Нора Робертс - Трибьют
— Безопасно, но…
— Тогда мы не будем смотреть. Мы возьмем краску. Я пойду красить фасад, а ты вернешься внутрь. Оттуда мы его не увидим. И мы ничего не скажем моей матери.
— Ладно, — Силла демонстративно отвернулась и вставила ключ в навесной замок амбара.
Оливия Роуз Брюстер появилась на свет в 2:25 пополудни.
— Мэтт на седьмом небе, — сказал Форд, когда они подъехали к больнице. — Раздает жвачку с глупой улыбкой на лице. Малышка очень симпатичная, с черными волосами. Итон родился лысым, как мой дядя Эдгар, но девочка — у нее копна волос.
— Похоже, дядя Форд тоже очень доволен.
— Это радость. Огромная радость. Джози выглядела усталой, когда я зашел к ней сразу после родов.
— Удивительно. Она должна была выглядеть как фотомодель, после того как вытолкнула из себя восемь фунтов и пять унций…
— Ладно, ладно. Не нужно подробностей. — Он с трудом нашел место на больничной автостоянке. — Я поговорил с Мэттом, пока ты была в душе. Он говорит, что с ними обеими все в порядке.
— Как приятно приезжать сюда по такому радостному поводу, — она скользнула взглядом по этажу, где находилось отделение реанимации.
— Ты разговаривала с Шанной, после того как она вернулась из поездки?
— Нет.
— Она очень довольна, — он взял Силлу за руку, когда они пересекали стоянку. — Она говорит, что Стив хорошо выглядит. Почти набрал потерянный вес и теперь похож, как она выразилась, на римского гладиатора. Пользуется тростью, только если устанет.
Форд открыл тяжелую стеклянную дверь.
— Я отправила ему по электронной почте фотографии дома. Нужно еще сфотографировать кухонную мебель. Зайдем сначала в магазин подарков. Подарки для мамочки и новорожденной принцессы.
— Я уже принес ей цветы, — возразил Форд, — и большого розового плюшевого мишку.
— Восемь фунтов четыре унции…
— Хорошо, в магазин подарков.
Нагруженные цветами, воздушными шариками, «музыкальной» овечкой и стопкой книг для новоиспеченного старшего брата, они вошли в палату.
Джози сидела в кровати и держала на руках запеленутого младенца в розовом чепчике, из-под которого выбивались черные волосики. Брайан разворачивал жвачку, а Мэтт фотографировал жену и дочь.
— Еще посетители, — просияла Джози. — Силла, ты разминулась с отцом и Патти.
— Я пришла не к ним, — она наклонилась над кроватью. — Привет, Оливия. Она красавица, Джози. Ты славно потрудилась.
— Эй, у нее мой нос и подбородок, — воскликнул Мэтт.
— И она такая же болтушка. Хочешь подержать ее, Силла?
— Я думала, ты не предложишь. Меняемся. — Она положила овечку на кровать и взяла ребенка. — Вы только посмотрите. Посмотрите, какая прелесть. Как ты себя чувствуешь, Джози?
— Хорошо. Правда хорошо. В этот раз всего семь с половиной часов. С Итоном было в два раза больше.
— Мы тут принесли кое-что для старшего братца, — Форд выложил на край кровати книжки-раскраски.
— Как здорово! Мои родители только что увезли его к себе на обед. Он выглядит таким взрослым, сильным. С трудом… О, это все еще действие гормонов, — добавила она, вытирая наполнившиеся слезами глаза.
— Так, все в сборе! — воскликнула Кэти, когда они с Томом вошли в палату с букетом розовых роз. — Дайте мне взглянуть на этого чудесного ребенка.
Силла послушно повернулась.
— Посмотри на эти волосы. Том, ты только посмотри на эту прелесть.
— Прямо картинка, — Том положил цветы среди целой горы других букетов и хлопнул Брайана по плечу. — А ты когда подаришь нам такого же? Уже два очка в пользу Мэтта. К тебе это тоже относится, Форд.
— Сачки, — согласилась Джози и протянула руки, чтобы взять Оливию.
— У меня очень высокие требования, — сказал Брайан. — Мне нужна женщина, которая была бы таким же совершенством, как моя мама.
— Удобный предлог, — заметила Кэти, подошла к Брайану и поцеловала его в щеку. Потом повернулась и поцеловала Мэтта. — Поздравляю.
— Спасибо. Мы думали, что еще неделя. Когда утром позвонила Джози, я подумал, что она хочет напомнить мне, чтобы я купил сливочное мороженое с карамелью и кокосовой стружкой. Она съедала горы этого мороженого.
— Мне так хотелось! — со смехом сказала Джози.
— А у меня это были арахисовые леденцы. Море арахисовых леденцов. Удивляюсь, как я не лишилась всех зубов.
— Ты больше не прикасалась к ним после рождения Брайана, — заметил Том.
— Наверное, пройдет много времени, прежде чем я смогу смотреть на кокосы, — Джози погладила Оливию по щечке. — Слава богу, что не нужно ждать еще неделю.
— И ты сможешь показать малышку на празднике у Силлы. Мы все ждем его с нетерпением, — добавила Кэти, повернувшись к Силле. — Можно сказать, что твой дом — это твой ребенок.
— Только без розового плюшевого мишки и белого платьица, — согласилась Силла.
Мэтт снова принялся раздавать жвачку.
— Я вынужден сегодня взять выходной. Мы только начали вешать кухонные шкафы. Как там дела?
— Осталось установить витрину, навесить двери, поставить краны. Тогда все будет готово для столешниц, когда их доставят.
— Я собираюсь устроить совет с Патти и матерью Форда. А если ты его уговоришь, — сказала Кэти Силле, — Том приготовит свои фирменные ребрышки.
— И чем они так знамениты? — улыбнулась Силла.
— Все дело в приправе, — заявил Том. — Семейный секрет.
— Не раскрывает рецепт даже мне.
— Он передается только от отца к сыну. Многие пытались разгадать эту тайну, но никто не смог. Нам пора идти, Кэти.
— Мы обедаем с друзьями. Тебе нужно отдохнуть, Джози. Завтра, когда буду здесь, загляну навестить тебя и твое сокровище.
Прощание заняло несколько минут. Когда Силла и Форд вышли из палаты, Силла почувствовала, что в ее кармане лежит жвачка.
— Как здорово, что ваши родители — твои, Брайана, Мэтта — так близки со всеми вами. Прямо как одна семья.
— Мы росли вместе, и Шанна тоже. Ее родители развелись лет десять назад. Оба завели новые семьи и уехали.
— Но три из четырех пар вместе. Больше, чем в среднем по стране. Они выглядят такими счастливыми. Мэтт и Джози. Прямо видно, как их глаза лучатся счастьем. Сколько они женаты?
— Кажется, около шести лет. Но они вместе гораздо дольше. Послушай, если ты хочешь, чтобы мы куда-нибудь заехали пообедать, так и сделаем, — он постучал пальцами по рулю. — Но я бы предпочел пообедать дома.
— Я согласна. Что-то не так?
— Нет. Все в порядке, — за исключением натянутых, как струна, нервов, подумал он. Внезапно его пронзило неотвратимое осознание того, что он должен сделать следующий шаг, следующий ход.
