Дора Карельштейн - Дурочка
Я пыталась придать отношениям душещипательный характер, ОН (в смысле – они) – сексуальный.
Но так как никто не шёл на уступки, то всё заканчивалось драматически, т.е. мы расходились «как в море корабли»
Во мне же вели непримиримую гражданскую войну три разных начала: трусливая девственница, темпераментная искательница приключений и сентиментальная мечтательница не от мира сего.
Которая заглядывала в глаза каждому мужчине с немым вопросом: «Скажите Вы не принц?»
Все, встречавшиеся мужчины, явно давали понять, при первом же соприкосновении, что не очень хорошо себе представляют какого… принца ждёт девочка и почему не соглашается сразу же начать с постели?!
Искательница приключений внутри меня со своими гормонами не раз готова была удовлетворить своё любопытство, сентиментальная дурочка со своими мечтами тоже была не прочь поверить в явившееся чудо, но верх всегда одерживала непримиримая чистюля – девственница, которая трусила и не шла на компромисс.
Не принцы менялись, но ситуация удерживалась стабильной… до поры, до времени.
«Угол» я сняла на окраине Новосибирска, куда общественный транспорт не доходил.
Расстояние до училища было довольно значительным, но я его бодро два раза в день проскакивала, прикидывая в уме туалеты, которые у меня будут, когда появится ОН – который на лимузине.
Чаще всего на пыльных пригородных дорожках «вырисовывался» скромный чёрный лимузин, который гостеприимно распахивал двери перед роскошной брюнеткой в элегантном вишнёвом костюме.
Не трудно догадаться, кто была эта счастливая брюнетка.
Однако!
Кто бы мог подумать, что ОН таки явится на сверкающем Мерседесе… когда мне уже будет слегка за пятьдесят!
И хотя он будет принц только для меня и совсем не красавец, ОН подарит мне ощущение сбывшейся мечты и вернувшейся молодости!
Когда человек о чём-то думает или мечтает, то часто неожиданно, когда уже перестаёшь ждать, приходит нечто похожее на голубую или розовую мечту юности.
Хорошо если это происходит не слишком поздно, и похоже на то о чём мечталось… чтобы не пришлось слишком много придумывать.
Иногда происходят чудеса, когда действительность превосходит мечту!
Ходят слухи, что и такое бывает.
Но вернёмся пока в Новосибирск.
Надо было умещаться в четырнадцатирублёвом бюджете.
Я проявила недюжинные экономические таланты, единолично принимая свой закон о бюджете.
Разделила весь бюджет на количество дней в месяце (выходные в связи с хорошим аппетитом не предусматривались) и получила количество рублей в день.
Этим и довольствовалась, т.к. печатный станок был мне неподвластен, а заграничные займы не выделялись.
Неудивительно, что я постоянно была голодная, что тоже имело положительную сторону – отсутствие проблемы лишнего веса!
Из развлечений я любила кино. Поэтому в бюджете имелась соответствующая статья расхода.
Но… из общей дневной суммы.
В день посещения кино, «продовольственная корзина» состояла из пакета сухариков.
Растянуть удовольствие от одного сухаря на целый час я умела ещё с Пихтовских времён, когда отщипывала по крошечкам хлеб и сидела, согнув ноги, чтобы колени были под подбородком.
Теперь я не могу ни того, ни другого: нога так не сгибается, а хлеб я не могу есть, чтобы не растолстеть.
Выходит, что даже из той, не самой лёгкой юности, я имела счастье что-то утерять…
В Новосибирске, когда я сидела в тёмном зале и смотрела какую-нибудь захватывающую кинокартину, с наслаждением рассасывая свой сухарь, я чувствовала себя вполне счастливой.
Я была уверена, что всё впереди и жила надеждами, как, впрочем, и всю последующую жизнь.
Наверное мне была начертана совсем другая судьба, очертания которой проглядывали в мечтах о принцах и лимузинах.
Если бы не «красные товарищи»!
Всё могло быть совсем иначе!
Может быть, поэтому я везде чувствую себя чужой, как будто живу не своей, а другой жизнью.
По приезде в Новосибирск, я была обязана каждый месяц являться в милицию и как общественно – опасный элемент расписываться в том, что я, вот она здесь, т.е. советский народ может спать спокойно, т.к. «преступник задержан и обезврежен!»
Моим начальником был Кемеров. Симпатичный «товарищ» сорока лет, который у меня не ассоциировался с милиционером и моим врагом, а наоборот виделся мужчиной (хотя, конечно, не из принцев).
Наши ежемесячные встречи в его кабинете носили полуофициальный характер.
Его забавляло втягивать меня в беседы на общие темы.
Я вела себя как старушка. Обо всём имела своё представление и не стеснялась его высказывать, казённый кабинет меня не пугал.
Кемеров был мягок и терпелив. Не знаю, как он вёл себя с другими ссыльными, но у меня на него обид нет.
Может быть и в КГБ встречались иногда нормальные люди… если, конечно, в их служебные обязанности не входило применение пыток.
А я тогда состояла вся из противоречий.
Если бы я была серенькая и незаметная и при этом хромала, всё было бы «хорошо».
Но я была яркая, бросалась в глаза… и хромала.
Мужчины смотрели сочувственно, а я воображала совсем другое.
При общении говорила порой умные вещи, но часто поражала при этом сверх наивностью.
Всегда казалась жизнерадостной: пах! пах!… и в то же время была грустной.
Кокетливая, даже вызывающая, а при ближайшем знакомстве – недотрога: нет! нет!
Смелая – везде тут как тут! Но, если присмотреться, – забитая.
Вечно сомневающаяся и неуверенная, выглядела решительной и самоуверенной.
Боже! Как я хотела счастья и как верила в него!
Такой я была в 16-17лет и такой по сути осталась, с некоторыми скидками на внешность, фигуру и особенно количество надежд…
ВОСЬМОЙ СОН.
– ГОСПОДИ! Как спасти МИР, если я маленький человек?
– Умей сказать НЕТ!
Когда горят дома и падают трупы – СОДРОГНИСЬ!
Когда жгут храмы и книги – ОТВЕРНИСЬ!
Когда поют гимны и марсельезы – ЗАМКНИСЬ!
Коль появились вожди и путчисты – ОТСТРАНИСЬ!
Сам хочешь стать вождём?! УСМЕХНИСЬ!!!
Зовут грабить и убивать?! – УЖАСНИСЬ! И скажи: НЕТ!! БЕЗ МЕНЯ!!
– ГОСПОДИ! И БУДЕТ МИР СПАСЁН?!
– НЕПРЕМЕННО! ЕСЛИ КАЖДЫЙ СКАЖЕТ ТАК.
Кемеров в 1954 году первый сообщил мне, что я свободна…
Могу ехать куда хочу!
Быстро и без волокиты оформил мои документы, когда я, ошалев от слова СВОБОДНАЯ, бросила училище, бросила всё и помчалась через всю страну в Черновцы, где жили родственники, и где меня никто не ждал и едва ли помнил о моём существовании, в связи с почти пожизненным отсутствием.
Кемеров был немного печальным, когда поцеловал меня на прощание в щёчку и с грустью сказал, что мы никогда больше не увидимся (так и было) и спросил зачем мне так сразу уезжать, не лучше ли закончить здесь училище?
Об этом смешно было даже думать: я всю жизнь только и мечтала стать свободной и теперь не использовать эту свободу тут же, немедленно!? Смешно!
Но прежде чем перенестись на верхнюю полку плацкартного вагона, уносящего меня на юг в Черновцы, придётся на некоторое время задержаться памятью на севере и восстановить отрезок жизни в Новосибирске, где у меня не было ни друзей, ни подруг, ни знакомых.
Я запомнила, например, как встречала Новый Год среди незнакомых людей под городской ёлкой, на большой центральной площади.
Многие пришли семьями или с друзьями, веселились, шумели, пили шампанское и поздравляли друг друга с Новым Годом.
Мне было грустно весело, что напоминало кисло-сладкое мясо, которое умела готовить моя мама.
Оно было вкусное, несмотря на остроту, так же, как я ощущала себя счастливой, несмотря на одиночество.
Хорошая вещь – будни: нет времени для глупостей и сентиментальностей.
Хуже с праздниками. В праздники толпы спешащих куда-то людей кажутся одинокому человеку исключительно счастливыми, которых ждут – не дождутся их любимые.
В праздники надо создавать места, куда могли бы спешить одинокие люди.
Таким путём удалось бы резко сократить число праздничных самоубийств.
Однажды я попала на вечер в какой-то институт. Я пришла туда одна.
Была зима. Помните пимы, которые весной оставляли следы на потеху Пихтовским школьникам?
Для Наташи Ростовой советского образца – это был лучший вид обуви для первого бала в институте советской торговли города Новосибирска. Очень удобно.
Походка делается лёгкой и воздушной, потому, что в левый валенок без труда можно запрятать недостающие 3 см, при этом нога не выпрыгивает при каждом шаге, как в обычных туфлях.
(Если бы туфли было за что купить и, если бы они имели достаточно высокий задник, чтобы вместить 3 см +часть пятки). Поэтому в валенках хромота почти незаметна.
Не помню, во что были одеты другие девушки и не знаю, было ли тогда обязательно приходить на вечер с туфельками в сумочке, но представительница таёжной Пихтовки таким тонкостям обучена не была, да и возможности были уже описаны.
