Олег Верещагин - Перекрёсток двенадцати ветров
— Офицером. Я в суворовское в этом году поступать буду.
— Я тоже офицером. Только я после одиннадцатого пойду в Рязанское, как батя.
— Светка?… — начал Рат, и Сашка кивнул:
— Как кошка. Она дура настоящая, хоть и учится неплохо. Думает, когда подрастут, Егор на ней женится и увезёт в светлое будущее на Тихоокеанском побережье сэшэа. И будет она Синти Первакова. Не, Синти Фёст.
— А ты Алексом Фёстом быть не собираешься, значит?
— Я же говорю — я собираюсь быть Алексом из десанта… — мальчишки присели на большую, отполированную посиделками коряжину около сарая, и Сашка продолжал: — Хотя в нас вообще-то зарубежная кровь есть на самом деле — одна из прабабок ирландка была.
— Чего?! — недоверчиво вытаращился Рат. Сашка кивнул серьёзно:
— Не, правда, настоящая. История случилась в Великую Отечественную. Тот прадед — он был на одном сторожевике наводчиком. На Северном Флоте. Сторожевик — так, из прибрежного рыбачьего корабля переделан. Шесть глубинных бомб, два крупнокалиберных пулемёта… Экипаж — пять стариков, пять пацанов… Про караван РQ-17 слышал?
— Кино смотрел и книжку читал.
— Ну вот… А их же много было, таких караванов… Вообще это нечестно: мы кровь проливали, а союзники нам бензин, тушёнку и порох… Но люди-то на кораблях нам по-правде помочь хотели и были герои, а про всякую политику не думали — и сколько их немцы топили… А там вода такая, что больше пятнадцати минут человек не выдерживает. Мне батя рассказывал — ему дед говорил: иногда выловят человека, он живой ещё, а игла — укол сделать — в кожу не входит. Лёд… Да, ну так вот. Болтались они однажды у берега, ловят SОS — рядом совсем! Обогнули остров, а там подлодка немецкая всплыла и по английскому транспорту из пушки лупит, чтобы торпеды не тратить. А англичане, наверное, не захотели умирать за просто так, дали полный ход и раздавили лодку корпусом, она не успела погрузиться. На транспорте какое-то горючее было — рвануло так, что только пятна на воде остались… Ну, наши всё-таки пошарили там — никого нету — и пошли к берегу, в бухту… Прадед мой потом плавник на берегу собирал, для костра. И слышит — вроде кто-то кричит. Он туда-сюда — человек в море, недалеко от берега, плавает, цепляется за что-то. Пока за остальными бежать, за лодкой… Он и рванул на выручку вплавь. Вытаскивал — думал, юнга. А у костра раздевать начали — девчонка. Помощник кока с английского корабля. Я там не знаю точно, как дальше у них было, только она в России осталась… Ну и всё…
Мальчишки помолчали, глядя по сторонам. Рат взял с полочки, прибитой к стенке сарая, ремень с ножнами, проверил кожу.
— Покажи нож, — попросил Сашка. Рат протянул ножны рукояткой вперёд, Егор достал из них глубоко утопленный (почти до верха рукояти) нож с рукоятью из светло-жёлтого рога и сероватым лезвием, похожим на тело щуки. — Самодельный? — Рат кивнул. — Можно кинуть?
— Давай, — согласился Рат. Они поднялись, отошли подальше. Сашка прикинул нож на руке, перехватил удобнее, осмотрелся в поисках мишени… и вдруг мощным, красиво-неуловимым движением метнул его.
Пролетев не меньше десяти метров, нож с коротким безжалостным стуком воткнулся в косяк сарая на высоте полутора метров — даже не задрожав после этого, намертво.
— Здорово, — сказал Рат удивлённо. — Я так не умею. У меня почему-то далеко не летит.
Так втыкается… но близко.
— Меня отец учил, — Сашка подошёл к сараю, с усилием, раскачав, выдернул нож.
— А тут у вас кто?
— Живность, — Рат подошёл тоже. — Мой Угадай, корова, свиней две, куры…
— Ты верхом хорошо ездишь? — завистливо спросил Сашка.
Рат пожал плечами:
— Конечно.
— А я совсем нет, — признался Сашка. — В седле сидел, но это в прокате, где на лошадях просто катаются… А ружьё, у тебя на стене висит, оно что — твоё? — Рат кивнул. — Врёшь, не может быть! — Рат снова пожал плечами, потом улыбнулся и сказал:
— Дам.
— Что? — не понял Сашка.
— Ну, ты хотел спросить, дам ли я пострелять. Дам.
На крыльцо выбралась Светка, одетая в умопомрачительную майку до колен с портретом ДиКаприо. Знаменитая бездарность на майке выглядела изрядно помятой и перекошенной, словно с тяжкого похмелья. Светка отдалённо походила на ДиКаприо — очевидно, со сна, потому что какое-то время мерила взглядом обоих мальчишек, щурясь и покачиваясь. Потом сказала:
— Игры юных терминаторов… Доброе утро.
— И тебе того же, медвежонок Пух, а по четвергам — вдвойне, — приветствовал сестру
Сашка. Та привычно буркнула:
— Балбес… — и потащилась в сторону будочки, краем выглядывавшей из-за сарая.
— Ну что, завтракать пора, — Рат зашагал к дому.
— Я подниму Егора, — вслед ему сказал Сашка. Ещё несколько раз — уже без энтузиазма
— лягнул мешок и заторопился следом. Окликнул: — Рат, а что потом будет?
— Когда? — уже с крыльца спросил тот. Сашка пожал плечами:
— Ну. После утра.
— День, — отозвался Рат.
Сборы и хлопоты
Егор не спал. Он расхаживал по комнате, где Рат разместил мальчишек и улёгся сам, уступив Светке свой «кабинет» — большой, непривычной глазу горожанина из-за дощатых пола и потолка, подобранных из широченных некрашеных плах. На полу лежали плетёные половики, большие кровати вдоль стен сверкали добротной никелировкой и солидными дореволюционными шарами на спинках. В простенках между окон висели заключённые в общие рамки подборки фотографий. На высокой резной тумбочке устроился дико выглядевший под прикрывавшей его кружевной салфеткой «домашний кинотеатр» LG.
— Ты знаешь, а он не такой уж замшелый, этот парень, — не оборачиваясь, сказал Егор.
— Я в ту комнату, где он Светку положил, заглянул — это его комната, кажется. Там компьютер, ещё один телевизор-«двойка»… Книг и дисков полно, и не разные там детективы или игрушки…
— Дурак ты, Егор, — спокойно и откровенно сказал Сашка. — Если бы у меня был такой брат — хоть двоюродный, хоть какой…
— Не лезь не в своё дело, — отрезал Егор, подходя к другому простенку, где на стене наискось висела сабля в потёртых чёрных ножнах с яркими, начищенными скрепами. С рукояти сабли, чем-то похожей на голову хищной птицы, свисал старый, поблёкший чёрно-оранжевый темляк, вышитый металлической нитью.
— Георгиевское оружие! — вырвалось у Сашки, который моментально забыл о разговоре.
— Наградное за храбрость? — вроде бы безразлично спросил Егор. Сашка кивнул и подошёл к фотографиям.
Он не видел, как Егор, подняв руку, быстро оглянулся и провёл кончиками пальцев по темляку. Лицо его дрогнуло и на миг странно скривилось, но, когда Сашка оглянулся, Егор уже был прежним — равнодушно-насмешливым.
