чувствую себя словно мальчишка перед окнами кондитерской … Ни должности своей вы не знаете и ничего такого прочего! Какая привилегия! Надеюсь, это продлится еще долго …
— Типун вам на язык! Не разделяю ваших надежд! Еще в полдень я ни шиша не знал о себе и обо всем меня окружающем, а сейчас кое-что восстанавливается.
— Вы женаты?
— Вот именно я вовсе не уверен в самых простых вещах. Полагаю, что женат или по крайней мере был женат. Мне мерещится родинка под левой грудью моей предполагаемой жены, мерещатся ноги (нет, о шерстяных гетрах лучше не упоминать!), а вместо ее лица неопределенное эллиптическое пятно.
— Остерегитесь перенапрягаться! Это может быть опасно. Не торопите время! — взмолился Якоб. В его предостережении проскальзывала корысть — не хотелось ему расставаться
: необыкновенной игрушкой. «Мама, еще не бегим дальше!» … — канючил карапуз в зоосаде.
— Во всяком случае я с удовольствием уступил бы вам свою амнезию.
А я бы непременно принял.
Что-то не верится. Вы просто не понимаете, что это, собственно, такое.
Правда, не осмелюсь утверждать, будто не захочу с ней никогда расстаться. Но на некоторое время я бы всенепременно ее одолжил, — заверил Якоб.
— Какой же вы гурман! — воскликнул Эн. Эл. с укоризною.
— Вы полагаете?..
— Несомненно.
Что это я так разболтался, упрекнул себя Эн. Эл. Какое-то кокетство, доведенное до абсурда! И он счел нужным сухо добавить, что ему вовсе не свойственны такого рода беседы. Его никогда не привлекал сюрреализм и он продолжает, мягко говоря, сомневаться в его необходимости. До сих пор для него был вполне приемлем строго упорядоченный мир. А сейчас он просто вне себя.
— Вне себя. Да… — Якоб улыбался, более того — сиял и восхищался. — Вы в самом деле вне себя. Это некоторым образом даже изумительно. Ваш дух вылетел из вас и не находит дороги домой. Ну так позвольте ему немножко пошляться, он еще к вам вернется. И тогда вы продолжите свое привычное мелкобуржуазное существование. Извините меня, но ваш костюм свидетельствует с порядочности, добросовестности и о прочих высоко котирующихся качествах, которые я, к сожалению, ни во что не ставлю. Mea culpa![4] Мне нравятся люди, которые…
— … которые по-идиотски заходятся в смехе, как только что случилось со мной. Черт возьми! Мне совершенно все равно, дорогой Якоб, какие вам нравятся люди.
— Вы сейчас, как бы сказать, пребываете в состоянии эйфории, — констатировал Якоб, нисколько не обидевшись. — Но это вполне естественно.
— Сумасшедшая естественность… — саркастически вставил Эн. Эл.
— Именно. Вы стремитесь к духовному нудизму, — ударился в теорию Якоб.
— А вы не желаете схлопотать по сопатке? — появилось вдруг желание спросить. И Эн. Эл. спросил. С каштана сорвался увесистый плод. Якоб немного подумал и пришел к выводу, что не желает. Отнюдь. Но если Леопольд в самом деле решил хрястнуть, то ничего не поделаешь…
И тут оба рассмеялись.
Первым посерьезнел сюрреалист Якоб.
— Н-да-а… В вашем случае вопросы «куда податься?», «что делать?» выливаются в подлинные проблемы. И документов у вас тоже нет.
— Если бы у меня были документы, было бы совсем иное дело. Тогда я сразу бы все вспомнил. Пожалуй, вам следует написать на обороте, — он показал на слегка отклеившуюся этикетку на винной бутылке, — предъявитель сего — Леопольд. Это был бы единственный документ, удостоверяющий мою личность, — грустно пошутил Эн. Эл.
— И деньги вам надо где-то раздобыть. У меня два рубля, — горделиво сообщил Якоб, — от одного из них готов отказаться. Завтра я получу зарплату.
— Так вы еще и на работу ходите? — удивился Эн. Эл. Как-то не верилось этому.
— Разумеется! Труд — наша почетная обязанность! Труд в нашей стране дело чести и геройства. Занимаясь делом, мы ощущаем свою силу и причастность, — философствовал Якоб. — В будущем году я мог бы пойти на пенсию, но, наверное, не пойду. Я привык к своей работе. — Он ненадолго задумался, лицо его прояснилось: — Между прочим, вы тоже могли бы получить у нас временную работу. Полагаю, это удастся устроить.
— Но у меня, как вы знаете, нет никакой ксивы, — выразил сомнение Эн. Эл. — И что это за работа?
Якоб поведал, что трудится на водокачке. Правда, он не качает для замечательных таллинцев свежую питьевую воду, он занят на вторичном, нисколько не менее важном участке извечного круговорота воды, — а именно — следит, чтобы природа получила обратно все то, что загадила негэнтропическая деятельность людей. Нечистоты — вот поприще, которому сюрреалист Якоб посвятил добрый десяток лет. Ах, кем он является и каковы его обязанности? Он трудится оператором, вернее старшим оператором, последовал горделивый ответ.
— Так что это канализационные сооружения… Представляю себе, какой там запашок, — вымолвил Эн. Эл.
Якоб признался, что запахи в самом деле весьма своеобразные, вековечные, если взглянуть на вещи философски. Но к ним быстро привыкаешь. Не мыться же в этих водах! Круг основных обязанностей и душевной склонности Якоба, как, надо надеяться, и Леопольда, ограничивается кранами, вентилями, отстойниками и прочими подобными вещами. Зарплата приемлемая, после суточного дежурства дают два свободных дня, которые можно посвятить благородной литературной или какой-либо иной совершенствующей ум и взбадривающей душу деятельности.
— Там у вас есть возможность подумать о бренности мира, — по-дружески поддел Эн. Эл.
— Как и о возрождении. Хотя эти понятия — сплошной вздор. Во всяком случае, для сюрреалиста, каковым я являюсь, место вполне подходящее. К тому же и вы в некотором роде пребываете сейчас в мире сюрреализма, — сказал Якоб, и Эн. Эл. не сумел определить, всерьез сказал или в шутку. На водокачке порой приходят прелюбопытнейшие мысли. Перед глазами старшего оператора проходит все то, что большой человеческий улей, полумиллионный город исторгает за день. Конечно, не все нечистоты проходят через сектор Якоба, но и того хватает! Кто знает, может быть, паспорт его молодого друга и прочие непременные бумаги, удостоверяющие личность, как раз в сей момент выплывают на океанские просторы.
Работенка не бей лежачего. Большую часть дня можно посвятить духовному самосовершенствованию, а если есть желание, шахматам, шашкам или морскому бою, только время от времени следует слегка пошевеливать граблями. Еще Якоб считает, что вид текучих вод действует умиротворяюще, а потерявшему память, надо полагать, требуется покой. Вообще такого рода занятия благотворны для души; великий Эйнштейн находил, что дежурство на пожарной каланче словно специально придумано для мыслящих личностей. Правда, он имел в виду пост, расположенный несколько выше уровня моря, но в принципе разницы нет. К тому же, они-то как раз находятся вблизи моря…
— Да и вам, наверное, совершенно все равно, где найти временную работу, — закончил он, вежливо улыбаясь.
— Но ведь документы …
— Ну, скажем, вы мой племянник, у которого так сложились обстоятельства, что необходимо некоторое время провести в Таллинне. И вы, мой племянник Леопольд, любезно соглашаетесь в свободное время принять участие в наших водных процедурах. За умеренную плату. Разумеется, трудовая книжка у вас в Гдове, или, допустим, в Валге, куда вы вскоре и вернетесь. Оформляться на работу вам нет нужды. Вы знаете, что имеете дело с порядочными людьми, которым можете посвятить свои свободные дни. Ребята из Ве-ка (Трест водоснабжения и канализации, восстановилось в памяти Эн. Эл.) вполне надежные! — Якоб побарабанил по животу. — Они заплатят из рук в руки. Между прочим, у нас и правда не хватает людей, потому что иногда кое-кто из коллег неразумно злоупотребляет алкогольными напитками, что, к сожалению, ведет к прогулам.
Наш Эн. Эл. невольно призадумался. Какие-то фекальные воды… какие-то надежные ребята из Ве-ка … Сюрреалист-фекалист…
— К тому же не исключено, что при виде наших мутных вод в вашей башке наступит прояснение. Может быть, пройдет несколько дней и вы снова станете влачить свое привычное жалкое существование.
