Джеффри Арчер - 36 рассказов
— По этому случаю нам придется объединить их, — сказала Хэйзел, — чтобы не обидеть никого.
— Но вместе они могут исполнять только три мелодии, — сказал Тед.
— А нужна только одна, — воскликнула Хэйзел, — национальный гимн.
— Правильно, — подтвердил губернатор. — Поскольку тут придется согласовать кое-какие музыкальные моменты, я оставлю этот вопрос себе, Хэйзел. Теперь следующая проблема: как доставить его из аэропорта в резиденцию.
— Уж конечно, не в старом «ровере», — сказала Хэйзел. — За прошлый месяц он трижды ломался, а внутри он воняет, как собачья конура.
— У Генри Бендалла есть «роллс-ройс», — сказал Тед, — придется реквизировать его.
— Надо только, чтобы никто не сказал Маунтбеттену, что машина принадлежит похоронному бюро и использовалась по назначению за день до его прибытия.
— У Мика Флагерти есть «роллс», — вспомнил Чарльз. — «Сильвер Спирит», если я не ошибаюсь.
— Но он ненавидит англичан, — сказала Хэйзел.
— Точно, — кивнул Тед, — но не откажется же он от приглашения в резиденцию губернатора, когда узнает, что ужин устраивается в честь члена королевской семьи.
— Ужин? — спросила Хэйзел в ужасе.
— Конечно, должны же мы дать ужин в его честь, — сказал Тед. — И, что еще хуже, любой, кто добился хоть малейшего успеха, будет предполагать, что его пригласят. Сколько человек поместится в столовой? — Они с Хэйзел повернулись к личному секретарю.
— Шестьдесят, если потесниться, — ответил Чарльз, поднимая глаза от блокнота.
— А мы и находимся в стесненных обстоятельствах.
— Конечно, — сказала Хэйзел, — поскольку у нас нет шестидесяти тарелок, не говоря уже о шестидесяти кофейных чашечках, шестидесяти чайных ложках, шестидесяти…
— Но у нас же есть тот королевский вустерширский сервиз, который подарил покойный король во время визита в 1947 году, — вспомнил Тед. — Сколько предметов из него еще годны к употреблению?
— По последним данным, достаточно, чтобы накрыть на четырнадцать кувертов, — сказала Хэйзел.
— Отлично, значит, столько человек и будет сидеть за главным столом.
— А что насчет меню? — спросил Чарльз.
— И — что еще важнее — кто будет готовить? — добавил Тед.
— Надо будет спросить Дотти Катберт, сможет ли она на вечер отпустить к нам миссис Тревис, — сказала Хэйзел. — Ни у кого на острове нет кухарки лучше.
— Нам понадобится дворецкий, не говоря уже о других слугах.
Чарльз заполнял третью страницу.
— Ты поговори с леди Катберт, — попросил Тед, — а я попробую уговорить Мика Флагерти.
— Следующая проблема — напитки, — продолжила Хэйзел. — Не забывай, что последний губернатор опустошил винный погреб за несколько дней до отъезда.
— А Министерство иностранных дел отказывается его пополнить, — напомнил ей Тед. — У Джонатана Флетчера лучший погреб на острове…
— Благослови его бог, но мы не можем посадить его за главный стол.
— Если мы ограничимся четырнадцатью кувертами, то главный стол и так уже переполнен, — сказал Тед.
— Дотти Катберт, Бендаллы, супруги Флагерти, Ходжесы, — говорила Хэйзел, записывая имена. — Не говоря уже о премьер-министре, верховном судье, мэре, начальнике полиции и их женах. Будем надеяться, что кто-то из них окажется нездоров или в отъезде. — В ее голосе послышались нотки отчаяния.
— А где он будет спать? — невинно поинтересовался Чарльз.
— Боже, я и забыл, что он спит, — сказал Тед.
— Придется отдать ему нашу спальню. Только там есть непродавленная кровать, — сообщила Хэйзел.
— А мы на ночь переедем в комнату Нельсона с кроватью, изъеденной червями, и матрасом, набитым конским волосом.
— Хорошо, — сказала Хэйзел. — Я прослежу, чтобы наши вещи вынесли из комнаты королевы Виктории к вечеру.
— Да, Чарльз, — вспомнил губернатор, — позвоните в Министерство иностранных дел и выясните, что любит и чего не любит Маунтбеттен. Еда, напитки, эксцентричные привычки — все, что сможете разузнать. У них наверняка есть целое досье на него. Мне бы не хотелось ударить в грязь лицом перед этим джентльменом.
Личный секретарь перевернул еще одну страницу своего блокнота и продолжал писать.
В течение следующего часа все трое обсудили каждую проблему, которая могла бы возникнуть в ходе визита. На ланч они перекусили наскоро сделанными бутербродами и разошлись в разных направлениях — делать звонки с указаниями и просьбами.
Чарльз выдвинул идею, чтобы губернатор выступил по местному телевидению в вечерних новостях. Пусть каждый житель острова знает, что на следующий день сюда прибывает особа королевской крови. Сэр Тед закончил выступление призывом, чтобы те, кто может, собрались в аэропорту — поприветствовать «великого полководца», когда его самолет приземлится на острове.
Хэйзел потратила вечер на то, чтобы прибраться в каждой комнате, куда только мог зайти адмирал, а Чарльз при свете факела привел в порядок клумбу и подровнял газоны и дорожки в саду. Тед в это время перебирал посуду, приборы и вина, поступавшие в резиденцию с разных концов острова.
— Ну, о чем еще мы забыли? — сказал Тед, отправляясь в постель в два часа ночи.
— Бог ведает, — устало сказала Хэйзел, выключая свет. — Что бы там ни было, будем надеяться, что Маунтбеттен не заметит этого.
Наутро губернатор, облаченный в летний мундир и белые брюки с золотыми лампасами, надев свои награды и парадную каску с плюмажем из красно-белых лебединых перьев, вышел в холл, где его уже ждала жена. Хэйзел, надевшая летнюю зеленую юбку, которую она купила по случаю губернаторского приема в саду два года назад, поправляла цветы в вазе.
— На это уже не осталось времени, — сказал Тед, когда она попыталась укоротить слишком длинный стебелек. — Пора ехать в аэропорт.
Они спустились по ступенькам и увидели два «роллс-ройса», выстроившихся в линию: один белый, другой — черный, а дальше — их старый «ровер». За ними спустился Чарльз с красным ковром в руках, который он бросил в багажник «ровера».
Тед сел в первый «роллс-ройс».
Сначала ему надо было узнать имя водителя.
— Билл Симмонс, — ответили ему.
— Теперь запомните, Билл, вы должны вести себя так, будто занимаетесь этим делом всю жизнь.
— Хорошо, губернатор.
— Нет, — решительно сказал Тед. — В присутствии адмирала вы должны называть меня «ваше превосходительство».
— Хорошо, губернатор, извините, ваше превосходительство.
Билл завел машину и поехал к воротам со скоростью, которую считал уместной для такого торжественного случая. Они повернули направо и выехали на дорогу к аэропорту. Когда они добрались туда пятнадцатью минутами позднее, полицейские проводили небольшую кавалькаду на бетонку, где объединенный оркестр играл мелодию, которую Тед из милости посчитал лейтмотивом «Вестсайдской истории».
Он вышел из машины и столкнулся лицом к лицу с тремя рядами солдат территориальной армии, стоявшими по стойке вольно. Всего шестьдесят один человек в возрасте от семнадцати до семидесяти. Тед вынужден был признать, что, пусть они и не казались похожими на гренадеров гвардии, но и не были опереточными солдатами. Помимо этого, у них было два сильных плюса: полковник в натуральную величину в парадном мундире и настоящий старший сержант с соответствующим голосом.
Чарльз уже начал разворачивать ковровую дорожку, когда губернатор посмотрел на наспех сооруженное ограждение и с радостью отметил, что народу собралось гораздо больше, чем он когда-либо видел, включая ежегодный матч между футбольными командами островов Саффолк и Эдвард.
Многие жители размахивали британскими флагами, а некоторые держали портреты королевы. Тед улыбнулся и посмотрел на часы. До самолета оставалось семнадцать минут.
Премьер-министр, мэр, верховный судья и комиссар полиции с супругами стояли в конце красного ковра. С безоблачного неба нещадно палило солнце. Тед обвел глазами присутствующих и убедился, что каждый сосредоточен и внимателен.
Внезапно послышался звук самолетных двигателей, и толпа закричала. Тед посмотрел вверх, прикрыв глаза рукой, и увидел в небе самолет королевской эскадрильи, который снижался. Он коснулся полосы за три минуты до назначенного времени и вырулил к красному ковру ровно в тот момент, когда часы на башне управления полетами пробили четыре.
Дверь самолета открылась, и в проеме появился адмирал флота граф Маунтбеттен Бирманский, кавалер ордена Подвязки, член Тайного совета, кавалер ордена Бани, кавалер ордена «За заслуги», кавалер Большого креста ордена «Звезда Индии», кавалер Большого креста ордена Индийской империи, кавалер Большого креста ордена Виктории, кавалер ордена «За выдающиеся заслуги», член Королевского общества (почетный), доктор права (почетный). Он был в полном парадном мундире (летний вариант).
