Тахави Ахтанов - Избранное в двух томах. Том первый
Среди иных держав слывет сильнейшей.
Быть потому вам тоже суждено
В числе земель, ее стране покорных.
Но много ли противников упорных
Того, что мудростью порождено,
Противников среди князей, равно
Как средь простого люда кости черной?
Х а н А б у л х а и р:
Мамет-мырза, в учености своей
Вам ли того не знать, что с сотворенья
Так не было, чтоб множество людей
Одно имело б общее сужденье.
И все же в большинстве казахский люд
Меня за шаг мой смелый не осудит,
А вскоре правоту мою поймут,
Уверен я, и остальные люди.
Вот Букенбай-батыр за что мне мил?
Он в Среднем жузе не последний воин,
В моем решенье он опорой был.
Ему я верю, он того достоин.
Т е в к е л е в:
Саламалейкум, Букенбай-батыр!
Б у к е н б а й:
Салам, Мамет-мырза, покой и мир
Ниспосланы тебе да будут свыше!
Т е в к е л е в:
Молва и к нам доходит из степей,
И потому о доблести твоей
Уже давно и много я наслышан.
Отрадно, что прямой ты путь избрал,
Связал судьбу с судьбою хана смело.
Б у к е н б а й:
С судьбой народа я судьбу связал,
Хочу ему во благо делать дело.
Т е в к е л е в:
К врагам престола трон непримирим,
Грозна с врагами белая царица,
Но милостива к подданным своим,
Особо к тем, кем должно ей гордиться,
А потому сейчас пятьсот рублей
За верность из казны тебе дарю я.
Б у к е н б а й:
Благословенье щедрости твоей,
Но верностью своей я не торгую.
Т е в к е л е в:
От золота не многие из нас
Откажутся; поступок твой похвален,
И все ж от царской милости отказ
Не дерзость ли?
Б у к е н б а й:
Премного опечален
И вновь хочу за честь благодарить,
Но все-таки от денег отказаться.
И самому, чтоб дело завершить,
Тебе в дороге деньги пригодятся.
А нет — от царской милости вкусить
Охотникам не долго отыскаться.
Х а н А б у л х а и р:
Достопочтеннейший мырза-Мамет,
Отцы народа скоро соберутся,
А завтра будет главный наш совет.
Поспорят меж собой и разойдутся,
И все же станет многое ясней.
Народ наш дикий, не всегда послушный,
Порою, как косяк степных коней,
Попробуй, загони его в конюшни,
А впрочем, это может и не худо.
Т е в к е л е в:
Иль опустили повод вы слегка,
Слух доходил до нас издалека:
У здешнего властителя покуда
Была довольно сильная рука.
Х а н А б у л х а и р:
Поспорить тоже надобно кому-то,
Не все едино мыслят, и всегда
В толпе бывают те, что сеют смуту.
Т е в к е л е в:
Почтенный хан, все это не беда.
А главное, что трудное начало
Удачным завершается концом.
Императрица долго размышляла,
Посланье ваше получив с гонцом.
Ей ведомо: казахи своенравны,
Правителей своих и то не чтут,
А чтить чужих не станут и подавно.
Чуть что, так откочуют и уйдут.
Закон не будут исполнять исправно,
От клятвы, ныне данной, отойдут.
Х а н А б у л х а и р:
Нам ведомо, мырза, во все века
В державе вашей у владыки трона
Щедра бывала в милости рука,
А в гневе тяжела и непреклонна.
И все равно назад нам не идти,
Как поначалу ни пришлось бы туго,
Совместный путь далек, и мы в пути,
Бог даст, притремся и поймем друг друга.
Б а т и м а - х а н у м:
Ты прибыл к нам, мырза, послом чужим,
Но ты — башкир, а значит, ветвь родная.
Мы юрту по достоинствам твоим
Поставили на берегу Тургая.
Устал ты от пути и тяжких дум.
Т е в к е л е в:
Аллах тебя спаси, моя ханум.
(Батима-ханум и Тевкелев со свитой уходят.)
Х а н А б у л х а и р (Сейткулу):
Сейткул, ты верный мне слуга и брат,
И служат слух и нюх тебе исправно.
Что люди думают, что говорят,
Скажи мне.
С е й т к у л:
Люди разно говорят,
А думают по-разному подавно.
Люд черный твоему решенью рад
И видит благо в верности России.
Иные ропщут, многие молчат,
И ничего не знают остальные.
Я слышал, как богатый аксакал
Ворчал недобро, побелев от злости,
Мол, все дары себе властитель взял...
Х а н А б у л х а и р (показывая на царские подарки):
Скорее кинь собакам эти кости!
Х а н А б у л х а и р и С е й т к у л уходят. Появляется Б а т и м а - х а н у м.
Б а т и м а - х а н у м:
Был Сауран и смолоду упрям.
Вернется ль он? Я думаю об этом.
Но верным в дружбе быть — не это ль нам
Завещано пророком Магометом?
О чем сейчас молюсь, о чем прошу?
Пусть Сауран к нам снова возвратится.
Вновь я надеждой ложною грешу,
Опять остывший пепел ворошу,
Который в пламень вновь не превратится.
Где мой былой всегда спокойный ум
И нрав мой, легкостью своей счастливый?
Входит с у л т а н С а у р а н.
С у л т а н С а у р а н:
Поклон мой низкий, Батима-ханум!
Б а т и м а - х а н у м:
Тебе почтенье, деверь мой строптивый.
С у л т а н С а у р а н:
Мы с ханом не поладили твоим.
Теперь дорогам нашим не скреститься.
И все-таки решил я возвратиться —
К твоей мольбе не мог я быть глухим.
Б а т и м а - х а н у м:
Не отрекись, султан, от старой дружбы,
Случился спор — не велика беда.
Спешить с разрывом никогда не нужно.
С у л т а н С а у р а н:
Нет, с ханом разошлись мы навсегда.
Б а т и м а - х а н у м:
Султан мой милый, твой поспешен суд.
Чего порою в дружбе не бывает!
С у л т а н С а у р а н:
Где дружба, если клятвы нарушают
И все, что было свято, предают?
Тот стал врагом, кого я раньше славил,
Остался я ненужным никому.
Б а т и м а - х а н у м:
Но, как создатель, сам ведь ты расставил
Всех нас по разуменью своему.
Иль, может, твой расчет был слишком скорый,
А, может, сам ты преступил предел,
Иль стала цель тусклее, для которой
Ты в день былой меня не пожалел?
С у л т а н С а у р а н:
Ты все года копила злобы яд.
Ну что ж, злорадствуй, может, станет слаще.
Б а т и м а - х а н у м:
Была бы злоба, в злобе жены мстят,
А месть от муки избавляет мстящих.
С у л т а н С а у р а н:
Хоть моему терпенью есть предел,
И мне с твоим не примириться мужем,
Ты, Батима-ханум, не стала хуже
Лишь потому, что муж твой похужел.
Я многажды за это время клялся
Мечом предательство его пресечь,
Но думал о тебе, и опускался
В руке нетвердой справедливый меч.
Б а т и м а - х а н у м:
Твердишь ты о бессилии своем,
А сам похож на тучу над полями.
Подумать страшно мне, что станет с нами,
Когда прольешься грозовым дождем.
С у л т а н С а у р а н:
Мне надо б стать грозою и сурово
За все обиды хана покарать,
Но, видишь, суесловлю я опять,
Давнишней слабости поддавшись снова.
Б а т и м а - х а н у м:
Я о твоей любви мечтала ране,
Лишь о покое ныне я пекусь.
Мне кажется, что поместить я тщусь
В один казан две головы бараньи
Я у тебя, султан, прошу пощады,
Мою исполни просьбу, удружи.
С у л т а н С а у р а н:
Я за тебя, ханум, и в пламя ада
Согласен спрыгнуть, только прикажи,
Б а т и м а - х а н у м:
Прошу тебя: к Абулхаиру ныне
Не относись, как к своему врагу,
А уступи, смири свою гордыню,
Сойди с его дороги.
С у л т а н С а у р а н:
Не могу!
Уж лучше ты, припомнив все, что было,
Безумье мужа как-то обуздай...
Отговори...
Б а т и м а - х а н у м:
Мне это не по силам,
Меня на путь свой ложный не толкай.
С у л т а н С а у р а н:
Что ж, попаслась вблизи осла кобыла
Так по-ослиному заговорила.
Выходит, умерла моя Бопай?
Б а т и м а - х а н у м:
Не сам ли смерти ты ее обрек,
Силком Бопай за хана выдать силясь.
Смириться может все, и я смирилась,
Я положилась лишь на божью, милость,
И ненадолго дал мне счастье бог.
Здесь нет Бопай и не вернуть былого.
Где это видано, что скот продав,
Купец его забрать хотел бы снова...
И впрямь я повторяю мужа слово
И в том не вижу ничего дурного,
Тем более, что он сегодня прав.
С у л т а н С а у р а н:
Моя ханум, коль скоро я вернулся,
Открою то, что глубоко таил.
Признаюсь, как я в жизни обманулся,
