Сестры Шанель - Литтл Джудит
Сестры Шанель - Литтл Джудит краткое содержание
Антуанетта и Габриэль «Коко» Шанель всегда знали, что родились для лучшей доли. Брошенные своей семьей, они выросли под присмотром благочестивых монахинь, готовящих сестер для простой жизни жен торговцев или лавочников. Их секретный тайник под половицами, набитый любовными романами и вырезками из журналов – все что у них было, чтобы поддерживать в себе мечты о будущем. Пришло время, когда сестры Шанель должны были выйти в свет и там с яростным упорством доказать, что они достойны общества, которое никогда их не принимало. Это путешествие привело их из бедности в модные кафе, великолепные залы Виши и маленький шляпный магазинчик в Париже. И в то время как имя одной из сестер стало известно по всему миру, вторая долго оставалась в тени. Пришло время узнать и ее историю.
Annotation
Антуанетта и Габриэль «Коко» Шанель всегда знали, что родились для лучшей доли. Брошенные своей семьей, они выросли под присмотром благочестивых монахинь, готовящих сестер для простой жизни жен торговцев или лавочников. Их секретный тайник под половицами, набитый любовными романами и вырезками из журналов – все что у них было, чтобы поддерживать в себе мечты о будущем.
Пришло время, когда сестры Шанель должны были выйти в свет и там с яростным упорством доказать, что они достойны общества, которое никогда их не принимало. Это путешествие привело их из бедности в модные кафе, великолепные залы Виши и маленький шляпный магазинчик в Париже. И в то время как имя одной из сестер стало известно по всему миру, вторая долго оставалась в тени. Пришло время узнать и ее историю.
Джудит Литтл
Подопечные
Новые силуэты
Работница
Élégantes
Жена-заложница
Нечто лучшее
Благодарности
Историческая справка
Хронология
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
Джудит Литтл
Сестры Шанель
Judithe Little
THE CHANEL SISTERS
Публикуется с разрешения Harlequin Books S.A
Перевод с английского Марины Манучаровой
Оформление обложки Александра Воробьева
Серия «Голоса времени»
© Judithe Little, 2020
© Манучарова М., перевод, 2021
© ООО «Издательство АСТ», 2022
* * *
Посвящается Лесу
и Антуанетте, чтобы о ней не забыли.
Часть Обазина[1] останется с нами навсегда. Потребность в порядке. Приверженность простоте и чистым запахам. Непреходящее чувство сдержанности. Настойчивое стремление к совершенству, к идеальному исполнению швов. Успокаивающий контраст черного и белого. Ткани, грубые и ворсистые, как одежда крестьян и сирот. Ремешки из цепочек, как у четок, которые монахини носили на талии. Мистические мозаичные узоры школьного коридора в виде звезд и полумесяцев, которые возродятся в bjioux de diamants[2] как ожерелья, браслеты и броши. Повторяющийся орнамент витражей, напоминающий скрещенные буквы «С» и ставший символом роскоши и статуса. Даже сам старый монастырь, такой огромный и пустой, дающий простор воображению, позволяющий парить.
Все эти годы на улице Камбон, а также в Довиле и Биаррице люди считали, что покупают «Шанель», гламур, парижскую изысканность. Но на самом деле они приобретали орнаменты из нашего детства, воспоминания о монахинях, которые нас воспитали, об аббатстве, которое нас приютило.
Иллюзия богатства возникла из лохмотьев нашего прошлого.
Подопечные
Обазин
1897–1900
ОДИН
Много лет спустя я не раз вспоминала тот холодный мартовский день 1897 года в монастырском приюте в Обазине.
Мы, сиротки, сидя кружком, занимались шитьем; тишину мастерской порой нарушала только моя бессмысленная болтовня с соседками. Почувствовав на себе пристальный взгляд сестры Ксавье, я умолкла и, изображая глубокую сосредоточенность, уставилась на свою работу, ожидая от наставницы обычного: «Следите за языком, мадемуазель Шанель». Но вместо этого она двинулась к моему стулу, стоявшему рядом с печью. Складывалось впечатление, что сестра Ксавье плывет; впрочем, так двигались все монахини. Складки ее черной шерстяной юбки источали запах ладана и веков, а накрахмаленный головной убор неестественно вздымался к небу, будто сестру могли вознести в любой момент. Я молилась, чтобы это произошло, представляя, как поток света, пробивающийся сквозь скат крыши, поднимает ее к облакам в сияющем луче святого спасения.
Но такие чудеса случались только на картинах с изображением ангелов и святых. Монахиня остановилась за моей спиной, темная, нависшая, будто грозовая туча над пологими лесами Центрального массива. Она откашлялась и тоном императора Священной Римской империи мрачно произнесла:
– Антуанетта Шанель, ты слишком много болтаешь. Твое шитье выглядит неаккуратно. Ты постоянно грезишь наяву. Если ты не образумишься, то, боюсь, повторишь судьбу своей матери.
Мне показалось, что мой желудок скрутило в узел. Мне пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от возражений. Я бросила взгляд на свою сестру Габриэль, сидевшую в другом конце комнаты со старшими девочками, и закатила глаза.
– Не слушай монахинь, Нинетт, – сказала она, как только нас отпустили во двор на перемену.
Мы сидели на скамейке, такие же замерзшие, как окружающие нас голые деревья. И почему листья опадают в то время, когда они нужны больше всего? Рядом наша старшая сестра Джулия-Берта, выуживая хлебные крошки из карманов, кормила стаю ворон. Птицы сражались за добычу и пронзительно кричали.
Пытаясь согреть ладони, я сунула их в рукава.
– И вовсе я не собираюсь быть такой, как наша мать. Я не собираюсь быть такой, какой должна стать по утверждению монашек. Я даже не собираюсь быть такой, какой, по их мнению, я никогда не буду.
Мы грустно рассмеялись. Как временные хранители наших душ, наставницы постоянно думали о том дне, когда нам придется покинуть приют и жить самостоятельно. Что нас ждет? Сможем ли мы приспособиться в большом сложном мире?
Два года пребывания в монастыре научили нас не обращать внимания на их реплики, звучащие постоянно: во время репетиций хора, уроков чистописания или пока мы декламировали французских королей.
«Ундина, с твоим почерком тебе никогда не стать женой торговца».
«Пьеретта, с такими неуклюжими руками ты никогда не сможешь заниматься хозяйством».
«Элен, с таким слабым желудком тебе никогда не стать женой мясника».
«Габриэль, ты должна надеяться, что заработаешь на приличную жизнь, став швеей».
«Джулия-Берта, ты должна молиться о призвании. Девушкам с такой фигурой, как у тебя, лучше оставаться в монастыре».
Мне же было предсказано, что станет большим везением, если я смогу убедить какого-нибудь пахаря жениться на мне.
Я вынула ладони из рукавов, подышала на них и заявила:
– И уж точно я не собираюсь выходить замуж за пахаря!
– А я не собираюсь быть швеей, – заверила Габриэль. – Ненавижу шить!
– Кем же ты тогда будешь? – Джулия-Берта вопросительно смотрела на нас широко раскрытыми глазами.
Люди считали ее недалекой, называли тронутой. Для нее мир был прост, как черное и белое, как туники и вуали послушниц, и раз уж наставницы что-то говорят, значит, так тому и быть.
– Кем-то лучше… меня точно ждет нечто лучшее! – ответила я.
– Что значит лучше? – не поняла она.
– Это… – начала Габриель, но не смогла объяснить.
Она не больше моего сознавала, что такое Кем-то Лучше, но я была уверена, что она чувствует тот же самый внутренний зуд. Беспокойный характер был у нас в крови.
