Виктор Конецкий - Дополнительный том. Лети, корабль!
Николай Николаевич Радченко стал другом семьи, сохраняя прежние чувства к «маленькой вакханочке», как он называл Любовь Дмитриевну. Через шесть лет после ее замужества, плывя куда-то по Неве и Ладожскому озеру, он писал ей:
Дорогая, родная, несравненная, единственная, с добрым утром и, Бог даст, с веселым пробуждением. Сейчас полчаса 12-го и уже два часа как я мирно плыву на переполненном и весьма комфортабельном пароходе. Ужасно грустно и как-то больно защемило сердце после третьего свистка: я жадными глазами смотрел и искал Вас; конечно, это глупо и было бы жестоко с моей стороны ожидать Вас, но глупое сердце не подчиняется логике и рассудку и хочет чуда, так мне страшно хотелось увидеть Вас… Вы знаете, что в моем чувстве к Вам нет греха, поэтому я беру на себя смелость написать «люблю». Да, люблю, люблю, дорогая моя радость и смысл жизни, и счастлив, что могу и имею право любить Вас и никого более. Много Вы во мне не понимаете, вернее критически и, может быть, недоверчиво относитесь к проявлению моего чувства, но я уверен, Вы знаете и чувствуете всю его необъятность, искренность, самоотверженность и глубину. Ах, родная моя, почему Вы так далеко сейчас и все-таки Вы вся здесь со мной… Вы, конечно, в церкви сегодня не были и мне не пожелали доброго путешествия? Это не упрек, Боже меня сохрани; я хорошо помню мудрое восточное изречение: «Не думай, что любимый тобой человек всегда занят тобой, как ты им». Поэтому прошу Вас не обращать на такие слова Вашего внимания, хорошо? Если не будет сильно качать, то продолжу эту записочку в озере, а пока с добрым утром и, пожалуй, с летом. Ваш Николаич.
Любовь Дмитриевна любила мужа. Из огорчений одно — десять лет не было детей.
Она служила в Петроградском частном коммерческом банке, в Компроде Московского района «в должности заведующей Подотделом трудового Пайка Отдела Статистики Района» на Измайловском проспекте, в Мариинском театре (ГАТОБ) — артисткой миманса (до 1922 г. в штате, затем вне штата до 1926 г.).
За год до рождения первенца Любовь Дмитриевна поступила в Управление по постройке хлебозавода ЛСПО, где в конторе производителя работ служила делопроизводителем, «являясь практически машинисткой, ведущей делопроизводство».
В 1927 году родился сын Олег, а через два года — сын Виктор. Рождение детей стало возможно только после операции, которую Любови Дмитриевне сделал профессор Джанелидзе.
Через два года, после рождения второго ребенка, ее брак с Виктором Андреевичем рухнул. Что тому причиной — судить не будем. Скажу лишь, что, несмотря на второй брак с Надиной Бернгардовной Зальтуп, Виктор Андреевич не перестал любить Любовь Дмитриевну и заботился о детях.
Фон, на котором произошел разрыв, был страшен.
ИЗ ДОКУМЕНТОВ АРХИВА ПРОКУРАТУРЫОт нарследователя М. Р-на
В. А. Штейнберга
11 мая 1922 г. я принял камеру нарследователя 1 отд. В. О. р-на, и вот спустя почти 10 лет я вынужден, настоящим рапортом, ходатайствовать перед Вами об освобождении меня от занимаемой должности по целому ряду обстоятельств катастрофического для меня характера: в 1925 г. я заболел туберкулезом (горловое кровотечение), но до сегодняшнего дня, при наличии этой тяжелой болезни, которая перешла в tbc. 2 ст., я продолжал по мере сил работать.
С февраля 1931 г. меня постигло еще большее несчастье. Моя жена заболела смертельной болезнью — фибра саркома. После длительного пребывания в больнице (с 26.04 по 26.05 с. г.) и тяжелой операции — удаление злокачественной опухоли, появилась надежда на ее спасение, однако в настоящее время появилась новая опухоль, идущая к сердцу, — операция невозможна и единственный способ лечения — лучи Рентгена — разрушают ее организм. Ее болезнь от нее скрывается, при содействии пользующих ее врачей. Двое маленьких детей (2 года и 4 года), инвалид жена — угасающая на глазах — мое психическое состояние таково, что я не только нести работу следователя не могу, а с моей стороны было бы нечестно задерживать за собой столь ответственное место, я нахожусь в бредовом состоянии, а потому прошу меня освободить от занимаемой должности. Если в моей жизни в ближайшее время появится хоть маленький просвет, я сам приду в Прокуратуру и буду просить вновь вернуть мне должность Нарспеца, ту должность, которой я отдал лучшие 10 лет моей жизни.
В. Штейнберг.
31.07.1931 г.
Ни разу на протяжении своей долгой жизни Любовь Дмитриевна не рассказывала сыновьям о том, что она пережила в те годы…
В семье Любови Дмитриевны Конецкой часто устраивались вечеринки — приглашались подруги, сестры, другие родственники. Под скромную закуску веселились так, «как я потом не видел», по словам ее сына Виктора.
Любовь Дмитриевна посвятила себя детям. Она была рядом с ними в блокадном Ленинграде, в эвакуации — во Фрунзе (работала хинизатором и сдавала кровь, пригодную лишь на противомалярийную сыворотку) и в Омске.
В архиве Виктора Конецкого сохранилось «Меню» новогодней ночи 1943 года — это было во Фрунзе. Его «составила» Любовь Дмитриевна, а сын разукрасил праздничный листочек елочкой и зайцем. Новогодний стол был следующим: «Салат a,la оливье. A,la плов. Чай, пирог».
Во Фрунзе Любовь Дмитриевна встретилась с Н. Н. Радченко, который в то время жил там, он и приютил ее с детьми в своем сарайчике. У Николая Николаевича была жена Екатерина Михайловна и двое сыновей…
Здесь замечу, что судьба не пощадила и Н. Н. Радченко. Но везло ему фантастически.
Первый раз его арестовали в 1932 году в Ленинграде, он просидел около года и был выслан с семьей в Киргизию в деревню Карабалты, работал там на строительстве сахарного завода. Когда строительство закончилось, в 1936 году направили на стройку в Воронежскую область, но он скоро вернулся в Киргизию и поселился во Фрунзе.
В начале 1938 года его снова арестовали и приговорили к расстрелу. Трудно сказать теперь, каким чудом удалось Николаю Николаевичу добиться отмены расстрела и отделаться ссылкой в Медвежьегорск (где-то около Кандалакши). Более того — ссылка была недолгой, и перед войной он вернулся во Фрунзе и работал… в Госплане Киргизии начальником отдела сводного планирования… Членом партии никогда не был…
После войны работал в Кишиневе в министерстве пищевой, затем — вкусовой (была и такая) промышленности, одно время даже в должности зам. министра, затем — главным инженером Молдаввино.
После войны, в 1947 году, тяжело болея, Любовь Дмитриевна писала Н. Н. Радченко:
«Вот теперь я смогу уйти из этого мира, Николаич, с улыбкой Вас благословляя. Много, много грехов да простится Вам за ласковое письмецо мне к 17-му сентябрю, друг милый, старый друг… Спасибо Вам за него большое. Как Вы здоровы сейчас и что Екатерина Михайловна…»
Больше они не встречались. Но после смерти Николая Николаевича, в 1948 году, Любовь Дмитриевна ездила в Кишинев, была на кладбище, где он упокоен, и много «молилась и вспоминала», как рассказывал сын Радченко Никита.
А хоронили Н. Н. Радченко «с музыкой и церковным хором»…
После войны, с 1945 года, когда сыновья поступили в Военно-морское училище, Любовь Дмитриевна работала в театре им. Кирова агентом, контролером, лаборантом, и даже старшим пожарным в пожарно-сторожевой охране. Но все ее мысли — о сыновьях.
ПИСЬМО Л. Д. КОНЕЦКОЙ — В. С. ПИКУЛЮМилый Валентин Саввич. Спасибо за такой исчерпывающий ответ. Очень, очень всему рада, Вашей Веронике низкий поясной поклон. Я завидую ее возможностям. Увы, я не умею владеть и требовать. До боли тяжело, но полная растерянность, когда нужна сила. Быть может, виной тому, что выросла я в семье без мужчины (мама и трое старших сестер), поэтому, может быть, и характер мягче, чем требуется. Да дети мои не считаются со мной. Говорят, что любят, но я и этому не верю, доказательств хочется.
Вы спрашиваете про Олега. Он семьянин, у него чудесная, умная жена, но так уже вся в его власти. Двое детей — девочки. Олег не пьет, не курит. Любит только семью и книги. Любит также старину, особенно русскую. Пишет какую-то очень большую философскую писанину, но нам с Виктором читать не дает. Давал двум большим писателям. Те говорили Виктору, что вещь совершенно замечательная, но непроходимая. Много лет тому назад он написал для альманаха маленькие рассказы, очень хорошо, но сейчас больше не хочет.
Вику очень раздражает, что трудно сейчас писать, и он решил уйти плавать. Он всю зиму занимался, выдержал прекрасно все испытания и ушел пока 2-м помощником капитана. Сейчас он в Лондоне, затем пойдет на Алжир и т. д. Я одна в квартире, тоскливо? И да и нет, конечно, тоскливо без него, но я так безумно устала за прошлый год, что пока еще не пришла в себя. Ушел он 25 октября на т/х «Челюскинец», а будет обратно, вероятно, весной. Сбылась его мечта — только очень трудно. Да у меня хватит хозяйских дел, потому что я все делаю замедленными темпами, лет-то мне «только» 75!
