Василий Аксенов - О, этот вьюноша летучий!
Дед Арон любовно поглаживает сестричку по голове, приговаривает:
– В Америке есть такой орех – авокадо…
РОЗА (жарким шепотом).
Тащить Сонечку в Америку! Это преступление!
ДЕД (стучит на Розу кулаком и сверкает очами, ласково кричит Сонечке в ухо).
Чудодейственный орех авокадо!
Мусик и Тусик в это время у телевизора смотрят телеспектакль из жизни революционеров. Звук деликатно приглушен, но тем не менее иногда доносятся патетические вопли типа «На смерть пойдем за ленинскую правду!».
Дед Арон в такие моменты стучит кулаком на Мусика и Тусика, и те вздрагивают спинами.
Между тем глава семьи Додик, не прекращая жевать, выпивать и бросать реплики семейству и новой «родственнице» Ольге Хлебниковой, не прекращает в то же время и говорить по телефону; голова набок, трубка зажата между плечом и щекой.
ДОДИК (в трубку).
…главное у человека здоровье. Так? А для здоровья нужна диэта. Так? Не забывай о диэте. Я не забываю о диэте. (Прикрыв трубку ладонью, громко, к членам семьи.) Кушайте, кушайте, все кушайте, я тоже кушаю, Оленька, почему вы не кушаете, Сенька, ухаживай за гостьей! Дед, помолчи! (Снова в трубку.) Диэта, у меня здесь. Да, здесь. Да, и Сенька сидит на диэте. Молоко, это хорошо. Коньяк не пьешь? Почему коньяк не пьешь? Можешь по буквам? Эл-и-эм-о… Лимонов нету?.. Тогда не надо пить коньяк…
Ольга сидела рядом с Семеном. Вначале она с интересом за всем наблюдала, ела с аппетитом и даже выпила с Сеней «водочки для обводочки», потом ее стал смущать телефонный разговор Додика. Сеня шепнул ей что-то, но она не расслышала, хотя он приблизил свои губы довольно близко к ее уху. Он еще больше приблизил губы к ее уху. Опять ничего не слышно, кроме жаркого невразумительного шепота. Оля отшатнулась.
Дед Арон сурово глянул в сторону Сеньки и стукнул пальцем по столу. Сеня тогда сказал громко:
– Слышите, Додик шифром говорит с Нью-Йорком.
ОЛЬГА (изумленно).
С Нью-Йорком?
Додик делает ей жест, дескать подождите, есть новости и для вас.
СЕНЯ.
Они с дядей Шурой Соловейко могут своим шифром чесать по любому вопросу…
ОЛЬГА
Пусть спросит об Олеге.
Додик кивает ей, дескать, спрашиваю или уже спросил, и заканчивает свой разговор словами:
– …В любой рецепт ты можешь взять как соль, так и перец. Пока, Сашок! – Резко потирает руки, еще озаренный какой-то отдаленной улыбкой, потом смотрит на Ольгу: – Передал, что вы расписались с Сенькой, моя дорогая. Там очень рады и желают удачи. От Олега пока, к сожалению, ничего не слышно, моя дорогая. Куда-то парень заховался…
Раздается резкий звонок в прихожей. Одновременно вскакивают Мусик и Тусик.
– Ой, папка, на этот раз, наверное, участковый!
ДОДИК.
Тусик! Мусик! Стоп на месте! Я сам! (Выходит в прихожую.)
Ольга некоторое время сидит оцепеневшая, смотрит в одну точку, видимо, сообщение о том, что Олег в Нью-Йорке «куда-то заховался», слегка ее оглушило.
Сеня с беспокойством заглядывает ей в лицо, бормочет что-то несуразное, что, дескать, не волнуйтесь, найдем Олега, он возьмет это на себя, посмотрите на него, похож он на трепача, подвигает ей рюмочку и даже кладет ей руку на плечо, не обращая внимания на грозный палец деда Арона и оскорбленное в лучших чувствах лицо мамы Розы.
Ольга как бы очнулась, увидела на своем плече руку Сени, усмехнулась. Встала и поблагодарила за угощение.
ДЕД.
Куда же вы, Ольга? У нас найдется место для ночлега.
ОЛЬГА.
Спасибо. Я остановилась в «Днепре».
СЕНЯ (вскакивает).
Я вас провожу!
Она не отвечает и идет к выходу, а Сеня от переизбытка чувств даже испарину со лба вытирает.
Додик Басицкий, положив скрещенные руки на поясницу, смотрел в «глазок» на входной двери.
В «глазке» определялся участковый уполномоченный капитан Капитонов и с ним незнакомый Додику штатский.
– Кто там? – спросил Додик.
– Свои, Ароныч! Открой! – попросил капитан.
ДОДИК.
Вас вижу, товарищ капитан и уважаю вашу форму, а вот пальтецо, что с вами, мне ничего не говорит.
УЧАСТКОВЫЙ.
Да свой это, Ароныч. Совсем свой.
ДОДИК.
Ручаетесь, товарищ капитан?
УЧАСТКОВЫЙ.
Да что ты, Ароныч, как не родной.
ДОДИК.
Хорошо, пускаю вас обоих, но учтите, я огражден положением Конституции о неприкосновенности жилищ.
Открывает дверь и впускает участкового и сыскного.
В это время в прихожей появляются Ольга и Сеня. Набрасывают пальто и выходят на лестницу. Участковый зорко смотрит вслед Ольге.
– А это что за кадр с Семеном?
ДОДИК.
Не кадр, товарищ капитан, а законная невеста прославленного спортсмена.
УЧАСТКОВЫЙ.
Неужто из ваших? Что-то не похожа.
ДОДИК.
Из наших, товарищ капитан, из советских людей. Ну, джентльмены (довольно нагло обнимает за талию сыскного), наверное, вас интересуют накладные на копченую селедку? Пройдемте в мой кабинет.
Ольга и Сеня стояли на обочине тротуара и ловили такси. Она спросила:
– Чего они хотят от Давида Ароновича?
СЕНЯ.
Презренного металла. Шантажируют. Сейчас Додик их забашляет и порядок. Такси! Такси!
Он бросился в сумерки и тут же вернулся с машиной. Открыл дверцу для Ольги. Смотрел на нее с явной робостью, с мальчишеским восхищением.
Она усмехалась как бы в роли «львицы», но видно было, что и сама слегка трусит. Тем не менее сказала резким тоном из глубины машины:
– Ну что же вы? Садитесь!
Сеня тут же плюхнулся с ней рядом.
Последнюю сцену можно начать по-разному. Можно и передать эротические восторги Сени и Ольги, а можно и в традициях 40-х годов показать их, что называется, «APRES», лежащими на гостиничной постели.
Во всяком случае APRES Ольга отвернулась и, когда благодарный и влюбленный по уши Сеня попытался поцеловать ее в щеку ли, в шею ли, в ухо, она довольно резко его отодвинула и сказала пренеприятнейшим тоном:
– Давайте-ка без поцелуйчиков. Учтите, это все чистая физиология. Я люблю своего мужа. Наш брак фиктивный, а это… а это… ну сами понимаете…
Сеня смотрел на нее со счастливой улыбкой. Резкость ее слов не очень-то до него доходила, он бормотал:
– Ну уж чего уж на вы-то… Ольга, ты не права… давай уж теперь-то уже на ты…
ОЛЬГА.
Нет уж, извольте на вы, месье!
Завернувшись в простыню, она перескакивает через Семена, пробегает в ванную. Обалдевший юноша в счастливом экстазе – лицо в подушку, стучит кулаком по спинке кровати.
В номере полутемно, только светится ночник да глядит в окно большая неоновая вывеска «ГОССТРАХ».
Стук в дверь, Сеня вскакивает с кровати, простынь на манер римской тоги, открывает дверь. За дверью дежурная по этажу с соответствующей физиономией и огромнейшей волосяной башней на голове.
– Посторонним после одиннадцати…
Сеня весело возразил:
– А мы уже не посторонние, мамаша.
Пораженная его дерзостью «дежурная по этажу» даже понизила голос.
– Вы что же тут? Раз-вра-том занимаетесь? Сейчас милицию вызову.
СЕНЯ.
Мамаша, мы сегодня заявление подали, а через две недели расписываемся.
ДЕЖУРНАЯ.
А где соответствующие документы?
Сеня прыгнул в сторону, вытащил из штанов четвертную ассигнацию.
– А вот, мамаша, соответствующие документы!
Дежурная взяла деньги, удовлетворенно хмыкнула и благосклонно кивнула. Дверь закрылась.
Сеня в переизбытке чувств и сил встал на руки вниз головой.
Ольга вышла из ванной с сигаретой в губах, в задумчивости остановилась перед зеркалом, пробормотала:
– Он там наверняка спит с кем попало. А мне что же, нельзя подцепить мальчика?
Странное удивление появилось у нее на лице, когда она увидела стоящего на руках Семена. Потом улыбнулась, словно бы вспомнила, как будто после грехопадения прошло несколько лет.
– Молодой человек, посторонним лицам после одиннадцати…
Сеня воскликнул:
– Бэби, мы уже не посторонние!
Ольга расхохоталась:
– Какая я вам «бэби»! Я вас старше на десять лет.
Сеня возразил:
– Прошу прощения, кажется, на восемь.
Она бросила ему его одежду, посмотрела и увидела, что парень сидит на ковре, очень печальный… красивый мальчик, длинные волосы на футбольный манер, отчетливая мускулатура… Безотчетно она подняла брошенное, сложила брюки, повесила на спинку стула, потом вдруг обратилась к Семену впервые за весь день серьезным тоном:
– Скажите, Семен, а почему, если всерьез, ваше семейство решило переехать в Америку?
Семен смотрел в одну точку и с некоторым опозданием вздрогнул, поднял голову.
ОЛЬГА.
Ну в самом деле? Папа ваш процветал, вы знаменитость…
Он ответил печально:
– Мы уезжаем от будущих погромов.
Она так изумилась, что села с ним рядом и заглянула в лицо.
– Сеня, вы серьезно? Неужели вы думаете, что в России возможны погромы?
