Евгений Ройзман - Невыдуманные рассказы
— Езжай потише!
— Какой потише! Три дня будем ехать! Вообще задубеем!
И вваливают.
Штурман отвернулся, голову спрятал, руки себе за пазуху сунул, коленки поджал. А пилоту куда деться? Смотрит зорким глазом и делает вид, что ему не холодно. Вообще тоска. Вот уже и сопли в носу замерзли…
На финише его давай качать, в воздух подбрасывать. А он согнут под девяносто градусов и не разгибается, и ручки у него спендикрюченные.
Этот поступок поразил всех. Обещали пропечатать в журнале «За рулем» и торжественно вручили приз за волю к победе. Набор шариковых авторучек!
* * *Много лет назад едем с этим же старым гонщиком по Серовскому тракту в сторону Верх-Нейвинска. Я за рулем. А там в одном месте дорога по горкам и можно прыгнуть. А потом долгий правый поворот. Зима. Он мне авторитетно:
— Начинай подтормаживать… Уходи на внутреннюю обочину, с внешней уклон отрицательный. Коварный поворот. Я тут как-то видел, один чайник вылетел с дороги, плюхнулся в болото по капот. Ходит вокруг машины, репу чешет, не знает, что делать. А рядом баба евонная бегает, всяко ему грозит, матерится и орет. А все мимо едут и глазеют.
Через три дня едем на его машине. Он за рулем, я рядом. А сзади жена его. И вдруг перед этим самым местом она неожиданно говорит:
— Ну-ка! Не гони здесь! Помнишь, в прошлый раз в болото улетел? Я еще на тебя орала, чуть не убила!
Он аж поперхнулся:
— Тфу-ты глупая баба!
ВАЙМАН РАССКАЗЫВАЛ
Когда учились в мединституте, до третьего курса к больным не подпускали. А Игорь Андреев устроился санитаром на восьмой километр. И они к нему ездили на психов смотреть. И вот однажды приезжают. Из отделения выходит степенный рассудительный дядька с бородой и спрашивает:
— Вы, господа, наверное, студенты будете?
— Ну да, студенты, — отвечают. — Медики.
— Стало быть, люди ученые. Тогда ответьте мне на простой вопрос. Почему в одних случаях рождается мальчик, а в других — девочка?
А Игорь Андреев был самый продвинутый. И он долго объяснял любознательному пациенту азы генетики, рассказывал про X- и Y- хромосомы… Мужик слушал терпеливо, кивал благодарно головой. А в конце сказал:
— Ваши доводы не лишены резона. Но все-таки я думаю, дело не в этом!
— А в чем же? — спросили студенты.
— А вот я думаю, что ежели мужик бабу пересилит, то будет однозначно мальчик, а вот ежели баба мужика, то уж, извините, девочка.
Пригладил бороду:
— Благодарствуйте, господа студенты.
И с достоинством удалился в отделение.
Не совсем в тему. Из старой книги.
Идет по улице поэт. Он счастлив вдвойне. У него родился сын! И жена не знает об этом.
А Игорь Андреев закончил институт и работал в ОММ, ведущий специалист в области функциональной диагностики. Скромный, безобидный человек, которого все любили. И вот однажды, допоздна засидевшись на работе, он зашел перекусить через дорогу в «Золотую шайбу». И пока он в уголке ел салат, его, видимо с кем-то спутав, ударили бутылкой по голове. Потом вынесли и бросили в сугроб. Прямо напротив ОММ. Несколько часов его никто не подбирал. Ну, лежит и лежит человек в сугробе. Кому какое дело? И он умер.
ВОГУЛЬСКИЕ ДЕБРИ
Приехал на старт. Вова уже там. Загнал спортивную машину на техкомиссию. Подхожу, главный судья задумчиво смотрит в документы и говорит Вове:
— Меня беспокоит, что ваш пилот уже год не гонялся.
Вова глубокомысленно:
— Меня это беспокоит еще больше.
Я сел за руль. Мать честная! Столько лампочек, тумблерочков, огоньков! Прикольно, как у самолета в кабине! Долго вспоминал, где что находится. Основной компрессор, передняя блокировка, задняя блокировка, компрессор подкачки, шесть выключателей света, рация, GPS, выключатели лебедок, размыкатель массы и прочие важные мелочи.
«Вогульские дебри» вообще гонка очень интересная. Она начинается из базового лагеря, надо искать КП (контрольный пункт), территория поиска очень большая. Все носятся как сумасшедшие. Призовой фонд большой. Гонку проводит «Таганский ряд» уже пятый год. Несмотря на то что кроме Вадика Макарова у парней есть еще несколько сильных гонщиков, им свою гонку не удавалось выиграть ни разу.
На старте посмотрел — много незнакомых, много молодых. Машины подготовленные. Поехали.
Первое КП взяли легко. Второе — за ним, и расслабились. Едем по просеке, мотор ревет, кричим друг другу, то есть разговариваем. Вдруг удар. Воткнулся головой в каркас. Хорошо, что в каске. Сидим на пеньке. Хорошо сидим. Колеса земли не касаются. Специально хрен бы так залезли. Я давай на Вову ругаться:
— Вова, ты, блин, мастер спорта, пожилой человек! Опытный штурман! Ты должен был бежать впереди машины!
На что Вова резонно возражает:
— Во-первых, я мастер спорта не по бегу, а потом, если бы я бежал впереди машины, я бы об этот пенек убился.
В общем, «летели словно пули, застряли, ну и что же…»
Стали скидывать машину с пенька. Загнули домкрат. Стал выстукивать домкрат, сломал топор. А нас уже все догнали, все спрашивают, чем помочь. Нам это горько слышать. Только собрались всех догнать, смотрим, а у нас передние колеса развернулись в разные стороны. Как растопыренные ладошки. Оказывается, сломали демпфер и загнули в дугу рулевую тягу. Выкинули демпфер, сняли тягу, а обычная тяга правится очень просто — ее берут за один конец двумя руками и лупят со всей дури о дерево, пока не станет ровной. А у нас на тягу, для прочности, приварен толстенный железный уголок, то есть она прямо вместе с ним и загнулась. Вова на всякий случай начал лупить ее о дерево. Не получается, отбил руки. Потом я говорю:
— Давай я попробую.
Бил-бил — устал. Тяга не поддается.
— На, — говорю, — Вова, теперь ты побей.
— Нет, — говорит, — давай лучше думать будем.
Подумали и, зажав один конец между двумя березами, спокойно выправили лебедкой. Поставили и поехали. Три часа делов.
Но уже разозлились и поехали быстро.
Было несколько сложных бродов через Чусовую. Были дожди, и вода поднялась. В одном броде утонула машина отца и сына Савлевых. Ровно на середине реки. Торчит только крыша. И они, такие челюскинцы, стоят на ней, переминаются с ноги на ногу. Мы, проплывая мимо них, спросили, что они там делают. Из вежливости.
Вообще в броде очень тревожное ощущение, когда вода идет через капот и машину несет течением. Вода, кстати, холодная.
На ночевку вставать не стали. По регламенту — двенадцать часов штрафа. Ездили всю ночь. Собирали КП.
На прошлых «Вогульских дебрях» мы собрали все точки. Нам оставалось до финиша сорок километров, а до закрытия гонки — полтора часа. И мы не нашли дорогу на финиш. То есть на карте она была, а в природе ее не было. Реально мы были лучшими, но нам об этом было некому рассказать, потому что, когда мы приехали на финиш, все уже разъехались…
В этот раз я за три часа до закрытия гонки начал проситься на финиш.
Вова говорит:
— Может, еще пособираем?
Я говорю:
— Вова, мы в прошлом году пособирали…
Приехали на финиш первыми. Все еще гоняют, выпучив глаза, а мы уже переоделись.
Все спрашивают:
— Что, все точки собрали?
— Все. Которые сумели найти.
Машина почти что целая* Выбили обе фары, капот погнули, двери замяли, особенно штурманскую, — Вова через окно вылезал. Вообще, машина на ходу, не сломалось практически ничего, даже тормоза на месте. По GPS мы проехали около 300 километров.
Я не стал дожидаться награждения, нас оно явно не касается, Андрюха Стихии увез меня домой.
Я не спал больше суток и сразу провалился. Утром звонит Вова:
— Ты стоишь?
— Стою.
— Сядь! Мы заняли третье место. Уступили только Лаптеву и Женьке Павелину. Но они постоянно тренируются, готовятся и выступают.
Я говорю:
— Нормально, Вова, а что нам дали?
— Нам дали замечательные мощные ксеноновые фары. И по медали.
Но самое главное — мы всех напугали. Потому что никто не ждал.
— Ну все, — говорю, — будем снова ездить.
А медаль дочке подарил.
ИЗ ДЕТСТВА
Когда я был маленький, мы жили в коммуналке на Культуры, 19. У меня был сосед Славка, безобидный и лупоглазый. Мне было семь, а ему четыре.
Его во дворе обидел великовозрастный болван, мой ровесник. И вот он такой рыдает, с соплей под носом, а я возмутился:
— Покажи, кто тебя обидел!
И полез восстанавливать справедливость. Славкин обидчик, увидев нас вдвоем, все понял, шоркнул ботами и почти что успел ускользнуть в свой подъезд. Я настиг злодея, пнул его под зад и не сообразил, что уже нахожусь на вражеской территории. На истошный рев выскочил его старший брат, двенадцатилетний переросток Вовка. Ударил меня в грудь. Я бросился на него. Он, удерживая меня на вытянутых руках, стал орать:
