Сергей Крутилин - Грехи наши тяжкие
— Спасибо, Егоровна. Я тут Тихону Ивановичу все объяснила. Начинаем сеять ранние колосовые.
— Батюшки! — воскликнула Егоровна сокрушенно. — В какие-то годы зашли и то порог переступить боитесь. Отведали бы моих пирогов, потом бы и сказали: «Спасибо».
Егоровна обхватила Долгачеву своей оголенной до локтя рукой и притянула Екатерину Алексеевну к себе.
— Подымайтесь.
— Нет, спасибо.
— Ну, как знаете. — Она отпустила руку Долгачевой.
— Как-нибудь в другой раз, — сказала Екатерина Алексеевна. Но все же поднялась на крыльцо, обняла Егоровну. — Крепитесь. Смотрите за Тихоном Ивановичем.
— Да уж мы так крепимся… из последних сил. — Егоровна часто-часто заморгала, с трудом сдерживая слезы.
— Ну, я поехала, — Долгачева повернулась и пошла к калитке.
Она была все такой же собранной и шагала быстро, так, что Варгин едва успевал за ней.
Не дороге, не сворачивая с мостовой, стоял райкомовский «газик».
Славка, видимо, не рассчитывал, что Долгачева вернется так быстро. Развалившись на заднем сиденье, он читал районную газету. Увидев Екатерину Алексеевну, скомкал газету, отбросил ее на сиденье и открыл дверцу.
Долгачева подождала, пока подойдет Варгин, и, когда Тихон Иванович подошел, она быстро пожала его руку и, уже из машины, сказала:
— Не унывайте, Тихон Иванович! Сегодня звонил Батя. Просил меня навестить вас, поздравить с праздником. Справлялся о вашем здоровье.
— Передайте ему спасибо.
Скулы у Тихона Ивановича были сжаты до боли. Он боялся, что произнесет слова раскаяния — слова беспомощности своей и вины перед людьми.
Примечания
1
Закос (рыбацкое) — запрещенный способ ловли сетями, снабженными цепями.
