Таня Валько - Арабская жена
— Какая прелестная весна! — восклицает свекровь и даже позволяет мне поцеловать ее в знак приветствия.
Стол мы накрываем в саду, чтобы насладиться солнцем и теплом.
— Как себя вела Марыся? — спрашиваю я: предыдущую ночь моя доченька снова провела у бабушки.
— Как всегда. Проблем не было, — отвечает свекровь, не привыкшая жаловаться. — А твой малыш растет, чтоб не сглазить, тьфу-тьфу! — Она осторожно притрагивается к моему животу. — Уже скоро, — утешает меня она.
— Какое там скоро, мама! — с ужасом говорю я, потому что больше всего боюсь родов. — Еще три месяца. Я успею прибавить килограммов десять.
Мы все смеемся, хотя мне, признаться, вовсе не весело. До сих пор меня мучили тошнота и рвота, поэтому в весе я прибавила совсем немного, что меня радует. Но сейчас я чувствую себя великолепно — кажется, горы могла бы свернуть — и поэтому начинаю наверстывать в еде, из-за чего мои размеры, конечно же, увеличиваются. Аппетит превосходный, меня даже можно назвать обжорой. Нужно себя контролировать.
— Привет, Дот, — слышу я монотонный голос Мириам, которая выходит из дома, неся в руках целую гору тарелок.
— Как поживаешь? — машинально спрашиваю я.
— А как я могу поживать? — ворчит она. — Спроси у Малики и у мамы, чем меня фаршируют.
— Может, ты бы приехала к нам на ферму? — делаю я попытку сменить тему. — Знаешь, как там замечательно! Все цветет… А этот восхитительный запах земли и молодой травы! — Я даже зажмуриваюсь от упоения. Никогда бы не подумала, что жизнь за городом так мне понравится.
— Ну что ж, как Ахмед решит, так и будет. Теперь он здесь властелин, в его руках жизнь и смерть.
— Что ты такое говоришь?! — восклицаю я. Похоже, она вконец свихнулась.
— Это правда, а если ты этого не видишь, значит, ослепла. Может, беременность отразилась на твоем зрении? — ехидно продолжает она. — Ему очень нравится роль властелина, так что будь осторожна.
— Опять ты будешь пугать меня?! Мириам, с меня хватит! — повышаю голос я.
— Девочки, что с вами? — Вдруг словно из-под земли вырастает Ахмед. — Что ты ей опять наговорила?! — кричит он на сестру, увидев слезы в моих глазах.
— Ничего страшного, просто я голодна, — пытаюсь я смягчить ситуацию. — Пойду помогу маме в кухне. Что-нибудь перекушу, а там, глядишь, и настроение улучшится.
Поднимаюсь по лестнице в дом. Оглянувшись, вижу, как Ахмед гневно кричит на Мириам, размахивая руками у нее перед лицом. Мне не нравится его поведение, но ведь он заступается за меня… Наверное, это хорошо?
— Красиво у вас тут, надо признать. — Мириам с мрачным выражением лица входит в нашу гостиную. Ахмед несет за ней чемоданчик, а сама она держит в руке большую сумку с косметикой.
— Погляди, какую уютную комнату твой брат обустроил специально для тебя, — желая смягчить их предыдущие конфликты, говорю я и показываю нашу бывшую кладовку, которая благодаря Ахмеду преобразилась в изысканную комнату для гостей.
— Да-да, у него всегда было чувство прекрасного. Если бы не эти дурацкие компьютеры, которыми он заморочил себе голову, Ахмед стал бы дизайнером интерьеров и зарабатывал бы кучу денег, а вы бы сейчас жили во дворце, а не на маленькой ферме на краю света.
— Но мы не жалуемся. — Чувствую, нелегкая нам предстоит неделя.
— Распаковывай вещи. — Ахмед почти швыряет ее багаж в комнату. — Ждем тебя на обед в гостиной.
Мы закрываем за Мириам двери и пристально смотрим друг другу в глаза. И зачем нам это понадобилось?
— Время бежит быстро, — шепотом говорю я ему в утешение. — Сегодняшний день можно уже не считать. — И мы смеемся.
— А почему ты не взяла с собой доченьку? — разочарованно спрашиваю я, когда Мириам выходит к столу. — Она же почти ровесница Марысе, они могли бы вместе играть. Ахмед говорил, что и она с тобой приедет.
— Я хочу отдохнуть от нее немного, — сухо отвечает она. — Я и так с ней каждый день, а на служанку у нас денег нет, — попрекает она меня присутствием Джойси.
— Да ты что?! У тебя ведь есть бесплатная прислуга в лице твоей матери, которая день-деньской занимается детьми, и не только ими, — молниеносно огрызаюсь я.
— А ты разве не подбрасываешь ей ребенка? — ехидно парирует она.
— Редко, потому что мне ее жаль и я не хочу совершенно измучить бедную женщину. Достаточно того, что все остальные пользуются ее добротой, не зная меры.
— Не сменить ли нам тему, милые дамы? — перебивает нашу перепалку Ахмед, поскольку атмосфера становится весьма неприятной.
Мы едим молча, слышен только звон столовых приборов о тарелки. Лучше ничего не говорить, чем глупой болтовней вызвать ненужный скандал.
— Джойси, подавай десерт! — кричу я наконец в сторону кухни. — Мы будем есть его на крыльце, а то в гостиной стало уже душно.
Ничего не понимаю. Зачем же Мириам приехала, если так этого не хотела? А я-то мечтала, что мы опять станем подругами… На душе скверно, я разочарована. Не будь я так сердита, наверняка бы расплакалась.
— Можешь мне сказать, что с ней творится? — спрашиваю я Ахмеда уже перед сном, укладываясь в постель.
— Она помешалась. Абсолютно, — расслабленно отвечает он.
— Зачем ты ее сюда притащил? Видно же, что она не хотела этого.
— Ты сама говорила, что маме нужно отдохнуть. Она тоже уже не выдерживает, но, конечно, никогда не признается. Представь себе, она все это терпеливо сносит вот уже несколько месяцев.
— Кошмар. И лучше Мириам не становится?
— Мы же недавно имели возможность убедиться… Кажется, у нее претензии ко всем, только не к самой себе.
— Но она должна была принимать лекарства, и не только успокаивающие, а и повышающие настроение! Именно так вы тогда решили, если я не ошибаюсь. А она тем не менее не похожа ни на заторможенную, ни на фонтанирующую отличным настроением, — замечаю с иронией.
— Не все так просто. Даже в больницах пациенты порой обманывают врача или медсестру, пряча таблетки у себя во рту и не глотая. Иногда лекарства прячут даже в матрасе.
— А как же поступим мы? — Я начинаю тревожиться. — Не могу же я ей сказать, чтобы она отдала мне все таблетки, а я буду их выдавать. Она меня убьет!
— Я уже просил было ее об этом, вежливо и без крика, но ответ был весьма неприятный. — Ахмед прижимается ко мне и осторожно кладет голову на мой живот. — Только к матери у нее еще осталось хоть какое-то уважение. Малику она искренне ненавидит, а ко мне относится как к самому главному врагу. В ее глазах и ты разделяешь со мной вину, поскольку ты моя жена.
— Слушай, но это ужасно серьезные вещи, — говорю я, отстраняя его от себя и садясь на кровати. — Мы живем в безлюдном месте, вокруг ни души. Если она возьмет и проглотит разом все эти свои оглупляюще-веселящие таблеточки, нам конец. Я с ней не справлюсь, я не умею оказывать первую помощь, да и сил у меня на это сейчас не хватит. И прежде чем я успею тебе позвонить и ты приедешь домой, все может быть кончено.
