Дуглас Кеннеди - Особые отношения
Двенадцать дней. Эти два слова так и стояли у меня перед глазами. Я постоянно об этом думала, а еще о том, что Мейв Доэрти говорила правду: если не добыть еще каких-то фактов, суд может вынести решение в пользу Тони. Материалы дела говорили сами за себя.
Двенадцать дней. Я заторопилась домой, в Патни, и проверила сообщения на автоответчике. Только одно — от Джейн Сэнджей, которая сообщала, что вернулась в Англию, но неделю погостит у друзей в Брайтоне, прежде чем вернуться к работе. «Нам нужно как-нибудь встретиться — посидим где-нибудь, поговорим, и уж конечно, я буду на слушании в Высоком суде. От души надеюсь, что вы как-то держитесь, не паникуете…»
Это было трудно. Я снова набрала номер в Сифорде. Опять ответил автоответчик. Я еще раз оставила сообщение. Потом вернулась к работе над книгой о фильмах. Но на сей раз мне никак не удавалось нырнуть в кроличью норку работы и на два часа забыть обо всем, отрешиться от всех тревог. Я то и дело поглядывала на телефон, надеясь, что он зазвонит. Но он молчал.
Тогда я снова набрала номер и снова оставила сообщение. После этого я названивала туда каждые три часа.
Под конец дня телефон зазвонил. Я подпрыгнула. Но это оказалась Роуз Китинг.
— Просто хотела узнать, нет ли новостей, — объяснила она.
— Пока не удалось связаться.
— Продолжайте дозваниваться, дорогая, — сказала она, а я услышала то, что не было сказано: эти новости нам необходимы.
До полуночи я позвонила туда, наверное, еще раз восемь. Спала я урывками, вполглаза, а я пять утра уже сидела на кухне за страницами «Руководства по фильмам». В семь я снова набрала сифордский номер. Ответа не было… Я звонила в десять, в три, в шесть. А когда я снова набрала номер в половине девятого, случилось то, чего я уже не ожидала. Мне ответили. Услышав мой голос, Пэт Хоббс возмутилась:
— Это вы все время названивали мне вчера?
— Мисс Хоббс… Пэт… прошу вас, выслушайте меня…
— Не называйте меня по имени. Я вас не знаю.
— Я жена Тони…
— Черт, это я отлично помню! Вы уже докучали мне тогда, некоторое время назад…
— Мне срочно нужно с вами поговорить.
— Он что, умер или при смерти?
— Нет, но…
— Тогда никакой срочности нет.
— Прошу, позвольте мне объяснить…
— Не думаю, что мне это интересно.
— Только один простой вопрос.
— На который я не собираюсь отвечать, о чем бы ни шло дело. И я прошу больше меня не беспокоить.
Она положила трубку. Я тут же перезвонила. Линия была занята. Я снова позвонила через десять минут. Опять короткие гудки. Через полтора часа. Занято. Она просто сняла трубку с рычага. Я в тревоге металась по кухне. Бросала взгляды на настенные часы. Потом вдруг приняла решение: позвонила в железнодорожную справочную и выяснила, что если успеть на отходящий в 21.32 поезд из Патни до Клэпхем Джанкшен и сделать пересадку в 21.51 до Истбурна, то в Сифорде я буду в 23.22.
Я побросала какие-то вещи в сумку, подумав, что в приморском городке наверняка должны отыскаться недорогие гостиницы. Потом я бегом направилась к вокзалу.
Спустя два часа, выйдя из поезда на станции Сифорд, я сразу уловила в воздухе особый йодистый аромат, указывающий на близость моря. Невдалеке маячило одинокое такси. Я назвала адрес, который выяснила через справочную.
— Да это же совсем рядом, три минуты пешком, — отозвался таксист, показывая на большой супермаркет напротив станций. Я поблагодарила и тронулась в путь.
Улицы были пусты. Фонари светили тускло, я едва могла различить дома на основной улице, где строения начала прошлого века чередовались с современными — а также очень современными, такими, как похожее на коробку здание «Сейфуэй»[47]. Не доходя до него, я свернула направо, оказавшись на улочке с небольшими лавчонками, в конце которой виднелось несколько домишек, облицованных мелкими камнями. Нужный мне номер 26 оказался вторым от угла Стены были выкрашены кремовой краской. На окнах кружевные занавески. Над дверью прикреплена деревянная табличка, уведомляющая, что у дома имеется имя: «Морская волна». Мой план состоял в том, чтобы найти дом, потом отправиться на поиски ближайшей гостиницы и лечь спать, поставив маленький дорожный будильник на половину седьмого, чтобы в семь быть у нее. Ранний звонок мог ее разозлить, но, по крайней мере, это был шанс поймать ее до ухода на работу (если, конечно, она работала). Но, подойдя к входной двери, я увидела, что в доме горит свет. Решив, что лучше застать ее врасплох сейчас, пока она еще не спит, я позвонила.
Через мгновение дверь приоткрылась. Изнутри она была закрыта на цепочку. За цепочкой я рассмотрела женщину с морщинистым лицом и испуганными глазами. Но голос был все таким же сердитым, как и по телефону.
— Что вам нужно в это время, ночью?
Я поспешно вставила ногу в дверной проем и заговорила:
— Я жена Тони, Салли Гуд…
— Убирайтесь, — заявила она, пытаясь захлопнуть дверь.
— Я отниму у вас не больше пяти минут, прошу вас.
— Если вы сейчас же не уйдете, я вызову полицию. Она снова попробовала захлопнуть дверь.
— Пожалуйста, выслушайте меня…
— Вы с ума сошли? В полночь? Ни за что. Идите отсюда подобру-поздорову, не то…
— Он отнял у меня ребенка.
Тишина. Услышанное явно привело ее в замешательство, да она этого и не скрывала:
— Кто отнял вашего ребенка?
— Ваш брат.
— У вас есть ребенок от Тони?
— Сын, Джек. Ему сейчас почти девять месяцев. А Тони…
Я закрыла лицо рукой. Меня начало трясти, я с трудом сдерживалась. Мне не хотелось разреветься на глазах у этой женщины.
— Что он сделал? — Сейчас ее голос прозвучал уже не так строго.
— У него интрижка с другой женщиной. И они забрали моего сына…
В ее глазах появились участие и неуверенность.
— Я ведь не общалась с братом почти двадцать лет.
— Понимаю. И обещаю вам, что не отниму у вас больше десяти минут. Но прошу вас, пожалуйста… положение у меня просто отчаянное. Поверьте, я бы сюда не приехала в полночь, если бы…
Я услышала звяканье дверной цепочки.
— Десять минут, не больше, — сказала Пэт Хоббс.
И открыла мне дверь.
Я ступила на пестрое ковровое покрытие, которым был покрыт весь пол в прихожей. Стены были оклеены буроватыми обоями в цветочек. По коридору мы прошли в гостиную. Тот же аксминстерский ковер[48], мебель, обтянутая бежевым кожзаменителем, старенький телевизор с видеомагнитофоном, старый буфет красного дерева, на нем — полупустая бутылка ликера «Бейлис Айриш Крим» и пол-литра недорогого джина. На стенах никаких украшений — только выцветшие обои с другим орнаментом, тоже цветочным, в серовато-желтых тонах. В воздухе явно улавливался запах спиртного.
