Дэниел Киз - Таинственная история Билли Миллигана
На следующей неделе в «Коламбус диспэч» опубликовали протест Стинциано против попытки Центра психического здоровья под руководством заведующей Сью Фостер определить Миллигана в другую клинику.
«СТИНЦИАНО ПРОТИВ ПЕРЕВОДА МИЛЛИГАНА ИЗ АФИН»
Член палаты представителей штата Майк Стинциано, округ Коламбус, скептически отнесся к стремлению представителей Центра психического здоровья города Афины замалчивать вероятность того факта, что Уильяма С. Миллигана могут перевести в другое учреждение.
Представитель демократической партии Коламбуса убежден в том, что только благодаря газетным публикациям в начале прошлой недели власти штата не смогли скрытно перевести двадцатичетырехлетнего психически больного насильника и грабителя.
“Я, честно говоря, уверен, что если бы факты не были обнародованы, его (Миллигана) перевели бы в другой штат или в (государственную больницу) Лаймы”, – сказал Стинциано.
Как заявила на прошедшей в среду пресс-конференции миссис Фостер: “Ход лечения Билли Миллигана был нарушен публикациями в прессе и его реакцией на них”.
Заведующая сослалась на многочисленные статьи, последовавшие за рассказом “Коламбус диспэч” о том, что Миллигана выпускают из афинской клиники без присмотра.
Заявление миссис Фостер вызвало протест Стинциано: “Безответственно винить прессу в обнародовании фактов”».
Стинциано и Болл потребовали, чтобы Центр психического здоровья Афин вызвал стороннего специалиста для оценки лечения Миллигана. В Афины согласилась приехать доктор Корнелия Уилбур, и, судя по ее отчету, она осталась довольна курсом терапии доктора Кола. Уилбур объяснила, что подобные регрессы часто случаются в ходе работы с множественными личностями.
28 апреля 1979 года в «Коламбус диспэч» появилась новая статья:
«ПСИХИАТР СИБИЛ ОДОБРЯЕТ РЕШЕНИЕ ТЕРАПЕВТА МИЛЛИГАНА ВЫПУСКАТЬ ЕГО БЕЗ ПРИСМОТРА
Мелисса Уиднер
Департамент психического здоровья штата Огайо попросил известного психиатра… высказать свое мнение по поводу пациента Уильяма Миллигана, и никаких глобальных изменений в курсе его лечения она не порекомендовала.
В пятницу доктор Корнелия Уилбур направила в департамент психического здоровья отчет, в котором одобрила терапию Миллигана, до недавнего времени включавшую право покидать Центр психического здоровья города Афины, пациентом которого он является… По словам доктора Уилбур, после 13 месяцев терапии в государственных и частных психиатрических клиниках этот человек уже не представляет опасности для общества. Она рекомендовала продолжить курс лечения, начатый в Афинах.
По мнению данного специалиста, разрешение покидать клинику без сопровождения было вполне взвешенным, а вот появление в газетах статей на эту тему привело к отрицательным последствиям…»
Следующая статья вышла 3 мая 1979 года в «Коламбус ситизен джорнэл»:
«ОБЪЕКТИВНОСТЬ ТЕРАПЕВТА МИЛЛИГАНА ПОСТАВЛЕНА ПОД СОМНЕНИЕ
Член палаты представителей Майк Стинциано, округ Коламбус, усомнился в объективности психиатра, разработавшего курс лечения Уильяма Миллигана… В письме к Майерс Куртц [sic], исполняющему обязанности руководителя департамента психического здоровья и дел по задержкам психического развития штата Огайо, он высказал мнение, что доктор Корнелия Уилбур не вправе оценивать терапию Миллигана, “поскольку именно благодаря ей Уильяма Миллигана поместили в Афины”.
По словам Стинциано, выбирать доктора Уилбур сторонним экспертом по делу Миллигана “так же бессмысленно, как спрашивать Мисс Лилиан[21] о том, чем Джимми Картер занимается в Белом доме”».
11 мая местный филиал национальной организации, защищающей права женщин, отправил доктору Колу письмо на трех страницах, копии которого были разосланы Майерсу Курцу, Майку Стинциано, Филу Донахью[22], Дайне Шор[23], Джонни Карсону, доктору Корнелии Уилбур и в «Коламбус диспэч». Начиналось оно так:
«Доктор Кол,
курс лечения, назначенный Вами Уильяму Миллигану и включающий в себя, по опубликованным в газетах данным, уходы в отпуск без надзора, свободное использование автомобиля, содействие в финансовых сделках, в том числе в продаже прав на книги и фильмы, демонстрирует преднамеренное и явное пренебрежение безопасностью женщин близлежащих регионов. Подобное не должно допускаться ни при каких обстоятельствах…»
Далее в письме говорилось, что в ходе терапии Миллигану не только не объясняли, что насилие, в том числе половое, – это ужасный поступок, но и, наоборот, поощряли «его заслуживающие порицания поступки». Доктора Кола обвиняли в том, что с его подачи Миллиган пришел к выводу, что «хотя и подсознательный, но реальный посыл нашей культуры таков, что насилие против женщин – дело приемлемое, эротизированный продукт массового производства…»
Автор письма настаивала, что доктор Кол «женоненавистник и его неспособность оценить клиническое состояние пациента абсолютно предсказуема. Его заявление, что личность, насиловавшая женщин – лесбиянка, – это очевидная уловка, нацеленная на то, чтобы оправдать патриархальную культуру… Эта надуманная лесбиянка – удобный, но ошибочный ход, стереотипный козел отпущения, на которого можно переложить вину за мстительно-насильственное или агрессивное проявление сексуальности Миллигана. И, как всегда, с мужчины снимают ответственность за его поступки, а женщину делают жертвой».
Следуя рекомендации доктора Уилбур, Билли решили оставить в Афинах.
Работников отделения ПИТ беспокоило то, что писали о Билли в газетах, а также то, как он на это реагировал, и они потребовали изменить план его лечения, угрожая в противном случае начать забастовку. Некоторым казалось, что доктор Кол проводит с Билли слишком много времени, так что от него потребовали передать ответственность штатной команде, а самому строго ограничить общение с пациентом медицинскими и терапевтическими рамками. Кол неохотно согласился, но лишь для того, чтобы Билли не отправили в Лайму.
Соцработник Донна Хаднел составила и заставила Билли подписать контракт, по которому он обещал придерживаться ряда ограничений; прежде всего ему запрещалось «угрожать кому-либо из сотрудников клиники отказом от общения, ухудшением обращения или отношения». В наказание за первое же нарушение данного пункта ему пообещали ограничить визиты писателя.
Миллигану также запретили держать в комнате стеклянные или острые предметы. Никаких привилегий общего характера без предварительного согласования с утренней командой терапевтов. Никаких входящих телефонных звонков. Самому Миллигану можно звонить лишь раз в неделю адвокату и дважды в неделю – матери либо сестре. Ему также запретили «давать советы какого-либо толка – медицинского, общественного, юридического, экономического или психологического – любому другому пациенту ПИТ». Запретили снимать со счета более восьми долларов семидесяти пяти центов в неделю и иметь при себе большую сумму в какой-либо момент времени. Принадлежности для рисования теперь будут выдавать на ограниченный промежуток времени, и рисовать он сможет только под присмотром. Готовые картины раз в неделю будут забирать. И только если Миллиган будет повиноваться данным правилам в течение двух недель, ему постепенно вернут былые привилегии.
