Эрик Сигал - Однокурсники
Каждый вечер с наступлением темноты Джейсон старался поднять моральный дух своих солдат. Но время шло, и по мере того, как нарастало напряжение, это у него получалось все хуже. К тому же он и сам мало понимал, что происходит.
Наконец вечером 4 июня он получил официальное сообщение: «Приготовиться к отправке личного состава завтра утром в шесть ноль-ноль». Куда — не сообщалось.
Когда он передал приказ своему взводу, солдаты заметно воодушевились. По крайней мере, они хоть что-то будут делать, вместо того чтобы просто сидеть и ждать, когда их начнут бомбить.
— Постарайтесь как следует выспаться, парни, — сказал Джейсон. — Завтра утром нам придется поработать.
Когда взвод распустили и все отправились укладываться в спальные мешки, к Джейсону подошел молодой резервист в шлеме и, доставая из нагрудного кармана небольшую книгу в голубом кожаном переплете, вежливо спросил:
— Саба, ничего, если я помолюсь, вместо того чтобы спать?
— Хорошо, Барух, — сказал Джейсон. — Может, Бог услышит тебя сегодня ночью. Но какие молитвы ты будешь произносить в ночь перед… перед боем?
— Псалмы подходят для всех случаев жизни, саба. Знаете: «Из глубины взываю к Тебе, Господи. Да уповает Израиль на Господа, ибо у Господа милость и многое у Него избавление…»
— Да, — печально улыбнулся Джейсон, — но не забудь просить об избавлении в трех направлениях.
Молодой солдат молча кивнул и отошел подальше в спокойное место, где он не будет мешать своим спящим товарищам. И начал очень тихо читать псалмы. Снова и снова.
Джейсон завернулся в спальный мешок и стал думать о жене и сыне — увидит ли он их еще когда-нибудь?
На рассвете в понедельник, 5 июня, приехали автобусы. Это были те же скрипучие развалюхи, на которых иные из этих людей ездили в Тель-Авиве на работу. Сегодня они повезут их на юг, на Синай. К воздушной базе в пустыне Негев, где их ожидает целая флотилия вертолетов «сикорски».
Выйдя из автобусов, солдаты нервно поглядывали на небо, кожей чувствуя нависшую угрозу. Теперь, когда они находились в непосредственной близости от границы, все опасались атаки со стороны египетских воздушных сил.
Джейсон как раз собирал своих людей и делил их на группы по восемь человек в каждый вертолет, когда один из старших офицеров подозвал его к себе на минуту. Назад он вернулся бегом, лицо его сияло.
— Парни, мне сообщили очень интересную новость, — поделился он радостью. — Оказывается, сегодня, в семь сорок пять утра, наши самолеты нанесли упреждающий удар по аэродромам противника. Отныне такого понятия, как египетские воздушные силы, не существует. Небо принадлежит Израилю. А мы теперь должны взять землю.
Не успели все громко обрадоваться, как кто-то из молодых солдат поднял руку. Это был Барух. Указывая всем на маленький молитвенник, он ликующе воскликнул:
— Вот видите, саба, Бог услышал!
В то утро агностиков в израильской армии не было.
— Хорошо, — сказал Джейсон, — вот наша задача. Мы выдвигаемся. Танки, пехота, все. Двигаемся через канал прямо к пирамидам. Но сначала нужно выполнить одно небольшое дельце. Египтяне со своей артиллерией прочно держат позицию в Ум-Катефе — оттуда открывается выход в Синай. Танкам туда не пробиться, и наше дело — расчистить им путь. Так вот, вертолетов на всех не хватит, поэтому я беру с собой добровольцев.
Все руки взметнулись вверх. И даже когда он отобрал нужное количество людей, несколько человек попытались дополнительно втиснуться в вертолеты.
Едва стемнело, они начали высаживаться в песках к северу от опорного пункта египтян. Вертолеты сновали туда-сюда, доставляя по воздуху десантников, словно деловых людей по шоссе в час пик. Последние несколько машин садились уже под плотным огнем из крепости.
По предварительной договоренности десантники разделились на атакующие силы и группу прикрытия. Джейсон вел своих солдат к египетским орудиям, стреляя на ходу из винтовок, автоматов «узи» и из базук.
Вдруг один из их собственных снарядов попал в машину сопровождения с боеприпасами. Она взорвалась, неся потери обеим сторонам. В свете пылающего столпа Джейсон насчитал пять неподвижных тел и человек десять раненых товарищей. Он приказал своим подчиненным прекратить движение и ждать, когда поднесут носилки. И вот они уже на деле стали выполнять те упражнения, которые столько раз отрабатывали на тренировках.
Затем он снова взял в руки винтовку и вернулся к своему жестокому занятию — убивать. Ради того, чтобы настал мир.
К концу первого дня войны угрозы полного уничтожения для Израиля уже не существовало. Как оказалось, воздушные силы Иордании и Сирии постигла та же участь, что и египетские ВВС. Южная часть израильских войск беспрепятственно двигалась в сторону Суэцкого канала.
Хотя Израиль сражался на трех фронтах, у него не было трех армий. Его войскам приходилось вести боевые действия как на юге, так и на севере. Таким образом, лишь только бойцы пятьдесят четвертого десантного батальона, неся потери, расчистили путь для захвата Синая, они тут же направились на север, где битва за Голанские высоты была в самом разгаре.
И пока они передвигались с места на место, ожесточенные рукопашные бои шли за решающую награду — Иерусалим.
Когда они в среду утром достигли Голанских высот, их встретили новостью о том, что десантные войска отбили у арабов Старый город. И находятся теперь у самого священного места поклонения иудеев — у Храмовой стены.
Тем временем батальон Джейсона занял сирийскую позицию к востоку от Дар-Башии. Огромные орудия, которые в течение стольких лет обстреливали израильские кибуцы на севере страны, наконец-то смолкли.
Через шесть дней после начала война окончилась. Израиль стал совсем другим. На юге страны пустыня Синайского полуострова теперь служила буферной зоной. Вся территория западнее реки Иордан находилась под контролем израильских войск, что обеспечивало защиту границы, А на севере израильтяне заняли Голанские высоты и уже сами угрожали Сирии.
Это была победа по всем статьям, кроме одной. Она не принесла мира.
Первого сентября в столице Судана, Хартуме, прошла конференция глав арабских государств, где было принято три резолюции: нет — переговорам, нет — признанию Израиля, нет — миру с Израилем.
Джейсон Гилберт, качая сына на руках, заметил жене:
— Они могли бы сюда же приписать еще: «Нет покоя Израилю».
Так и получилось: ошеломленные разгромом арабы вынашивали планы ведения против своего врага военных действий иного рода. Развязать кампанию террора и диверсий. Именно с этой целью была создана Организация Освобождения Палестины, которая провозгласила борьбу за национальное освобождение палестинцев — народа, который никогда не был единой нацией.
