Дора Карельштейн - Дурочка
Однако, на деле терпим всё это, потому, что стремимся к деньгам и любви, провозглашая обратное.
Сколько ещё потребуется тысячелетий, чтобы очистить мозги, открыть уши и прозреть?
Прозреть и спросить: почему надо идти против себя, губя в себе лучшее в угоду худшему?
Почему собственно!?
После возвращения в Пихтовку, нога постепенно зажила и я хорошо провела каникулы, рассказывая чудеса о городской жизни, и чувствуя себя в Пихтовке уже гостьей.
Отношение ко мне изменилось. Хавалы смотрела на меня с удивлением и даже некоторым уважением, как к человеку непонятному и поэтому чего-то стоящему.
Для меня с этих пор, она станет далеким человеком, который живёт где-то, в другом мире.
После каникул я вернулась в Новосибирск, где прожила ещё примерно один год.
Новосибирск-это большой современный город.
Центр города преимущественно квадратных геометрических форм.
Основной цвет – серый, основной материал-гранит, много ветра и простора.
Остальное – деревянные окраины, населённые деревенскими людьми, живущими в черте города без спешки, суеты и необоснованных претензий.
Хотелось бы узнать, что произошло с Новосибирском с 1954 года, но, однажды уехав, я уже никогда не вернулась туда и, вероятно, теперь не вернусь и не смогу сравнить.
В 1954 году ко мне в Новосибирск приехали, освободившиеся из ссылки, мама и Броня.
Мама устроилась работать в студенческую столовую и началась сказочная жизнь, т.к. я не была больше одна и, кроме того, у мамы в столовой всегда находилось что-нибудь вкусненькое.
Но у меня всегда так получается: как только что-то налаживается и можно, наконец, начать жить, неожиданно возникает возможность куда-нибудь умчаться в новое место.
У меня немедленно разыгрываются мечты, я срываюсь и, окрылённая лечу на поиски счастья, которое вот-вот объявится!
Затем постепенно ко мне подтягивается семья, но тут из-за угла опять незаметно махнёт крылом синяя птица счастья и я, не долго думая, срываюсь вслед!
На сей раз подоспело освобождение от ссылки.
О, дорогой Никита Сергеевич Хрущёв! Светлая тебе память!
Если бы ты не пресёк преемственность между грузинским людоедом и двадцатилетним правлением маразматика с звериными бровями, пропадать бы мне в Сибири до конца дней моих!
О том, чтобы продолжать жить в Новосибирске после освобождения, хотя бы до тех пор, пока я окончу медицинское училище, даже речи быть не могло!
В июне 1954 года Кемеров, выписал мне (сталинской крепостной) вольную!
Получив стипендию за летние месяцы, я купила железнодорожный билет Новосибирск Черновцы и умчалась.
Куда? К кому? Почему?
Я не знала своих родственников, они не знали меня, я никогда не бывала в Черновцах.
Но ведь я ждала свободы 13 лет! Почти всю жизнь.
Ждать ещё?
Не могла же я оставить СВОБОДУ без употребления и жить по-старому!
Клетка открылась, и птичка должна была улететь! Неважно куда.
Я ничего не помню, почему не вмешалась мама, почему мы не сообщили родственникам, что я приеду.
Ничего не знаю.
Я купила билет, забралась на верхнюю полку и помчалась в неизвестность, переполненная счастьем и нетерпением, впервые узнав, что такое поезд и располагая старым адресом родственников, старательно записанным на листке из тетради.
НА ПУТИ В СЛЕДУЮЩУЮ МОЮ ЖИЗНЬ.
Дорога из Новосибирска в Черновцы длилась семь суток.
В поезде снова не обошлось без драматической истории, перешедшей в фарс и, конечно же, окрашенной в сексуальные тона.
Приключение маленькое, незначительное.
Герой растаял в «туманной дымке прошлого», не оставив очертаний.
Я безмятежно спала на верхней полке, не ожидая неприятностей, и проснулась, почувствовав на себе чужие, рыскающие руки.
Перед отъездом мама зашила мои документы и жалкие гроши в тряпочку и прикрепила это достояние к кофточке на груди.
Мой очередной не принц, был, однако, не самый худший.
Конечно, он не ждал когда будет представлен даме, и не узнал для начала имя незнакомки.
Но он не начал свой поиск с того, что ниже пояса
Он начал с бюста!
И оба испугались!
Он, согнувшись, сидел, неудобно пристроившись рядом со мной на моей верхней полке.
Почувствовав под рукой вместо ожидаемых нежностей, что-то жёсткое и хрустящее, он инстинктивно отдёрнул руку.
Со сна и испуга я громко заверещала, даже не разобравшись, грабят меня или насилуют.
Он потерял равновесие и свалился на нижнюю полку, где храпела старая крестьянка.
– Караул! – дико закричала она, отбиваясь руками и ногами.
В вагоне начался переполох, зажёгся свет, прибежал проводник. Высыпали пассажиры в неглиже и засыпали друг друга вопросами.
Как всегда, сразу же нашлись всёзнающие, которые уверенно сообщали:
– изнасиловали девчонку!
– ограбили женщину!
– псих свалился с полки!
Кое-как, общими усилиями удалось выяснить причину вагонных бедствий и восстановить порядок.
Спать уже никому не хотелось, и каждый веселился, как мог.
Мне ничего не оставалось, как делать круглые наивные глаза «казанской сироты» да играть роль глупой овечки, неудачник – «половой гигант», не выдержав насмешек, удалился в другой вагон.
Вагон был плацкартный. За семь дней пути попутчики сроднились и чувствовали себя как в коммунальной квартире с общим туалетом.
Они вместе пили чай и самогонку, ели свиное сало с чесноком и луком.
Ночная история обрастала красочными деталями и, становясь, всё более пикантной, по эстафете передавалась новым пассажирам.
Моё присутствие никого не смущало, т.к. я не обижалась и никому не мешала врать.
Сама же я вышла из путешествия как Ванька – Встань-ка целой и невредимой с бумажками, рублями, девственностью и мечтами о принцах, разъезжающих на лимузинах.
Откуда они должны были появиться в советской действительности, не имело значения.
Должны были!
МОЯ ТРЕТЬЯ ЖИЗНЬ.ЧЕРНОВЦЫ.
Черновцы – небольшой провинциальный городок на западной Украине, мирно дремавший вместе с моими родственниками не предполагавшими, что в один прекрасный вечер перед ними неожиданно явлюсь я, никого не предупредив о столь важном событии.
Черновцы чем-то напоминает более известный город Львов.
Через город протекает река Прут.
Имеется много старинных красивых особняков.
Сохранились улицы, вымощенные клинкером.
Так и слышится цокот копыт, скакавших, вероятно, здесь когда-то лошадей.
Удачно сочетались в Черновцах старые районы с новыми микрорайонами.
Из старых районов хорошо сохранился университетский городок, несколько улиц и центральная площадь, которая каким-то высокопоставленным советским функционером без юмора и ложной скромности была названа «Красной площадью».
Как водится, в центре площади стоял с протянутой рукой каменный советский бог – добренький дедушка Ленин.
Рядом был «разбит» небольшой уютный скверик с большой стеной, напоминающей колумбарий, но вместо портретов усопших, на стене в ячейках красовались портреты передовиков социалистического соревнования.
С пяти сторон центральной площади радиусом расходились улицы.
Самая старинная узкая уличка со старинными красивейшими домами, видимо тем же ответственным юмористом была названа улицей Ленина.
По другому радиусу начиналась другая улица, о которой я вспоминаю с особой теплотой.
Её можно считать главной примечательностью города моей юности – улица имени Ольги Кобылянской.
Это была не просто улица. Это был символ.
На ней не было движения транспорта.
С двух сторон красовались старинные особняки не выше 3-4этажей, плотно прилегавшие друг к другу.
Проезжая часть улицы, выложенная узорным клинкером блестяшим и отшлифованным всей историей города, принадлежала гуляющей публике.
Во многих городах есть подобные улицы, куда по вечерам устремляется большая часть горожан.
В Одессе – это Дерибасовская, Невский – в Санкт-Петербурге, или Горького – в Москве.
Но в больших городах – это просто места для гуляния.
В Черновцах шестидесятых годов двадцатого столетия улица Кобылянская была местом, где горожане «проживали» примерно 10-15% суточного лимита времени.
И это были не худшие часы их жизни!
Зачем, например, назначать встречи, если вечером все будут на Кобылянской!
Время года и погода ничего не меняют.
Каждый вечер происходит бесплатная демонстрация моды на любой вкус и сезон.
Когда есть улица вроде Кобылянской, отпадает необходимость в вечерней газете и жёлтой прессе.
Здесь встречаются и разлучаются.
Заключают сделки, получают информацию и дают её.
Сразу видно у кого новая шуба, а у кого новый друг или подруга.
Не надо сидеть дома и думать куда пойти или кого пригласить.
Надо одеться и выйти на Кобылянскую.
Всё остальное придёт.
