Борис Пармузин - До особого распоряжения
отпустил, махнул рукой и ушел.
- Может, тот человек обидел его, Анвара?
- Говорят, не обидел. Впервые встретились. Просто не понравился. Хотел задушить и вдруг раздумал.
- Сумасшедший, что ли?
- Есть немножко. Так говорят.
- Странная пара... - хмыкнул Махмуд-бек.
- Нам только их не хватало... - вздохнул Шамсутдин.
Он виновато посмотрел на Махмуд-бека, но тот молчал.
- Хозяин, - не выдержал Шамсутдин, - я пока не узнал, чьи это люди.
- Надо узнать, Шамсутдин. И как можно быстрее. А в чайхане нам делать больше нечего... - медленно
произнес Махмуд-бек.
- Почему? Мы и раньше туда ходили.
- Я не смогу там встретиться с гостем. Нельзя, чтоб об этом знали те же братья Асимовы.
Шамсутдин сморщил лоб.
- Ешь... - весело сказал Махмуд-бек.
Они сидели за столиком, и никто не прикоснулся к шурпе.
- Остывает. . Ешь! - повторил Махмуд-бек. - Если Фарида увидит, обидится.
Шамсутдин торопливо поломал лепешку, опустил несколько кусочков в суп, поднял касу, отпил... И
восхищенно покачал головой:
- Еще теплая. И вкусно так...
Махмуд-бек тоже попробовал.
- Вкусно! - согласился он.
И оба рассмеялись.
- Хозяин, - неожиданно произнес Шамсутдин, - встречаться надо в чайхане. Это самое неопасное
место.
- Асимовы, - напомнил Махмуд-бек. - Кто-то из них обязательно будет в чайхане.
У Шамсутдина возник план, но он еще не все хорошо обдумал, поэтому промолчал. Стал
расправляться с шурпой.
- Скоро Фарида зайдет. .
150
Чужие люди - приезжие купцы, паломники, просто бродяги - бывают в «Ферганской чайхане». Таким
гостям никто не удивляется. Ну посмотрят на нового человека, позавидуют хорошей одежде или,
сожалея, вздохнут при виде лохмотьев. Одинаковы эти лохмотья, и свои, и чужие. Стоит ли приставать к
человеку, узнавать, какая нелегкая судьба носит его по чужим дорогам.
А богатый гость вообще с каждым встречным не будет говорить. Если, конечно, самому не захочется
рассказать о жизни, ценах, делах, судьбах. Есть такие... Любят, чтоб их слушали. При этом еще угощают.
Этот чужестранец был молчалив. Он равнодушно пил чай и как-то неохотно задавал редкие вопросы
чайханщику. Посетители чайханы уже обсудили и его костюм, и повадки, а затем потеряли всякий
интерес к незнакомцу.
Сам чужеземец делал вид, что не замечает особого взимания к себе двух парней. Это преследование
его не пугало. Он по-прежнему заходил в чайхану в самое необычное время. Иногда не бывал по два-три
дня. И какой-нибудь из братьев Асимовых, покрутившись, уходил ни с чем.
На этот раз чужеземец выпил чай, посидел, закрыв глаза, будто дремал. Потом лениво встал и
двинулся к выходу. Рядом с медным подносом остался небольшой сверток. Никто из посетителей не
обратил на это внимания... Есть же хозяин...
Минуты через три-четыре поднялся Анвар Асимов. Оставив деньги за чай, он взглянул на чужой
сверток и зашагал к двери.
Чужеземец вспомнил о свертке только на улице, остановился, зачем-то пошарил в карманах и
вернулся в чайхану.
Анвар не решился идти за ним: заметит. Он двинулся дальше, задерживаясь у торговцев,
внимательно разглядывал скудные горки сушеных фруктов.
А в это время хозяин, убирая поднос и пустой чайник, заметил сверток.
- Ох... - покачал головой чайханщик. - Вечно торопятся люди...
Кто-то из посетителей равнодушно сказал:
- Он ведь часто заходит.
- Да... - ответил чайханщик и бережно, на виду у всех посетителей отнес сверток в свою каморку.
Чужеземец вернулся. Хозяин в это время уже мыл посуду. Он стряхнул мокрые руки и показал на
каморку:
- Там... Возьмите вашу вещь.
Чужеземец толкнул дверцу, зашел. Дверца за ним захлопнулась.
- У нас очень мало времени... - сказал Махмуд-бек.
- Да... Поэтому мне нужно узнать только ваше мнение. Получить ваше согласие.
- Что должны сделать туркестанские эмигранты? - спросил Махмуд-бек.
- Принять участие в восстании, когда мы его поднимем.
Махмуд-бек не обратил внимания на громкое слово: «восстание».
- Оно начнется...
- Во время празднования Навруза.
- Остался месяц.
- Мы и так давно вас ждали, - напомнил чужеземец и сразу вернулся к делу: - Во главе туркестанцев
мы решили поставить уважаемого эмигранта Самата. Вам следует с ним сойтись ближе. Подготовить его.
- На роль вождя? - усмехнулся Махмуд-бек.
- Пока, - откровенно сказал чужеземец и подчеркнул: - Мы надеемся только на вас. Будем иметь дело
только с вами. Мы должны быть в курсе событий. Вот для начала: - Чужеземец вытащил из свертка пачку
денег. - До встречи... Назначьте место.
- Чайханщик скажет.
Чужеземец вышел, на ходу проверяя сверток.
Посетителям чайханы не понравилось, что этот человек так тщательно проверял свой сверток... Не
было случая, чтобы в этой чайхане пропала какая-нибудь вещь.
Махмуд-бек массировал ноги и сам невольно усмехался: какие нежности. Что значит быть на свободе.
Даже в уютной, теплой каморке чайханщика у него затекли ноги... А была ведь камера! Был каменный
мешок, где лечь можно только согнувшись.
На рассвете, когда улицы города просыпались от первых несмелых шагов прохожих, Махмуд-бек
пришел в чайхану. Хозяин ловко колол щепки. Он поднялся, вытер ладони полой халата, поздоровался с
Махмуд-беком и завел его в свою каморку. Потом вышел, осмотрелся. На улице было тихо, только рядом,
на фруктовом базаре, слышалось ржание лошадей, хриплые голоса беспокойных продавцов. Скоро эти
люди придут в чайхану, чтобы на рассвете отогнать сон, подкрепить силы первой, самой вкусной пиалой
чаю.
Хозяин устроил Махмуд-бека в каморке. Когда вскипел самовар, он принес ему чайник, разломил
свежую, еще горячую лепешку и коротко сказал:
- Отдыхайте.
151
Махмуд-бек в эти томительные часы думал о предстоящей встрече. Гость из соседней страны, увидев
его таким больным, слабым, может изменить свое решение. Им, конечно, нужны здоровые решительные
люди, которые не моргнув швырнут в огонь переворота сотни своих соотечественников.
Им, конечно, нужна верхушка, а не один Махмуд-бек, верхушка эмиграции, способная в считанные
часы вооружить людей и двинуть их на правительственные учреждения. Эта самая верхушка должна
подготовить народ, разжечь ненависть к правительству страны, приютившей эмигрантов.
Сделать это легко. У простых людей еще не счесть бед, забот. Во всех бедах надо обвинить
правительство, которое совершенно не заботится о судьбе братьев-мусульман. Убедительные,
построенные на конкретных примерах, речи проповедников сыграют свою роль. Лучше всего с такими
речами выступают духовники, бывшие кази - судьи, умеющие доказать, убедить.
Итак, к перевороту надо готовить проверенных людей. Потом уже к ним примкнут и другие...
Эту программу и свое согласие на участие в подготовке переворота Махмуд-бек должен высказать
чужеземцу.
Разговор получился короче, чем предполагал Махмуд-бек. Ему полностью доверяли. Гость был готов к
тому, что в каморке чайханщика он не увидит богатыря. Рекомендация вождя племени сыграла свою
роль. Только в случае отказа Махмуд-бека чужеземцы будут искать других руководителей эмиграции.
Пожалуй, эти другие уже были у них на примете.
Встреча состоялась. Махмуд-бек смотрел на пачку денег. . Сколько их, этих пачек, плотных,
чистеньких, любовно подготовленных, прошло через его руки. Из какого британского банка,
расположенного в соседней стране, поступили и эти крупные хрустящие ассигнации?
Для «затравки» он должен швырнуть эти деньги будущим вожакам переворота и при этом пообещать
крупные должности в новом правительстве. Надо, чтобы в этот «кабинет» вошли самые опасные для
народа люди. Махмуд-бек еще не готов к их подбору, к «формированию» правительства.
А срок отпущен незначительный. Чужеземцы, разумеется, располагают информацией о видных
деятелях туркестанской эмиграции. Ошибка Махмуд-бека в подборе «кабинета» будет сразу же
замечена.
До позднего вечера, до того момента, пока усталый чайханщик не вошел в каморку, Махмуд-бек
перебирал в памяти оставшихся духовников, курбаши, богачей.
- Все спокойно, Махмуд-бек... - сказал чайханщик.
Он еле держался на ногах, этот уже пожилой человек. Махмуд-бек протянул пять ассигнаций,
