Назира Раимкулова - Останься со мной навсегда
— Эй, девушка! Женщина! Соседка! Ты как?
Нургуль обернулась к говорившей: «Нормально, спасибо».
— Кушать хочешь?
— Нет, спасибо, у меня есть, — соврала Нургуль, ей не хотелось быть обязанной этой женщине.
— Ааа, ну, как знаешь. Тебя как звать-то?
— Нургуль.
— А меня Гульмира Джакыповна, — она стала разламывать принесенную курицу, аромат разнесся по всей палате. Нургуль сглотнула слюну и отвернулась. Жутко хотелось съесть что-нибудь.
Послышалось смачное чавканье. Нургуль так и представляла себе, как её соседка сидит и жадно поглощает еду. Ей она показалась похожей на жабу из детской сказки.
Постучали в дверь.
— Кто там? — пискляво спросила Гульмира Джакыповна.
— Это я, Урмат, — послышалось за дверью.
— Какой Урмат?
Нургуль повернула голову к двери: «Это ко мне. Заходите».
Урмат вошел и, поздоровавшись с новой соседкой Нургуль, прошел к её кровати. Он принес приготовленный сестренкой бульон, фрукты, лепешки и кефир.
— Вот, я покушать принес. Давайте я помогу вам, сейчас подложу подушки, чтобы было удобнее, — он осторожно приподнял голову Нургуль и помог ей принять полусидячее положение. Она послушно следовала указаниям Урмата. Он открыл пластмассовую крышку и перелил содержимое в глубокую тарелку, затем, разломив лепешку, протянул её Нургуль. Теперь уже соседка с интересом наблюдала за происходящим.
Нургуль с удовольствием стала есть. После наркоза, впрочем, как и после долгого воздержания от домашней еды, она получала ни с чем несравнимое блаженство. С каждым глотком все её существо наполнялось теплом. Съев одну тарелку, она застыла в нерешительности. Урмат, заметив её замешательство, сам взял из её рук тарелку и налил еще.
Покушав, Нургуль откинулась на подушку и посмотрела на Урмата:
— Как дети? — спросила она.
— Они выехали сегодня утром, мне позвонил мой друг и сказал, что посадил их на маршрутку. Я потом поеду и встречу их. Да вы не беспокойтесь. Я дал Бакыту сотовый телефон свой, старый. Я ему уже тоже позвонил и сказал, что встречу их на вокзале, — Урмат замешкался, прежде чем продолжить, — я тут вот еще принес вам, — он протянул сверток. — Вы потом можете переодеться, когда я уйду.
— Спасибо, не нужно было так беспокоиться, — покраснела Нургуль. — Вы не утруждайте себя. Я тут сама справлюсь.
— Для меня это нетрудно, да я и рапорт написал, врач сказал, что за вами нужен уход.
— Спасибо, но сейчас самое главное — дети.
— Хорошо, хорошо. Вы не переживайте. Я всё сделаю. — Сказав это, Урмат, извинившись, ушел.
Женщины остались одни.
Гульмира Джакыповна, как только за Урматом закрылась дверь, начала свою тираду:
— Ишь, ты! Вот так всегда — сначала собьют, а потом бегают, лишь бы на них в суд не подали. А ты что его жалеешь? Таких сажать надо!
— Он меня не сбивал, я сама упала, — устало ответила Нургуль. У неё не было никакого желания разговаривать с вздорной соседкой. Ата продолжала:
— Ааа, дружок твой, значит? Хм, всё равно все они одним мазаны… Нургуль отвернулась.
— А что я такого сказала? Всё правда, уж поверь моему опыту! — женщина продолжала свой монолог, пока снова не улеглась.
Урмат, выйдя из больницы, направился на автовокзал. Он чувствовал себя неловко перед Нургуль. Как же он мог так просто, не проверив, отправить чужих детей в незнакомый город? Хорошо еще, что там детей встретил Бакас. Он набрал номер сотового телефона, который дал Бакыту. Вместо гудков на том конце провода голос оператора оповестил о недоступности абонента. Наверное, они где-то в горах едут, подумал Урмат.
* * *Бакас, встречавший детей на автовокзале, сразу же узнал их. Подойдя, он спросил:
— Это ты Бакыт?
— Да, я. Здравствуйте, байке, — мальчик дернул за рукав девочку; та, посмотрев исподлобья, тихо поздоровалась.
— Ну, что, пойдем сначала ко мне в гости, а потом я вам помогу, — Бакас пригласил детей сесть в стоявший рядом УАЗик.
Дома их встретила жена Бакаса и двое их сыновей, близнецы шести лет.
— Привет! А я к вам гостей привел. Вот, знакомьтесь: это Бакыт, а это Бермет.
— Проходите, дети! — пригласила гостей жена Бакаса. — Располагайтесь, скоро мы будем кушать.
Бакыт положил возле двери сумку и разулся, потом помог разуться Бермет.
После обеда позвонил Урмат, он нервничал и попросил отправить Бакаса детей обратно в Бишкек.
Бакас, не поняв ничего, решил поговорить с детьми.
— Бакыт! Иди сюда!
Бакыт подошел к Бакасу и посмотрел на него.
— Тут Урмат байке звонил… Эээ, он просил, чтобы я вас обратно в Бишкек отправил.
— Почему?
— Не знаю, он не объяснил. Сказал, чтобы я вас отправил. Я так думаю, что сегодня отправлять вас не буду, поздно уже, а завтра с утра посажу на машину, и вы поедете.
— А что случилось, почему мы обратно поедем? Мы ж к бабушке должны ехать, — Бакыт чуть не заплакал. Почему, когда цель близка, надо от неё отказываться? Почему?
— Ну, почему и как, это ты у Урмата спроси, я за вас несу ответственность, поэтому сделаю всё, как он сказал. Сейчас можешь отдохнуть, а мне надо на работу. — Бакас сказал жене о том, что завтра отправит детей обратно в Бишкек, и ушел на работу.
У Бакыта пропало настроение. Он молча сел в одной из комнат и, уткнувшись в окно, смотрел на проезжающие мимо машины. Бермет сидела рядом и играла сама с собой.
Вечером Бакас вернулся с работы. После ужина они с женой долго что-то обсуждали на кухне. День закончился. Легли спать.
Бакыт не мог уснуть, он думал о завтрашнем дне. Он не собирался отказываться от намеченного. Растолкав Бермет, он шепотом сказал ей, что они завтра поедут далеко; она ничего не поняла из того, что ей сказал брат, но для убедительности кивала головой.
Утром, позавтракав, Бакас, Бакыт и Бермет, сев в УАЗик, отправились на автовокзал. Бакас быстро нашел водителя маршрутного такси и договорился. Затем позвал детей и усадил их на заднее сиденье машины:
— Ну, что, друг, давай прощаться? Да ты не горюй! К бабушке поедете в следующий раз, хорошо?
— Да, байке, хорошо, — закивал Бакыт.
Маршрутка была пустая, пассажиры медленно подтягивались к машине.
— Ну, вот, брат… Давай! Я сейчас позвоню Урмату байке, что посадил вас в маршрутку, он вас встретит.
— Угу, — пробурчал мальчик.
Бакас подошел к водителю, дал деньги и, пожав ему руку, уехал. Бакыт только этого и ждал. Он стал следить за водителем, стоящим возле машины и беседующим с другими водителями. Осторожно открыв окно, возле которого он сидел, Бакыт тихо выскользнул и, прижав палец к губам, чтобы Бемка не зашумела, вытащил следом сумку, а затем сестренку. Пригибаясь, чтобы их не было видно, дети украдкой прошли за машину и пустились наутек.
Водитель так и не заметил, как дети исчезли. Когда он спохватился, стал спрашивать у других пассажиров, но никто их не видел. Водитель, почесав затылок, покачав головой, решил, что пора отправляться.
Когда маршрутка отъехала, Бакыт вынырнул из-за ларька и, взяв за руку сестренку, направился к кассам. Он посмотрел расписание и не нашел названия, чем-либо отдаленно напоминающее название той деревни, в которой жила их бабушка. У мамы он спросить не мог, да и в таком состоянии она, наверное, не отпустила бы их. Он так обрадовался своей самостоятельности, что совсем позабыл о матери. На минуту ему стало стыдно: как она там? Но потом, вспомнив, что рядом с ней Урмат байке, он успокоился.
Постояв еще немного возле касс, Бакыт решительно вышел из здания вокзала.
— А куда мы теперь пойдем? — спросила Бермет.
— Мы? К бабушке. Видишь, здесь нет машины, которая поедет к ней, поэтому мы пойдем пешком. Хорошо? Ты же уже большая и сможешь идти?
— Да, я уже большая, — закивала в ответ девочка.
Он пошли по дороге, идущей в обратную сторону от Бишкека.
* * *Урмат давно жил один. После окончания милицейской академии он женился, но, прожив в браке меньше года, развелся. После этого он решил не торопиться с обретением семьи. Его жена, вернее, даже не жена, а теща, никак не хотела мириться с ночными дежурствами и выездами зятя. После развода Урмат еще пытался помириться со своей женой, но мать жены не дала им встретиться и поговорить.
С тех пор прошло двенадцать лет. В его жизни были женщины, но встречи были недолгими и, как правило, заканчивались разрывом.
Инициаторами чаще выступали сами женщины, недовольные работой Урмата.
Год назад он стал участковым в микрорайонах. Работа интересная, да и по возрасту его подходящая. Урмату исполнилось тридцать семь. Родители его настаивали на повторной женитьбе, но он все отмалчивался и отнекивался. Мать в сердцах восклицала:
— Вот так и умрем мы с отцом, не увидев от тебя внуков!
На что Урмат отшучивался, что, мол, успеют еще и правнуков понянчить.
