Анатолий Приставкин - Городок
Так вот, нынешним молодым я хочу лишь сказать, что, открывая новое, бойтесь потерять навсегда и то, что было до вас открыто. Я, понимаете сами, не про себя лично говорю. Тут обо мне всякого наговорили, а тот же Шоу повторял, что, когда вы читаете биографию, помните, что правда никогда не годится для опубликования...
Все засмеялись и захлопали в ладоши. А дед, стараясь перекричать, закончил:
— Не утрачивайте ничего из прошлого — вот мое слово! Без него невозможно сотворить будущее! Прекрасное будущее, как я верю!
Дед сел, а ему все хлопали. Не все и не всё поняли, тем более про Голгофу, но про косточки история почему-то очень понравилась. А более дошлые вроде бы отыскали в притче какой-то особый смысл и качали головами: «Ай да дед... Остер, остер, нечего сказать!»
Тут в соседнем зальчике накрыли стол и завели радиолу, и молодежь, схватив наспех по бутерброду, бросилась танцевать. Но при этом и деда Макара не забывали, и женщины наперебой приглашали его на танец.
Нелька, сияющая, как именинница (она и вправду много сделала для этого юбилея, и, собственно, от нее и стало известно о семидесятилетии деда), тоже пригласила деда Макара и конечно же у всех на глазах кокетничала с ним. И все это одобряли.
— Макар Иваныч,— говорила она вдохновенно,— отчего бы вам не воспользоваться таким случаем и не попросить начальство, которое все тут, о квартире?
— Простите, милейшая, не понял? — спросил учтивый дед Макар.— О какой квартире? Зачем?
— Ну а как же вы будете без жилья? — поинтересовалась Нелька. — Не в общежитие же вам возвращаться.
Дед Макар слушал партнершу вполуха, потому что всем вокруг улыбался и кивал на добрые улыбки и поздравления.
— В общежитие? — переспросил он. — Но почему же в общежитие?
— А где вы собираетесь жить? — настаивала любопытная Нелька.
Она была очаровательна и ластилась, и немного, совсем немного, прижималась к деду Макару. Кругом это понимали, девчонки хихикали. Но дед-то, он-то как раз-ничего не замечал.
— Как где, милейшая? В домике! В том самом, который помогали строить и вы с Васенькой!
— Так ведь его снесут, Макар Иванович!
— Не снесут, не снесут...— отмахивался он и пытался кружить свою партнершу, и это у него так ловко вышло, что кругом зааплодировали.
— Макар Иваныч,— твердила Нелька с улыбкой,— на следующей неделе будут ломать все дома. Весь городок. Разве вы не знаете?
— На следующей? — повторил дед Макар задумчиво и впервые взглянул на свою партнершу серьезно.— Откуда, уважаемая, у вас такие сведения?
— От мужа. Он назначен в трест, который будет ломать, а потом строить завод.
— Григорий Афанасьич ничего подобного не говорил!
— Григорий Афанасьич не говорил? Так ему и поручено ломать...
— Бросьте, Неля, вы что-то путаете,— сказал дед Макар без улыбки.
— Ничего не путаю,— обиделась Нелька,— Шохов назначен начальником участка, и на следующей неделе он приступит к сносу городка. Уже и постановление есть...
Все это Нелька выпалила скороговоркой, вгорячах не заметив, что дед Макар давно уже не улыбается и взгляд его стал настороженным и пугливым. Он даже танцевать перестал, а отошел в угол, как бы выпить воды, но и стакана не донес до губ, а застыл, над чем-то напряженно раздумывая. Про Нельку он не вспомнил.
— А я думала, что вы все знаете,— произнесла та немного разочарованно, все еще следуя за дедом Макаром.
— Что? — спросил он.
— Я думала, что вы знаете... Что Шохов вам рассказал, что...
— Ах, Шохов? — произнес дед Макар и опять задумался. И далее в течение всего вечера он оставался молчалив.
Он и ушел раньше других, и подарков своих не забрал. Женщины лишь посмеялись над такой забывчивостью деда Макара и заперли их до завтрашнего дня в сейф.
А дед Макар вернулся домой в очень тревожном состоянии и тут же направился к Галине Андреевне. Той не оказалось дома. Соседи сказали, что она собирает подписи под письмом и ее будто видели на улице Болотной.
Не разбирая дороги, разжиженной оттепелью, грязь со снегом, он в тех же праздничных туфлях напрямик пошел по улице и около одного дома наткнулся на Галину Андреевну. Она, в обычном своем плащике, сапожках, стояла возле какого-то рабочего и внушала ему что-то. Завидев деда Макара, тут же энергично позвала его:
— Макар Иваныч! Я вас вспоминала! Вы хоть объясните этому чудаку, что женщину нельзя держать взаперти... Он, понимаете, ее ревнует и не отпускает на работу. Как вам это нравится?
— Да, да,— поддакнул жалко дед Макар.— Надо отпускать, милейший. Надо отпускать.
На большее его не хватило.
— Вы будете мне помогать? — спросила Галина Андреевна, не замечая состояния деда, она была настроена, как всегда, по-боевому.— Я за сегодняшний день обошла больше половины. А Григорий Афанасьич меня забросил. У него какие-то дела.
— Я не могу вам помочь, уважаемая...— промямлил дед Макар.— Я, видите ли, смущен одной новостью... Я не знаю, как ее принимать...
— Макар Иваныч! Что с вами? — воскликнула Галина Андреевна, только теперь в свете чужого окошка разглядев, что тому явно не по себе.
— Ничего, милая. Но я... Понимаете...
И дед Макар выложил не очень внятно услышанную новость.
Галина Андреевна соображала недолго и панике не поддалась.
— Надо идти к Шохову,— предложила она, помолчав.— А пока не будем паниковать. Мы знаем цену Нелькиным сплетням. Если всем им верить, знаете...
— Да, да,— кивал дед Макар, но подавленность, нервозность его не прошли.
У Шоховых горел свет, но самого хозяина дома еще не было.
— Посидите, он сейчас придет,— сказала радушная Тамара Ивановна.— Я Валеру чаем угощаю. Присоединяйтесь и вы...
Гости разделись, присели за стол. Сперва чаевничали молча, лишь Тамара Ивановна укладывала Вовку спать, а он канючил, ему хотелось еще побыть вместе с Мурашкой.
Галина Андреевна спросила Валеру, правда ли, что он работает в подразделении Шохова.
— Я работаю в бригаде монтажников, — сказал тот, занимаясь чаем.
— А что вы сейчас делаете?
— Ничего.
— Совсем ничего?
— Ну, у нас реорганизация,— сказал юноша.— Говорят, что будем технику с водозабора перегонять.
— Куда?
Галина Андреевна спрашивала мягко, вовсе неназойливо и поглядывала при этом на молчавшего деда Макара. Вид у него был какой-то смятый.
— Не знаю,— пожал плечами юноша.— Говорят, завод будем строить.
— Какой завод? Где?
Тот опять пожал плечами.
В это время объявился Шохов. В прихожей, пока снимал он сапоги и ругал погоду, Тамара Ивановна сказала, что его ждут.
— Кто? — произнес он, и в голосе прозвучала будто настороженность, даже испуг.
— Галина Андреевна и Макар Иваныч... Да и Валера у нас.
— Ага. Я только умоюсь,— произнес он, и Галине Андреевне опять послышались в голосе хозяина некоторая усталость и досада.
Пожалуй, это встревожило больше, чем переданная дедом сплетня.
Шохов долго умывался, вытирался, все медлил к ним выходить. А когда ступил в комнату, торопливо и, как показалось Галине Андреевне, неприветливо кивнул, присел к столу и уткнулся в бутерброд. Жевал хлеб с маслом, не проявляя любопытства к столь поздним гостям и будто совсем их не замечая. По всему его виду можно было догадаться, что устал, измотан, издерган и, конечно, голоден. Ни к какому разговору он сейчас не расположен.
Но, может быть, он и сам почувствовал неловкую паузу, обратился к Валере:
— Ты чего пришел? Случилось что?
— Нет,— отвечал тот.
— А на работе как?
— Нормально.
— Ночевать... у нас будешь?
— Если не помешаю...
— Не помешаешь.
Все это отрывисто и уткнувшись в чашку.
А Галина Андреевна многозначительно взглянула на деда Макара. Они сейчас одновременно подумали, что Нелька-то права и Шохов просто побаивается их прихода, потому что не знает, по какому они тут поводу, и оттого не определился, как себя вести.
Затевать разговор в присутствии Валеры не хотелось, но выбора не было. Да и какой мог быть секрет от юноши, который завтра сам будет все знать.
Галина Андреевна вздохнула и, отставив чай, произнесла:
— Мы ведь, Григорий Афанасьич, по делу... Поговорить надо.
Шохов оглянулся, слышит ли их Тамара Ивановна. Но, убедившись, что та вышла на кухню, спросил торопливо:
— А что случилось? Что за спешка?
— Случилось, Григорий Афанасьич.
Галина Андреевна посмотрела на руки Шохова, держащие чашку, и увидела, что они дрожат.
— Мы хотели у вас узнать,— «у вас» Галина Андреевна подчеркнула, не сводя глаз с Шохова, с его рук,— правда ли, что есть постановление о нашем сносе?
Валера оторвался от чая и с удивлением уставился на хозяина.
