Бернар Вербер - Зеркало Кассандры
Во сне я нахожу мир, из которого вышла.
Спать. Да, долго спать.
150
Ее трясут за плечо.
— Вставай, не время отдыхать! Надо бежать отсюда.
Нет, я лучше буду спать. Я так ослабела. Спать так хорошо.
— Нет, Царевна, открывай глаза! Просыпайся.
Спать.
— Я твой друг. Это я. Маркиз.
Надо же, Ким. Что он здесь делает? Нет, ты не друг. Ты — приятель. Приятель, человек, тебе приятный, слово происходит от древнеиндийского «priyas», что означает «милый, дорогой». Приятелю приятно разделить с тобой кусок хлеба. Надо в Искуплении хлеб печь. Когда вернусь, предложу. Раз уж они живут там первобытной общиной, то надо и печку для хлеба сложить. И у нас каждый день будет свежая еда. А когда-нибудь, может быть, и сладкие пирожки испечем. Да, разделим хлеб и пирожки. С приятными приятелями.
Кассандра чувствует, как кто-то тянет ее за руку, заставляет встать, дает пощечину.
— Пойдем, Царевна. Просыпайся.
Нет, дайте мне поспать, я не хочу спасать мир, я хочу просто отдохнуть.
— Пойдем!
Вы все можете подохнуть, мне наплевать.
— Да вставай же, уходить надо!
Кассандра приоткрывает глаза и пытается посмотреть на часы вероятности. Ее встряхивают еще сильнее, она моргает, видит распростертого на полу Филиппа Пападакиса и корейца с нунчаками в руках.
— Маркиз? — бормочет она.
— Прости за задержку, Царевна! Я знал, что ты здесь, я твои вещи в мусорном баке увидел, но тебя никак не мог найти. Подвал хорошо спрятан. Слава богу, этот кретин громко телек включил, я тогда только догадался.
Он понимает, что Кассандра слишком слаба, чтобы идти самостоятельно. Он закидывает ее руку себе на плечо и помогает ей выйти из подвала. Потом он закрывает Пападакиса в комнате, где комментатор продолжает громогласно перечислять соревнующихся лошадей. Они усаживаются на кухне директорского домика, и Кассандра соглашается проглотить немного пищи. Ни чипсов, ни ореховой пасты нет, поэтому она делает себе бутерброд из хлеба с маслом. Калории действуют, подобно допингу. Каждый съеденный кусок заряжает ее организм, словно электрическая батарейка.
— Ну ты не торопился, — произносит она с набитым ртом. — Я уже начала сомневаться, придешь ли ты когда-нибудь…
Кассандра видит в окно, что на улице ночь. Кухонные часы показывают двенадцать. Она потеряла всякое представление о времени.
— Пойдем отсюда, Царевна.
— Нет, — отвечает она. — У меня тут еще дела.
Она быстро натягивает мужскую одежду, найденную в шкафу, и показывает Киму направление, в котором они должны двигаться. Они идут в южное крыло школы.
Двое молодых людей входят в дортуар для детей-аутистов. Дети спят. Вокруг царит тишина.
Кассандра включает свет и обращается к проснувшимся от неожиданности детям:
— Подъем. Я должна вам сообщить нечто очень важное. Вам нужно выполнить очень серьезное задание.
Она хлопает в ладоши, чтобы стряхнуть с детей сон. Они приподнимаются на локтях и поворачиваются к девушке, недовольно ворча.
— Слушайте. Я такая же, как вы. И я тоже училась здесь. Вы видели в жизни лишь свою семью и потом эту школу. То есть вам, как и мне, знакомы лишь две искусственные среды. Вы похожи на животных из лабораторий и зоопарков. Но снаружи идет настоящая жизнь. Там есть мир людей и мир природы. Там вы встретитесь с теми, кто не станет лечить вас, а начнет обмениваться с вами информацией. Там вы сможете наконец понять, кто вы. Вот увидите, это лучший способ повзрослеть. Вперед! Вы свободны. Уходите отсюда!
Некоторые дети приподнимаются на кроватях, чтобы получше рассмотреть Кассандру. Другие вновь опускают головы на подушки. Никто не встает.
Они похожи на зверей из зоопарка, которые не могут жить на воле, потому что слишком боятся внешнего мира.
Кассандра вспоминает Жанну, кошку, поджаренную на вертеле в Искуплении. Домашнее животное, которое захотело свободы и погибло.
— Да, риск есть, — заявляет она. — Но жизнь и заключается в риске, в возможности проиграть и погибнуть. Если вы не рискнете, вы останетесь зомби. Начинайте сами руководить своей жизнью, или навсегда останетесь рабами.
Все дети опускают головы, прячутся под подушки и одеяла от света и тревожащего их голоса.
— Подожжем здание, — говорит Кассандра тихо, но решительно.
Вот что надо делать, чтобы выгнать животных из помещения, в котором им не нужно находиться, но откуда они бояться выйти.
— Я не уверен, что это хорошая идея, — отвечает Ким, испуганный таким чрезвычайным предложением.
— В первый раз в жизни доверься мне. Самое страшное для них — это прозябать здесь и оставаться во власти докторов, которые обращаются с ними с фальшивой осторожностью, словно с учеными обезьянами.
— Может быть, здесь есть и хорошие врачи. Твоя мать была великолепным ученым.
— Да, хорошие врачи есть, но только не в школе «Ласточки». И уж во всяком случае, к ним не принадлежит Пападакис. В этом я уверена.
Кассандра и Ким поджигают занавески.
Словно в замедленной съемке дети в конце концов вылезают из-под одеял, одеваются и выходят из дортуара более-менее организованной вереницей, в то время как их кровати одну за другой охватывает пламя.
Но Кассандра еще не успокоилась. Она забыла об усталости и чувствует в себе массу энергии. Она идет в подсобку за бензином и поливает им доски пола. Потом она говорит Киму, что точно так же следует действовать и в северном крыле.
Старое здание с деревянными полами и огромными перекрытиями в считаные минуты становится добычей рычащего и быстро распространяющегося огня, раздуваемого порывами ветра.
Юные пансионеры неподвижно стоят и удивленно смотрят на завораживающее и ужасающее их пламя.
Воспитатели школы мечутся среди криков, гудков сирены, толпящихся людей.
Как она часто делает в критические моменты, Кассандра отключает себе звук, чтобы сосредоточиться на изображении и стуке собственного сердца. Ким, забыв о минутных сомнениях, помогает ей и следует ее распоряжениям.
Я мщу за античную Кассандру. Трою пожрало пламя, сегодня сгорит деревня грека.
Вынырнувшая из мрака рука хватает Кассандру за шею. На нее бросается Виолен Дюпарк. Волосы у нее всклокочены, она в ночной рубашке, лицо искажено яростью.
И опять девушки катятся по земле. Стена огня окружает их и скрывает от посторонних взглядов. Сначала Кассандра, ослабевшая от усталости и недавних испытаний, уступает противнице, но затем, подключив внутренние резервы, собирает силы и наносит Виолен один-единственный удар кулаком в область горла. Та теряет равновесие, хрипит и валится с ног.
