Гарольд Роббинс - Торговцы грезами
Неожиданно началась тошнота, а на языке появилась горечь. Постепенно тошнота прошла, и я понял, что самое страшное уже позади. Я встал.
— Кристофер! — заорал я.
Черт возьми, куда же он подевался?! Вечно его нет в нужный момент!
— Кристофер! — еще раз крикнул я.
Дверь открылась, и он вошел, неся на подносе завтрак. Подойдя к постели, он поставил передо мной поднос.
— Да, мистер Джонни? — сказал он, поднимая с тарелки крышку.
От запаха пищи меня едва не стошнило, внутри все перевернулось.
— Черт возьми, что с тобой сегодня?! — заорал я на него. — Убери это все и принеси мне аспирин.
Кристофер быстро накрыл завтрак крышкой и взял в руки поднос. У самой двери я остановил его.
— Газеты уносить не обязательно, — сказал я.
Он вернулся, и я взял с подноса газеты. Лицо Кристофера было обиженным, но мне было все равно. На первой странице «Репортера» было напечатано:
ФАРБЕР И РОТ
В СОВЕТЕ ДИРЕКТОРОВ «МАГНУМА».
Я отложил газету и прислонился к спинке кровати. Значит, это был не сон. Иначе как же мой сон мог попасть на первую полосу голливудского «Репортера»?
Я принялся медленно читать. Все было именно так, как рассказывал Боб. Вчера вечером на заседании директоров они выбрали Рота вице-президентом, ответственным за отдел производства, а Фарбер был выбран директором со специальными полномочиями.
Черт их побери! В ярости я скомкал газету и бросил ее к двери. В этот момент Кристофер входил в комнату.
— Как они могли так со мной поступить! — вслух сказал я.
Черное лицо Кристофера выразило удивление.
— Что вы сказали, мистер Джонни? — переспросил он, быстро подходя к кровати с аспирином в руке.
— Ничего, — отрезал я, беря аспирин и запивая его водой. Несколько минут я сидел неподвижно, понемногу приходя в себя.
— Какой костюм вы хотите сегодня надеть, мистер Джонни? — Кристофер смотрел на меня укоризненно.
Мне стало стыдно, что я наорал на него.
— Любой костюм, Крис, — ответил я. — Выбери сам. — Я посмотрел, как он идет к шкафу и открывает его. — Прости, что я накричал на тебя, Крис, — извинился я.
Он повернулся ко мне, и его лицо расплылось в улыбке.
— Ничего, все нормально, мистер Джонни, — сказал он ласково. — Я знаю, что вы не нарочно, ведь у вас сейчас столько проблем!
Я улыбнулся ему, и он со счастливым выражением лица снова повернулся к шкафу. Закрыв глаза, я прислонился к спинке кровати. Головная боль проходила, мысли становились яснее и четче.
Теперь была очередь за мной. Сначала Борден, потом Питер, теперь я. Одного за другим нас выталкивали за дверь. Но как же их остановить?! Я сжал руки в кулаки. Что ж, до меня пока еще не добрались и не доберутся. По крайней мере, просто так я им не дамся. Я разжал руки. Я вспомнил, как все это началось.
Это было в тридцать первом году. Питер как раз уехал в Нью-Йорк, куда наведывался раз в полгода, а я сидел в своей конторе и беседовал с ребятами. В комнате было жутко накурено.
Мы теряли деньги. Впрочем, не только мы, но и другие кинокомпании.
Мы еще не успели разобраться с немыми фильмами на сумму в девять миллионов долларов. Наши новые фильмы были не лучше и не хуже, чем у других компаний. Техника звукозаписи была примитивной.
Но вскоре дела должны были пойти в гору, — мы выпустили один фильм, который должен был принести нам кучу денег. Фильм был про войну, про немецких солдат. У нас и еще были планы, по крайней мере у Питера. Я надеялся на лучшее, но в глубине души сомневался.
Сейчас мне приходилось помалкивать насчет того, что касалось производства. Когда мы перешли на звуковое кино, я настоял, чтобы мы использовали звук, записанный на диск, а не на пленку. Питер нехотя согласился, но только после того, как я напомнил, что это благодаря мне мы перешли на звуковое кино.
Теперь нам обходилось в миллион долларов перейти с дисков на звуковую дорожку на пленке.
Питер не стал поднимать шум, он даже ничего мне не сказал, хотя было ясно, что ему хотелось, чтобы я держался подальше от производства фильмов.
Сначала я ужасно обиделся, но потом успокоился. Скоро дела пойдут на поправку, и Питер все забудет. Не помню, о чем мы разговаривали, когда раздался звонок селектора, стоящего на моем столе. В комнате сразу же воцарилась тишина, и я нажал на клавишу.
— Да, Питер? — сказал я в микрофон.
— Джонни, немедленно зайди ко мне, — раздался голос Питера.
— Да, Питер.
— И, Джонни, — добавил он, прежде чем отключиться, — скажи этим бездельникам, которые собрались в твоем кабинете, чтобы шли работать.
Связь прервалась.
Я встал, все вокруг засмеялись.
— Слышали, ребята? — сказал я, улыбаясь. — Ну-ка, быстро по рабочим местам!
Они стали выходить из моего кабинета. Ребята были хорошие, многие из них работали с нами еще с довоенных времен. Когда все вышли, я подошел к двери, которая соединяла мой кабинет с кабинетом Питера.
Питер сидел за своим огромным письменным столом. У него была какая-то особенная слабость к огромным столам, хотя сам он был невысокого роста. Но этот стол был прямо-таки громадный, за ним Питер казался карликом. Он посмотрел на меня серьезно.
— Джонни, — начал он, — я хочу, чтобы мы одолжили Биллу Бордену полтора миллиона долларов.
— Полтора миллиона?! — поразился я. Это были все деньги, лежащие у нас про запас, на случай, если дела пойдут уж совсем плохо. Для нашего бизнеса это была очень небольшая сумма.
Питер неторопливо кивнул головой.
— Да, полтора миллиона долларов. Ты слышал меня.
— Но, Питер, — запротестовал я, — ведь это все имеющиеся у нас деньги! А если дела пойдут неважно?
За моей спиной кто-то тихонько кашлянул. Я обернулся. Там сидел Билл Борден. Он совсем вжался в кресло, поэтому я его не заметил, когда вошел. Я с удивлением отметил, что его лицо было осунувшимся и серым. Волосы были совершенно седыми. Я подошел к нему и протянул руку.
— Билл! — сказал я смущенно. — Я не заметил тебя.
Он поднялся с кресла и пожал мне руку.
— Привет, Джонни, — сказал он.
Я не узнал его голоса, настолько он изменился. Он звучал неуверенно.
— Извини, я не хотел тебя обидеть, Билл, — сказал я спокойно.
Он слабо улыбнулся.
— Я понимаю, Джонни. Если бы я был на твоем месте, то чувствовал бы себя так же.
Некоторое время я смотрел на него, потом повернулся к Питеру.
— Может быть, я бы и не выглядел таким дураком, если бы мне рассказали, в чем дело.
— Понимаешь… — начал Питер. Но Борден перебил его.
— Я все сам расскажу, Питер, — сказал он, предупреждающе подняв руку. — К тому же, ведь это мои проблемы.
