Дэвид, Вебер - Факел свободы
- Конечно, - сказал он небрежно, надеясь, что его собственный акцент был одинаково убедителен. Он протянул свою чашку, наблюдая за официантом в довершение всего, затем поднял другую руку, указательным пальцем вверх в жесте "минуточку".
- Что-нибудь еще? - Официант приподнял бровь, выражение его лица было спокойным, и МакБрайд кивнул. - Что я могу вам предложить? - спросил другой человек, ставя кофейник, чтобы вытянуть свой потрепанный блокнот для заказов из кармана и нажимая клавишу экрана.
- Что-нибудь извне мира, - тихо сказал МакБрайд.
Официант даже не дернулся. Его плечи не напряглись; глаза не сузились; выражение его лица даже не дрогнуло. Он был хорош, подумал МакБрайд, но, это то, что он уже знал. Так же, как он знал, что в этот определенный момент его жизнь висела на пресловутом волоске.
- Я думаю, что вы не в том месте с этим, - ответил официант с явным удовольствием. - В этой закусочной нам повезло получить в свои руки местную продукцию, которая не отравит клиентов!
- О, я не сомневаюсь в этом, - фыркнул МакБрайд на краю того, что было, он поразился, узнав это, искренним весельем. - С другой стороны, я не думал о меню... капитан Зилвицкий.
- Тогда вы действительно не в том месте, - спокойной сказал официант. Это не было спокойствие, как МакБрайд обнаружил, особенно обнадеживающим, но он заставил себя улыбнуться и дернуть вытянутым указательным пальцем в предостерегающем жесте.
- На самом деле, я не там, - сохраняя собственный голос достаточно тихим, чтобы избежать подслушивания, но все еще достаточно громким - и достаточно уверенным - чтобы спроецировать уверенность, какую он на самом деле ощущал не до конца. - Я пришел сюда, чтобы поговорить с вами... или с агентом Каша, если вы предпочитаете.
Глаза Антона Зилвицкого сузились - сиюминутно - наконец, и его правая рука сместилась очень незначительно по его блокноту для заказов.
- Прежде чем попытаться открутить мне голову, как крышку от бутылки - вероятно, с успехом, о котором я бы сожалел... - продолжил МакБрайд - рассмотрим вашу ситуацию. Я уверен, что у вас и агента Каша есть несколько альтернативных стратегий выхода, и вполне возможно, что некоторые из "клиентов" моих коллег были бы рады помочь вам перерезать мне горло, прежде чем предпринимать неторопливый и хорошо спланированный побег. С другой стороны, я не сидел бы здесь рискуя, что вы сделаете именно это, если бы я не предпринял некоторые свои собственные меры предосторожности, разве не так? И если это должно произойти, когда я подключен, то тот, кто на другом конце линии уже будет знать, что здесь происходит, не так ли? Каковое, по-видимому, означает, что моя страховка - при условии, конечно, что я был достаточно умен, чтобы организовать ее- несомненно прибудет до того, как мое безжизненное тело ударится о пол. Поэтому, прежде чем любой из нас сделает что-то, о чем другой будет сожалеть, почему бы вам и мне не поговорить секундочку.
- В то время как мы будем тратить достаточно времени, чтобы ваши головорезы приблизились, вы это имеете в виду? - спросил спокойно Зилвицкий.
- Если бы мои "головорезы" планировали приблизиться к вам, капитан, я бы уж точно сумел сделать так прежде, чем усесться здесь, на расстоянии вытянутой руки от вас и самому добиваться взрыва, разве нет?
- Эта мысль приходила мне в голову. Итак, поскольку мы можем быть настолько цивилизованными и все тому подобное, что же такого вы хотите?
- Я хочу поговорить, - ответил МакБрайд, выражение лица и тон вдруг стали серьезными. - Я предпочел бы поговорить с вами и агентом Каша одновременно, но я был бы очень удивлен, если бы вы оба были готовы допустить такого рода риск. Я также хотел бы поговорить с вами сейчас, если это возможно, но независимо от того, насколько хороша ваша безопасность - и, кстати, на самом деле чертовски хороша - я не думаю, что мы должны быть замечены, имея тет-а-тет прямо здесь, на глазах у всех.
Зилвицкий обдумал его слова, задумавшись на пару секунд, потом положил назад в карман блокнот для заказов. К значительному облегчению МакБрайда, когда его рука вернулась из кармана, она не принесла с собой смертоносного оружия. С другой стороны, Антону Зилвицкому точно не нужны искусственные смертоносные средства для решения большинства проблем, вроде приходящих таким путем.
- Две минуты, - сказал он. - Выпейте еще кофе, затем прогуляйтесь по коридору. За мужским туалетом поверните налево. Зайдите в дверь "Только для служащих".
Он кивнул, повернулся и спокойно пошел прочь.
* * *
МакБрайд толкнул старомодную, открывающуюся без двигателя дверь и шагнул через нее. Он ожидал, что будет смотреть на дуло пульсера, когда это сделал, но вместо этого он оказался в том, что явно было комнатой отдыха персонала. На данный момент, она была пуста, за исключением одного массивного телосложения человека, сидящего за одним сильно прогнувшимся столом с чашкой кофе.
- Садитесь, - пригласил Антон Зилвицкий, указывая на стул напротив него через стол. МакБрайд повиновался однословной команде и Зилвицкий поставил вторую чашку кофе перед к ним.
- Это лучше, чем то дерьмо, которым мы должны обслуживать там, - сказал он, на этот раз даже не пытаясь скрыть свой грифонский акцент. - Конечно, оно может быть пронизано всякими смертельными ядами. Хотите, я сделаю глоток в первую очередь?
- Зачем? - МакБрайд криво улыбнулся. - Если бы я собирался отравить меня, я бы в первую очередь принял противоядие, а затем положил яд в обе чаши.
Он принял кофе и - не без внутреннего приступа растерянности или двух, несмотря на его собственные слова - отпил. Это действительно было намного лучше, чем варево, подаваемое клиентам закусочной.
Конечно, при условии, что оно не было отравлено, в конце концов.
- Хорошо, - сказал Зилвицкий, откинувшись на стуле, который тревожно заскрипел под его весом, - теперь, когда мы оба упрочили наш профессионализм, предположим вы скажете мне о чем именно вы хотели поговорить.
- Во-первых, позвольте мне указать на несколько вещей, - сказал МакБрайд. - Как я уже говорил, если все, что я хотел, это получить в мои руки на вас Каша, мне не нужны были бы сложные трюки, чтобы осуществить это. Или, скорее, мои шансы на успех, вероятно, были бы выше, просто при захвате вас грубой силой Или, если на то пошло, подождать, пока вы не вернетесь к вашей квартире этим вечером и прицепиться тогдв. Другими словами, нам обоим спасет много времени и затраченных усилий, если мы просто предположим, что я действительно хочу поговорить, и что я не завлекаю в какую-то невероятно хитрую ловушку, придя сюда.
- Говоря чисто теоретически, я могу более или менее признать это, - ответил Зилвицкий. - Конечно, никто не знает, какую окольную стратегию - кроме получения в ваши руки меня и моего колегу, то есть - вы могли бы иметь в уме.
- Конечно, - признал МакБрайд. - И, как это бывает, у меня есть стратегия в виду. Я не знаю, назвал бы я ее "окольной", но я подозреваю, что это будет сюрпризом для вас.
- Я не особенно люблю сюрпризы. - Это было однозначной ноткой предупреждения в глубоком голосе Зилвицкого, заметил МакБрайд.
- Это может быть исключением из этого правила, капитан, - спокойно ответил он. - Видите ли, я хочу отступиться.
Глава 48
- Ну, я думаю, что это лучшее, что мы будем в состоянии сделать, - сказал Луис Розак. Он откинулся на спинку стула, прогнув позвоночник, и потер глаза большим и указательным пальцами левой руки, а его правая рука держала его кофейную чашку. - Это не идеально, но опять же, ничего идеального нет, не так ли?
Он опустил левую руку, криво усмехнувшись Эди Хабиб, Дирку-Стивену Камстра, Лауре Рэйкрафт, Дэвиду Картэ, Джей-Ти Каллингфорду, Мелани Стенсруд, и Энн Уорвик.
- Я считаю, что это та точка, когда мои верные приспешники должны сказать "Ничего, кроме ваших блестящих планов битвы, сэр!"
- Ну, адмирал, - ответила Хабиб за других, - учитывая наше острое осознание вышесказанного блеска, мы понимаем это, несмотря на наши усилия скрыть это - таким образом, чтобы не смущать вас, вы понимаете - вам необходимо быть осведомленным о почитании, благоговении и идолопоклонническом почтении, с которым мы рассматриваем нашего бесстрашного лидера.
Хор смешков побежал вокруг стола в комнате брифингов флагманского мостика Камстра, и, на мгновение, ухмылка Розака, с которой он смотрел на семейный круг, была как у мальчишки. И не только потому, что он развлекался, так или иначе. Это была также сияющая улыбка (или как можно ближе к той, к которой и раньше позволял себе приходить) чистого восторга. Он высоко ценил эти смешки - и их доказательство у его подчиненных уверенности и боевого духа - как скряга может лелеять бриллианты или рубины.
