Медеу Сарсекеев - Клад
— Пыль в глаза! — шепотом комментировал выступление Табарова главный геолог.
Актаев взял карандаш и записал на листке фамилию мятежного изыскателя, имя которого он слышал впервые. Уловив паузу в выступлении Табарова, Ахмет Актаевич спросил:
— А где же товарищ Казтуганов сейчас? Он здесь не присутствует?
Ильяс Мурзаевич, склонив голову над столом, молчал. Шибынтаев ответил за двоих:
— Ушел! Знаете, сам подал заявление, мы не отказали. Не имеем права насильно удерживать.
— Отказать, значит, удержать, — вздохнул Актаев. — Чуть не по нашему вышло, проявил человек характер, служебную принципиальность — уже можешь уходить. Я знал такого администратора на металлургическом заводе. Но не будем отвлекаться! Продолжайте, Виктор Николаевич.
— У меня несколько слов для заключения, — сказал Табаров. — Из возникшего тупика выход один: увеличить объем разведки вблизи обжитых мест, не ударяться в бега в поисках земли обетованной. А главное: скорее отрешиться от изживших себя методов и направлений в поиске руд… Что нужно сделать на первый случай и потом, вплоть до конца века, изложено в моей записке обкому партии. Текст этой записки перед вами. К ней приложена геологическая карта, где обозначены наиболее вероятные координаты сорока одного нового рудного узла.
Табаров сел, взглянул на часы. Говорил он сорок пять минут.
— Имеются ли вопросы к Виктору Николаевичу? — спросил секретарь, поочередно глядя на собравшихся.
Жаксыбеков поинтересовался, насколько вероятны месторождения, указанные на карте? Можно ли надеяться?..
Кали Нариманович денно и нощно думал об одном: уцелеет ли город?
Табаров успокоил его твердым обещанием руды в районе Актаса, не забыв предупредить, что извлекать ее с новых глубин будет во много раз труднее, чем сейчас.
Теперь все внимание переключилось на ученого. Каждому из участников совещания хотелось что-либо спросить о своем районе, где располагался рудник или родственное предприятие отрасли, связанное с поставкой сырья.
Табаров внимательно выслушивал, не торопился с ответом. Но ответы его звучали уверенно и четко, всегда конкретно. В том случае, если не мог сказать точно или обещать, поправку дела немедленно, говорил с убеждением: «Будем искать, товарищи! Вместе с вами найдем выход!»
Но вот поднялся с места Таир Унисьянович. Он успел убедиться: чаша весов в определении истины все больше склоняется в сторону Табарова. Для руководителей объединения приезжий специалист не виделся таким уж безупречным, знающим и гораздым на то, чтобы всем сестрам раздать по серьгам. Они его видели отнюдь не в таком уж победоносном состоянии. Умолчать о своих впечатлениях нельзя. Шибынтаеву надоела игра в одни ворота. По едва уловимому знаку генерального Таир Унисьянович встал за столом поровнее, начал рубить фразами:
— Как главного геолога объединения меня интересует конкретный научный расчет, который сулит скорую удачу… В частности, я хочу спросить вас, Виктор Николаевич, проверяли ли вы сами на практике свою симметричную теорию и каков оказался результат?
Сказав эти слова, Шибынтаев хотел было сесть, уверенный в неотразимости удара, но повелительный взгляд шефа удержал его в положении стоя. Это был наигранный ими прием с целью сокрушить Табарова. Они знали: по существу, теоретику разведки нечего было ответить на их вопрос.
Табаров поднялся. Он явно волновался.
— Результатов пока нет, — произнес он тихо. — И вы, Таир Унисьянович, знаете, почему их нет.
Шибынтаев взялся за грудь, состроив невинное лицо. Его опередил Кудайбергенов, изрыгая убийственную для теоретика, как он считал, тираду:
— Мы вам дали на целых два года технику и людей. Где ваша руда?
— Вы дали, это верно! — согласился Табаров. — Не забудьте уточнить сколько… Один станок и к нему смену бурильщиков.
— Вот вам и новейшие теории! — Кудайбергенов ударил ладонью по столу, и получилось это гулко, будто взрыв в ущелье. Так Ильяс Мурзаевич изобразил крайнее разочарование словами ученого и его выступлением в целом.
Шибынтаев осторожно уводил вспыхнувшие по его вине споры в русло делового разговора.
— Признаюсь, я тоже здесь виноват кое в чем. Ну, скажем, в снабжении вашей группы техникой… Не только в этом. Виноват в том, что раньше других поверил в магию симметричной теории расположения рудных зон, разработанную уважаемым Виктором Николаевичем. Не только поверил в нее, стал союзником ученого человека в борьбе с косными и неповоротливыми специалистами нашего объединения… Проявил характер и принципиальность, даже настоял… В общем, ухлопали на это дело уйму денег. Сказать, сколько? Больше миллиона за два года… Но все это окончилось конфузом для нас, практиков, и, полагаю, для науки.
Шибынтаев не спускал с Актаева глаз и будто не замечал присутствующего автора несбывшихся надежд.
— Согласно теории Виктора Николаевича, в любом регионе имеется некая условная геологическая ось, относительно которой рудные залежи обнаруживаются в симметричных точках. Стоит обнаружить эту ось, все остальное само по себе приложится.
Подбодренный насмешливыми улыбками участников совещания, не терпящий шуток над собою, Таир Унисьянович продолжал улыбаясь:
— Не обязательно быть опытным разведчиком недр, организатором всегда нелегких поисков. Знай лишь место, где проходит эта все определяющая ось. Если уловлено ее прохождение, любой маркшейдер может опустить в эту точку на карте ножку циркуля, прочертить круг. По линии круга, слева и справа, непременно должны размещаться так называемые рудные узлы. Термин тоже, как видите, новый. Все новое! Дело за бурильщиками. Не зря ведь говорено: «Все гениальное — просто!» Два года мы с Виктором Николаевичем ходили по этому кругу. Результат известен: ноль!..
— Вы не упрощаете ли? — заметил Шибынтаеву секретарь обкома.
Тот развел руками:
— На уровне моего понимания! Но я был ярым союзником Виктора Николаевича, примите это к сведению!
— Примем! — пообещал Актаев, не поднимая задумчивого лица.
После выступления главного геолога объединения обмен мнениями на некоторое время прекратился. Участники совещания сидели, переглядываясь… Общая картина несогласия между объединением по разведке и людьми от науки более-менее прояснялась: каждая из сторон была по-своему права. Верно рассуждал доктор геологии, объяснявший причину застоя неумением Кудайбергенова или его боязнью пойти вглубь. Понятны опасения геологов, не решавшихся положиться на расчеты науки, тем более что эти расчеты по круговой симметрии пока ничем не порадовали. В этом непростом споре в кабинете секретаря обкома симпатии остались все же на стороне Табарова: он был сравнительно молод, полон энергии, хотел помочь краю, горячо к тому стремился… Кудайбергенов ни за что не отвечал уже. Не мог или не был способен. Будто замшелый камень встал на пути. Имя этого человека постепенно обрастало насмешками. Вокруг Кудая («Ты знаешь, что сказал однажды Кудай?») плелись всевозможные анекдоты. В одном он рисовался гением, в другом — круглым идиотом. Но чаще всего выступал в роли бродячего кудесника, чтобы смешить чересчур доверчивых людей.
Жаксыбеков вдруг ощутил в себе желание поддержать приунывшего ученого, пусть косвенно, быть может, наивным вопросом. Он встал и спросил, глядя на Табарова:
— Мне хотелось бы знать, Виктор Николаевич, какими реальными запасами располагает район Актаса сейчас? Имеются ли лучшие виды на будущую пятилетку? Нам, производственникам, важно знать: что у нас в потенциале? Сколько сырья осталось, на какое время его достанет, чтобы занять делом тридцать тысяч горняков?..
Актаев, молчаливо согласившись с вопросом, повернул голову в сторону Табарова. Пока ученый отыскивал нужную ему бумажку, подхватился с места Ильяс Мурзаевич.
— Я могу сразу ответить Кали Наримановичу.
Генеральный огляделся: не последует ли возражение со стороны того, кому был задан вопрос, или, чего доброго, его опять одернет Актаев. Но тот и другой, похоже, не собирались мешать Кудайбергенову в его желании удовлетворить любопытство неугомонного директора комбината.
— Могу сказать точную цифру, — почему-то ухмыльнулся Ильяс — Только держись покрепче за стол, чтобы не упасть от неожиданности, побереги свое сердце… Так вот слушай: Актасу твоему приходит конец… Да, я не оговорился, такими вещами не шутят… После партийной конференции специалисты еще раз проверили геологические материалы по всему месторождению. Пробурили контрольные скважины, чтобы увериться в неутешительном прогнозе. Увы, нижние горизонты Ревнюхи безрудны. Как говорится, пора сматывать удочки. Наше объединение готовит вам новое месторождение, более богатое, чем Актас…
Кудайбергенов, похоже, переиграл с интонацией, потому что никто не принял сообщения всерьез. Наоборот, люди с недоверием слушали его излишне торжествующую речь.
