Рена Юзбаши - Целая вечность и на минуту больше-1
По дороге к министерству я все думал о словах Сэнсэя. Ничего у меня не получится, я так плотно увяз, что выбраться без потерь мне не светит. Хорошо, что есть работа.
Так, уже полдевятого, если я сейчас не оторвусь от ноутбука, то моя голова не выдержит. Надо заехать за Марьям, черт, я веду себя как ребенок, весь день ждал девяти часов. Что ж я творю? После всего того, что сказал мне Сэнсэй? Но мне нужна отдушина, что плохого в том, что я еще раз увижу Марьям? Подумаешь, пару часов поболтаем, я выпущу пар, да и бедной девочке надо отдохнуть. Вон как принарядилась.
— Здравствуйте, Арслан.
— Здравствуйте, Марьям, просто замечательно выглядите.
— Это не чересчур для Ботанического сада?
— Я и говорю: просто и замечательно выглядите, то есть в самый раз. Вот если бы вы надели декольте и шпильки, тогда я бы согласился, что перебор.
— Арслан, вы меня пугаете: для человека, который не связан узами брака, знать, что шпилька — это еще и название каблука… Меня терзают смутные сомнения.
— То, что я не женат, еще не значит, что у меня никогда не было никаких отношений.
— А, понятно.
— Но все это в прошлом. Как у вас день прошел?
— Замечательно, у нас сегодня первое занятие по международному праву было.
— Его все так же Ругия преподает?
— Да.
Теперь самое главное — не дать ей вернуться к моему семейному положению да и с этим «вы» пора завязывать.
— А тебе когда–нибудь говорили, что ты похожа на кипарис?
— А мы теперь на «ты»?
— Мы сейчас поцелуемся и перейдем на «ты».
— А мы…
Господи, как давно я не целовал женщину, ее волосы пахли едва уловимым ароматом свежести. Аромат лаванды, я зарылся в ее волосы так, словно мог утопить в них все свои печали. Я ничего от нее не хочу, она на самом деле ребенок, и левые отношения на одну ночь не для нее, но просто пообщаться мы же можем? А иначе я свихнусь, мне нужна отдушина. По–любому, место в аду для меня готово, и одним грехом больше, одним меньше — это мало что изменит.
Домой я вернулся около одиннадцати. К счастью, свет в окнах не горит, значит, все спят. Уже зайдя в блок, я позвонил Марьям:
— Ты уже в постели?
— Да.
— Сладких снов тебе.
— И тебе спокойной ночи, Арслан.
— Я завтра позвоню тебе, ладно?
— Я буду ждать твоего звонка.
Спокойная ночь — это хорошо, это значит — без скандалов. Посмотрим, посмотрим…
Глава Х. 16 февраля 2011 г. Среда. День десятый
Ну, конечно, если не меня пошлют в ОБСЕ на круглый стол, то солнце остановит свой ход. Интересно, что за тема? Ага, прозрачность муниципальных выборов. Вот как раз выборы в муниципалитеты у нас проходят прозрачно, тут нам можно не краснеть. У нас муниципалитеты все равно ничего не решают, так что это не принципиально — да хоть вся оппозиция пускай в муниципалитете сидит.
Так им и заявлю, если что. Да, а потом сразу в отставку подам. Что там несет эта слепоглухонемая старушенция? Так может жестикулировать только человек, лишенный зрения, слуха и языка одновременно. Ах, она то же говорит, что я думаю, вот и чудненько. Мысленно я с ней. Но только мысленно. Скорей бы перерыв на кофе, я как раз позавтракаю, а потом и соскочить можно.
О, звонок из–за границы, опять, наверное, кто–то из участников Съезда звонит. Ну, хоть повод выйти из зала.
— Hello!
— Привет, Арслан!
— Привет, Салим!
— Как дела?
— Ничего, все O. K., ты, наверное, в курсе, что мне поручили Съезд. Разве что не ночую на работе. А как ты в своей Франции?
— Все хорошо, если бы еще министр культуры пореже к нам в гости наведывался… Потому тебе и звоню — работы подкинуть. Тут у нас такой ералаш получился, даже не знаю, с чего начать.
— Ты меня пугаешь. Что мог сделать министр культуры во Франции? В Лувре Венере Милосской руки пытался приделать?
— Все шутишь? Он привез в подарок французскому правительству макет нашей Крепостной стены, сделанной из того же камня. На макете указано, что это архитектурный памятник IX века, и все бы ничего, так он еще и буклет привез с пояснением к Крепостной стене. А там она указана как постройка XI века. Из Лувра позвонили в МИД Франции, что помогите, мол, определиться, у нас все это подлежит каталогизации, а у одного памятника двух дат постройки быть не может. А уже из французского МИДа позвонили мне: разберитесь, когда вы строили эту стену. Я сам вторую неделю в министерство культуры звоню, никак дозвониться не могу. Ты уж постарайся по старой дружбе.
М-да, Салим — единственный приличный человек в нашем зоологическом парке. Ему не грех и помочь. Столько лет работает, раньше меня в МИД пришел, а выше третьего секретаря не поднялся. В нашем случае это лучший показатель порядочности.
— Салим, абсолютно никаких проблем. Если, конечно, ты не рассчитываешь на то, что я по новой археологические раскопки проведу, чтоб до правды докопаться.
— Абсолютно не рассчитываю. Максимум, на который я надеюсь, это твой дружественный визит в министерство культуры на предмет выяснения точной даты.
— Я в течение дня все выясню и тебе перезвоню.
— Я твой должник. Кстати, в народе поговаривают, что не сегодня–завтра тебе ранг посла дадут?
— Ну, это еще вилами на воде писано. В любом случае, ты будешь одним из первых, кто об этом узнает.
— И со мной ты это дело обмоешь?! Должно быть, какую–нибудь страну по соседству осчастливишь своим присутствием?
— Ну, это мы еще посмотрим. А загадывать не будем. Ладно, я тебе позвоню.
Кто говорил: «хочешь, чтобы было сделано хорошо, делай сам»? Вот это тот самый случай, учитывая зарплаты в нашем министерстве культуры. Грамотеев там не особо, да и Мехти эрудицией не блещет, чтобы его туда посылать. Посижу еще час за круглым столом, а потом съезжу сам в министерство, все равно звонками от них ничего не добьешься.
Ага, а вот и оплот культуры. Так, к этой тетке лучше не подходить — она на Асли и телосложением похожа. И интеллектом. А вот эта девочка не успела заматереть…
— Девушка, милая, а кто у вас тут памятниками архитектуры занимается?
Одновременно я услышал многоголосье ответов.
— Мы тут справок не даем, — это подобие моей женушки огрызнулось.
— 389 кабинет, Мирза Азизов, — а это та самая девочка, которая здесь меньше месяца работает.
— Спасибо, вы обе очень добры.
А вот и 389 кабинет, посмотрим, чем Салима здесь порадуют.
— Арслан Галибов, МИД, — я протянул свое удостоверение.
— Очень приятно, Мирза Азизов. Чем могу помочь?
Ты посмотри, как запел, интересно, не покажи я ему удостоверения, он бы сразу меня послал за четыре моря?
— Вы знаете, у нас тут вот какая незадача вышла: на макете Крепостной стены указано, что это постройка IX века, а в буклете с пояснениями к ней — что памятник XI века…
— Так, все ясно. Эти буклеты — наша головная боль, мы их никак изъять не можем, а напечатаны они были в позапрошлом году, еще до того, как распоряжением Кабинета министров Крепостная стена была признана как памятник, датированный IX веком.
— Ясно, а на основании каких научных трудов было издано это распоряжение?
— А зачем мне научные труды и открытия? Из Кабмина пришло распоряжение, мы Стену передатировали. У нас вся документация в порядке. А что такое?
— Нет, мне просто интересно, как в Лувре мы это все будем объяснять? Тоже на распоряжение Кабмина ссылаться, по которому наше правительство Стену относит к девятому веку?
— Конечно, у нас это распоряжение даже на английский переведено. Специально на экспорт, так сказать. Если подождете, я вам и оригинал, и перевод могу дать.
Я стоял и думал, насколько Салим оценит мои старания. Ладно, я сделал все, что мог, пусть другой сделает лучше. Уже выйдя из министерства, я представил себе лицо Салима, когда он все это будет объяснять в Лувре. В этот момент мне его было жаль как никогда.
Так, я обещал позвонить Марьям, а еще лучше заехать к ней в ее заведение общественного питания. Совершенно мне не нравится, где она работает. Может, и правда, что–нибудь ей подыскать? В принципе, мне это ничего не стоит. Что–то в моей жизни происходит: полдня не был в МИДе, а думаю не о своей работе, а о работе для Марьям.
Ладно, в любом случае, сегодня у Медины в школе концерт, и мы с Сэнсэем обещали приехать к ней. Поэтому очень быстро загляну к Марьям, все равно по дороге, потом на концерт, а потом на работу, и уже до упора. В смысле, до утра.
Глава ХI. 17 февраля 2011 г. Четверг. День одиннадцатый
Если я сейчас не выйду из–за стола, то свалюсь под него. Уже время обеда, а я, как вчера к трем приехал на работу, так и проработал все это время, не выходя из своей клетки. Правда, я проспал пару часов на дежурной кушетке, но осознание этого бороться с головной болью не поможет. Зато теперь у меня есть программа Съезда, на которую любо–дорого смотреть. Так, Сэнсэй завтра уезжает, сегодня я обещал прогуляться с ним. Пора идти.
