Эрленд Лу - Тихие дни в Перемешках
Обзор книги Эрленд Лу - Тихие дни в Перемешках
Давайте притворимся, что мой ум — такси, и вдруг... в нем едете вы.
Ричард Бротиган
(Перевод Максима Немцова)
(Увы — по ходу написания этой книги пострадала маленькая собачка; но ей быстро оказали ветеринарную помощь, и сейчас, с учетом всех обстоятельств, она чувствует себя вполне неплохо.)
Dear Angela & Helmut Bader.
We are a family with three kids (5, 8 and 14 years) who are planning a holiday in Garmisch-Partenkirchen, and we saw your holiday house on the internet. We plan to arrive on the 30th of June and would like to stay until the First of August. Is the house available in this period (or close to it) and what is the price? We are looking forward to your answer.
Yours sincerely
Nina Telemann, with family[1]
Hello Telemann available yes the price 65 Euro pro night, the children for free I know your Imail unfortunately do not read backwards to write it me please on English Yours sincerely Fam. Bader[2]
Hello Fam. Bader. We did not totally understand your last e-mail, but we are interested in renting the house. How should we pay you?
Nina Telemann[3]
Hello Fam. Thank you for your Imail It makes us happy you by 1. july to remain wants. Our address reads Helmut and Angela Bader Ludwigstrasse 5, Mixing Part. Our bank account: District savings bank mixing part churches Big Byladem 1 gap iban/de xxxxxxxxxxxxxxxxx. We are pleased also you and wish you up to then a beautiful time. Fam. Bader[4]
Hello again. We have now paid the deposit. The payment was made from my husbands account. His name is Telemann. We and our children are looking forward to staying in your house. Do we go straight to the house or should we contact you somewhere else? We are not sure yet about what time we will arrive on first of july, but if you need to know you could perhaps give us a phone number so that we can send you an SMS or call you.
Nina Telemann[5]
Hello Fam. Telemann Thank you for your Imail They come on Wednesday to us to mixing part. They can drive directly to the holiday house, we live directly beside it. Here they get then the keys. Can they say to us when you approx. in mix will arrive? None should be at home, call the Handynr. xxxxxxxxxxxxx. we look forward to you. Large Fam. Bader[6]
Тебе обязательно надо курить в доме?
Да.
Но на улице хорошая погода.
Дорогая моя, ты, видимо, как-то упустила из виду, что мы опять проводим отпуск в твоей любимой Германии, которую я совершенно не люблю, поэтому когда благодаря твоему упорству, достойному много лучшего применения, мы в очередной раз оказались в колыбели нацизма, то сразу договорились, что в отместку я получаю право курить где захочу.
В машине — нет.
В машине нет, но сейчас мы не в машине.
Не знаю, понравится ли Бадерам, что мы курим в их гостиной.
Ты имеешь в виду Большой Фамилий Бадер?
Прекрати. Наверняка они написали «Griiss», что значит «большой привет», а программа так перевела, семья у них — только они вдвоем, и мне кажется, она грустит, что у них нет детей.
С чего ты взяла?
Такие вещи нельзя не заметить.
Это их проблемы. Кошмар! Только представь себе кошмар — провести в Малых Перемешках все детство. Ужас!
Это не Малые Перемешки. Тебе еще не надоело потешаться над машинным переводом?
А тебе не смешно, что Бадеры не волокут ни слова по-английски?
Мне не смешно.
Ни капельки?
Нет.
И даже что они не замечают, когда машина переводит Гармиш-Партенкирхен как Малые Перемешки Церквей?
Нет. И насчет «колыбели нацизма» ты перегибаешь.
Перегибаю, согласен. Но это и не совсем неправда.
Ни один из сегодняшних немцев не несет ответственности за то, что творилось тогда.
Чего нет того нет.
Ты собираешься курить в доме при детях?
Теоретически да, собирался.
Нина Телеман. 43 года. Учитель норвежского в старшей школе. Близорука. Очки 4 сантиметра толщиной. Вру. Один сантиметр, но это тоже много.
Брур Телеман. 42 года. Завлит Национального театра. Мечтает, что сам напишет пьесу. Совершенно бесподобную, идеальную вещь. И покажет наконец всем, что такое Театр. Отличное зрение. Проблемы с алкоголем? Да нееееееееееееееееет. Разве это проблемы?
Не знаешь, Перемешки — городок как раз того типа, где народ замуровывает в подвале своих и соседских детей и потом насилует их три тысячи раз двадцать четыре года кряду?
Прекрати.
Но как ты думаешь, это городок такого типа?
Заткнись.
Слова сказать нельзя. Мы же просто разговариваем!
Нет.
Нет — в смысле, что мы далеко от эпицентра такого рода времяпрепровождения? Да.
И здесь такого не случается?
Я думаю, нет.
И дети будут и дальше носиться где хотят без надзора?
Да, я думаю.
Хорошо.
Mixing Part will tear us apart[7].
Что ты сказал?
Ничего.
Я слышала, ты что-то сказал.
Если тебе непременно надо знать, то я просто мурлыкал себе под нос (как мне казалось) старинную песенку, а потом машинально поменял одно слово в припеве на Перемешки. Вот и все, что было[8].
Хорошо.
Кстати, так я попадаю впросак довольно часто. Думаю, что я один в комнате, а потом оказывается, что и ты здесь. Тихая сапа.
Тебя тоже не сразу заметишь.
Думаешь, мы оба тихони?
Да.
Ты красное вино купила?
Оно стоит рядом с мойкой.
Но, дорогая моя, это немецкое вино.
Терпеть не могу, когда ты называешь меня «дорогая моя».
Но мы вроде любим друг друга?
Угу.
Так в чем проблема?
Ты говоришь «дорогая моя», только когда раздражен, очевидно надеясь такой притворной доброжелательностью показать, что злишься не очень и контролируешь свою агрессивность. Но результат получается прямо противоположный. Это никак не связано с тем, что ты меня любишь, хотя, возможно, и любишь.
Нина, мне хочется вина, а не выяснения отношений.
Вино стоит у мойки.
Там немецкое вино.
Да. И что?..
Я не могу пить немецкое вино.
Не можешь?
Нет.
Но ты можешь открыть его и попробовать?
Нет.
А почему?
Потому что я не могу.
Понятно. В любом случае я свою часть уговора честно выполнила.
До которого часа открыт большой «Лидл» на Олимпиаштрассе?
Не знаю.
А я-то полагал, что ты любишь эту страну и все, что касается здешней жизни, у тебя просто от зубов отскакивает.
Это правда.
Но ты не знаешь, до которого часа в Перемешках открыт магазин «Лидл»?
Не знаю. И нет никаких Перемешек.
Спокойной ночи.
Спокойной ночи.
Спишь?
Ну?
Я понимаю, это слишком интимный вопрос, мы с тобой никогда о таких вещах не разговариваем, но... ты не можешь рассказать мне о твоих сексуальных фантазиях?
Нееет.
Ну давай.
Прямо сейчас?
Да.
Нет.
Ну давай.
Я не хочу.
Тебе это противно?
Нет, не то чтобы противно, но...
Тогда давай.
У меня их нет.
Кого?
Сексуальных фантазий.
Они есть у всех.
У меня нет.
Конечно есть.
Нет.
Раньше они у тебя были, так?
Раньше были.
А теперь пропали?
Да.
И о чем же ты думаешь теперь?
Не знаю. Обо всем подряд. О театре. Больше всего я думаю о театре.
А ты никогда не подсматриваешь за мной и не раздеваешь меня взглядом, если я, например, стою в какой-нибудь сексапильной позе?
Вроде бы нет.
А других женщин?
Нет. Я же о театре думаю.
А Найджелу?
Я ни разу не думал о ней в смысле секса.
Шутишь?
Нет.
Телеман, меня это пугает.
Понятно. Спокойной ночи.
Телеман, меня это в самом деле тревожит.
Что-то ты слишком тихий сегодня.
По-моему, ты сама говорила, что мы оба тихони.
Да, но сегодня ты тише обычного. Что-то не так?
Да нет, по-моему.
Значит, что-то не так. И что же?
Не знаю.
Наш ночной разговор, да?
Нет.
Бьюсь об заклад, все дело в нем.
Я не думаю о нашем ночном разговоре, Нина. Я этого не делаю.
О чем же ты тогда думаешь?
Трудно сказать. О театре, наверно.
Не ври. Ты думаешь не о театре.
О'кей.
Ты не хочешь поговорить об этом? О том, о чем ты на самом деле думаешь?
Нет.
Совсем не хочешь?
Нет.
Телеман, прости, но я должна в этом разобраться. Извини, но я, в общем, готова даже настаивать.
Понятно.
Это пьеса, которую ты мечтаешь написать, писать не начинал, но утверждаешь, что непрестанно обдумываешь?
Нет.
Тогда дело во мне?
Нет.
В детях?
Нет.
Значит, Хейди. Тебя раздражает, что она слишком много играет в теннис?
Да нет же, господи. Пусть играет сколько захочет — во всяком случае до тех пор, пока она четко понимает, что это ты ее заставляешь, а не я.
Я ее не заставляю.
Ты смеешься? Ты только тем и занята, что покупаешь теннисные причиндалы, договариваешься о тренировках, устраиваешь соревнования и поездки.
Но она сама стремится играть лучше.
Так она говорит. Но откуда у нее эти амбиции, не догадываешься?
Мы говорили о тебе. О том, что ты тише обычного, и я пыталась разобраться почему. Это из-за Германии?
Нет.
Нисколечко?
Нет.
И не из-за того, что Бавария — колыбель нацизма?
Нет.
Все, я сдаюсь.
Хорошо.
Хотя подожди-ка. Дело в Найджеле, да? Можешь не отвечать, я совершенно уверена, что это все из-за Найджелы. Ведь так? Молчи, молчи, Телеман, я и так вижу, на тебе это просто написано.
