Музафер Дзасохов - Белая малина: Повести
Вот в этот трудный час судьба и послала мне Акбе. Лучший друг Баппу молча выслушал мою исповедь, потом бесцеремонно подхватил меня под руку и потащил в универмаг.
— Сегодня я получил зарплату! — объявил он мне, когда мы поднялись на третий этаж и оказались в отделе галстуков. — Так!
— Акбе вслух подвел черту под какой-то своей мыслью и вдруг спросил меня: — Какой галстук ты предпочитаешь?
Я никогда не носил галстуков. У нас в институте студент в галстуке становился мишенью для всеобщих насмешек. Но дело даже не в этом. Никогда мне не забыть своего смущения, когда, будучи на первом курсе, я приходил на занятия в залатанных брюках и телогрейке. О каком галстуке тут могла идти речь! Стоило мне даже мысленно представить себя с какой-нибудь пестрой повязкой на груди, как лицо заливала краска стыда. Вот и сейчас, когда Акбе задал свой вопрос о галстуке, кровь бросилась мне в лицо.
— Ты что, глухой? — прервал Акбе мои воспоминания. — Я спрашиваю, какой галстук тебе больше нравится?
— Я его не ношу, — признался я Акбе.
— Зато я ношу, я! Так что выбери мне галстук по своему вкусу.
Я вздохнул с таким облегчением, словно с меня свалился тяжкий груз. Во всяком случае плечи у меня распрямились сами собой. Подойдя к прилавку, мы остановились у металлического круга, обвешанного галстуками. Вдвоем несколько раз прокрутили круг.
— До каких пор будем вертеть это колесо? — проворчал Акбе. — Которая из этих тряпок, на твой взгляд, посимпатичнее?
— Вот эта, — я показал на темно-желтый галстук, в центре которого красовался алый якорь.
— Бог свидетель, наши вкусы совпадают, — отвечал Акбе. — Про себя я тоже выбрал этот, с якорем. Только сейчас мне нужен галстук голубоватого цвета.
Я был горд собой: за всю жизнь ни разу не надеть галстук, даже в руках его не держать и при этом умудриться выбрать самый лучший — нет, это было немалым достижением.
— Сестричка, — позвал Акбе продавщицу, — ну-ка, заверни нам вот эту пару галстуков.
Я удивился: выбрали мы, вроде бы, один галстук, а он берет два…
— Вместе завернуть? — спросила продавщица.
— Порознь, порознь! — Акбе проговорил это с такой торопливостью, словно собирался предотвратить роковую ошибку.
В следующий миг все прояснилось.
— Это тебе от меня! — Акбе торжественно протянул мне сверток с выбранным мною галстуком. Я стоял в растерянности, чувствуя, как лоб мой покрывается испариной.
— Бери, бери! — подбодрил меня Акбе.
Я попытался было возразить, но Акбе не дал мне сказать ни слова.
— Носи.
Рядом с нами остановились, прислушиваясь к разговору, несколько покупателей, продавщица тоже воззрилась на нас. Пришлось принимать подарок.
После того, как мы оказались на улице, Акбе спросил:
— Так, говоришь, в редакции тебе уже нельзя оставаться?
— Есть там у нас один следопыт, прямо по пятам за мной ходит. Видно, не знает, чем свое время занять. Без стука распахнуть дверь моего кабинета для него — что курочке яичко снести.
— Он кто, вахтер?
— Нет, литсотрудник.
— А какое ему до тебя дело?
— Я бы и сам это хотел знать! Раскроет пошире дверь, пробурчит себе что-то под нос и исчезает. У меня бывает такое ощущение, будто он меня голышом застал. И ведь наверняка редактору о каждом моем шаге доносит. Тот, правда, ни разу меня ни в чем не упрекнул, и все же оставаться в редакции на ночь мне с некоторых пор расхотелось.
— Идем-ка со мной! — неожиданно велел мне Акбе.
— Куда?
— Есть у меня один уголок, для двоих там, может, тесновато будет, но все же лучше, чем ничего.
Каким же беспомощным я показался себе, уж лучше бы мне сквозь землю провалиться! Только, как назло, рядом ни одной подходящей расщелины не оказалось. Поплелся я следом за Акбе.
На трамвае мы проехали с десяток остановок, потом долго шли какими-то темными закоулками, миновали железнодорожные пути. Акбе дорога была знакома, он уверенно шагал впереди, я едва поспевал за ним. В темноте то о камень спотыкался, то в лужу попадал.
— Черт, опять у них здесь лампочка перегорела! — ворчал Акбе неизвестно на кого. — Теперь жди, когда они ее заменят.
Наконец мы остановились у дверей длинного приземистого барака.
— Вот здесь я живу, — проговорил Акбе и стал очищать туфли от грязи. Я последовал его примеру.
Мы вошли в коридор. У первой же двери справа от входа Акбе вынул ключ и открыл дверь. Зажегся свет. Вот тогда я и пожалел, что рассказал Акбе о своих затруднениях. Тесная комнатушка с единственной кроватью и крошечным столом едва ли могла приютить двоих. Но Акбе, видимо уловив мою растерянность, дружески похлопал меня по плечу.
— Не смущайся, чувствуй себя как дома. — В его глазах темно-каштанового цвета я почувствовал нежное тепло. — Тебе когда-нибудь приходилось спать «валетом»? — продолжал Акбе и, не дожидаясь ответа, сам же ответил на свой вопрос. — Сегодня тебе предоставляется возможность это испытать. Но ты не беспокойся, я тебя тревожить не стану. Пока подыщешь подходящее место, сгодится и это, а там уже и забудешь, что когда-то жил в этой мышиной норе.
— Неловко как-то…
— Если ты сын Байма и хочешь сохранить со мной дружбу, ты эти разговоры брось…
При упоминании о своем отце я невольно подтянулся, расправил плечи. Конечно же, я сын Байма, а то кто же! Порой люди, хорошо знавшие Баппу, узнают меня еще до того, как я произношу свою фамилию. Глаза у тебя, говорят, точь-в-точь такие же синие, как у него. Спрашивается, на кого мне еще быть похожим, как не на своего отца?!
Война давно уже отгремела, а об отце все еще помнят многие. Вот и Акбе никак не может забыть о своей дружбе с ним. Так могу ли я пренебрегать его добрым отношением ко мне?!
Акбе вскочил в сумерках и, увидев, что я поднял голову от подушки, с виноватым видом спросил:
— Разбудил тебя?
— Нет! — заверил я его.
Часы показывали двадцать минут шестого. За окном брезжил слабый свет.
— Я вернусь не раньше чем через неделю. — Акбе остановился в дверях. — Вот тебе ключ. У меня есть запасной.
…Будь он неладен, этот сон, совсем мне спать не дал! Не зря в народе говорят: да перейдут на тебя мои дурные сны. Сон сном, а наш дом в селе все чаще вспоминается мне. Нет, не зря он привиделся мне во сне, давно я в нем не бывал. Сегодня надо обязательно съездить в село, проведать малышку Бади. Есть у меня там и дела по работе.
Прохожих на улицах было немного. Несколько трамваев прогромыхало вверх, в сторону проспекта, обратно же не видно ни одного. Но если меня никто не спрашивает, почему я собираюсь ехать вниз, сам-то себе я должен задать этот вопрос? У меня было желание не медля ни секунды отправиться прямо на автобусную станцию, хотя никого в редакции я не предупредил, что буду отсутствовать. Однако что, если меня вдруг хватятся, надумают поручить мне какой-нибудь непредвиденный репортаж? Нет, так не годится, без спросу отлучаться нельзя.
Я сел в первый же трамвай, идущий в сторону редакции. «Тьфу, будь ты неладен, опять он мне на хвост упал!» — недовольно пробормотал я, увидев в вагоне Дзепса. Будь двери трамвая открытыми, я бы, не задумываясь, спрыгнул. Теперь же я будто в ловушке оказался, ни вперед, ни назад двинуться не решался.
— Куда это ты в такую рань? — в тот же миг осведомился Дзепс.
Спрашивается, какое тебе дело! Ведь сам он живет прямо возле редакции, а едет Бог знает откуда, однако я ведь его ни о чем не спрашиваю, чего же он лезет со своими вопросами?!
— На работу, — без всякой охоты отвечаю я.
— В это время?
Ну, конечно, ему надо все знать до мелочей! Как-то посреди нота он стал настойчиво барабанить в дверь моего кабинета. Я и сейчас еще ругаю себя за то, что открыл ему дверь. Постучал бы немного и убрался восвояси!. И почему я тогда не отчитал его как следует? Впрочем, ничего хорошего я бы этим не добился. Он бы тут же донес на меня редактору, а там иди и оправдывайся. К тому же Дзепс намного старше меня, и это обстоятельство, конечно, сдерживает меня от грубости.
— У меня материал в номер идет, вот я и хочу закончить его до работы…
А что мне еще отвечать? Сказать правду — так Дзепс мне все равно не поверит. Да и вообще, кто он такой, чтобы отчитываться перед ним?!
Дзепс сошел на остановке в конце проспекта. Уф, я вздохнул с облегчением и только сейчас в полной мере смог ощутить чистоту и свежесть бодрящего утреннего воздуха.
Надо бы позавтракать, решил я и, сойдя у кафе, несколько раз оглянулся: не идет ли Дзепс следом? Ведь от него можно ждать чего угодно. Однако улица в этот ранний час была пуста в оба конца, и это прибавило мне настроения. На лице у меня даже улыбка появилась. Правда, Дзепса она никак не касалась. Вспомнилась мне история, приключившаяся с зарамагским попом. Акбе мне ее как-то рассказывал.
