Валентин Овечкин - Собрание сочинений в 3 томах. Том 1
— Должно быть, никогда, Дмитрий Сергеич.
— Почему так?
— Даже записано в решении отчетного собрания насчет легковой машины для правления. А мне что-то не хочется ее покупать. Боюсь, покажусь колхозникам каким-то чужим в «Победе». Они привыкли к моей таратайке.
— Ну, это глупости говоришь! Колхоз растет, забот прибывает, всюду нужно поспеть, нужен хозяйский глаз. Зачем тратить лишнее время на разъезды?
— Не в том суть, чтобы за полдня все бригады обскакать. В иной бригаде можно и неделю не побыть, если знаешь, что наладил там дело.
— Это-то так, конечно…
И больше ни словом не перекинулись до самой остановки на дальней границе земель колхоза «Красное знамя».
— Так вот, товарищи колхозники, — сказал секретарь райкома, когда экскурсанты сошли с машин и собрались вокруг него и Назарова, — это у них градобойные участки. Тут у них будет недобор.
— Это-то недобор?..
— Недобор, конечно, — сказал Назаров. — Присмотритесь, сколько колосков посечено, на земле лежит.
— Много лежит, но много и осталось!
— Потому много осталось, что много было, — сказал Стародубов. — Знаете, друзья, пословицу: пока толстый исхудает — из тощего дух вон.
— Нам бы, Дмитрий Сергеич, такой урожай, как у них этот недобор! — заговорила одна колхозница из приехавших на машине марки «ГТТ» из колхоза «Ударник», Христина Соловьева. — А зéмли у них, глядим, никудышные. Глина, мел. Свистульки только лепить. — Метнула горячими черными глазами в сторону своего председателя. — Что бы они тут делали, радетели наши, на такой неудоби? Как бы они выкручивались? На черноземе по семь центнеров берем!..
— Если бы в колхозе «Красное знамя» были самые лучшие земли, я бы вас не привез сюда на экскурсию, — сказал Стародубов. — Я привез вас не землею любоваться, а урожаем.
— Если на то пошло, — усмехнулся Назаров, — то можно похвалиться. Почвоведы утверждают, что хуже нашей земли нет по всей области. А на рельеф обратите внимание.
— Да уж обратили, Павел Федорыч, — подошел председатель колхоза «Общий труд» Филипп Конопельченко. — Бугры, балки, косогоры. Карпаты!.. Жалко, что не захватили на экскурсию наших трактористов. Поглядели бы, каково вот тут работать! Того и гляди, загудишь вверх тормашки с комбайном в яр!.. Небось пережогу в твоей тракторной бригаде — тонны! А?
— Третий раз приезжаешь ты к нам, Филипп Петрович, и все допытываешься насчет пережога. Нету, говорю, пережога!
— Ох, не обманешь, Федорыч! Сам десятый год председательствую. Чтоб по такому рельефу не быть пережогу?.. А спалит парень лишнего горючего рублей на пятьсот — вот у него уж и энергия отпадает…
— Как-нибудь открою тебе, Филипп Петрович, секрет, почему у наших трактористов нет пережога. Наедине поговорим. Не отвлекай, пусть люди поля смотрят.
— Ну как, товарищи, по-вашему? — обратился ко всем Стародубов. — Сколько возьмет колхоз «Красное знамя» пшенички на этом градобойном участке?
— Погодите, пройдем дальше от дороги, посмотрим… Иван Спиридоныч! Как на твой глаз?
— Что — глаз! Сын-плотник говорил отцу-плотнику: «Наплюй, батя, на свой глаз, теперь у нас аршин есть». Обмеряем, посчитаем.
Отмерили в разных местах поля несколько квадратных метров, оборвали колосья, обмяли их в ладонях, провеяли зерно на ветру, взвесили даже — кто-то из гостей захватил с собою маленькие лабораторные весочки.
— Тринадцать центнеров будет, Дмитрий Сергеич.
— А почему с тех машин не слезли? Вы зачем, товарищи, ездите по полям? Катаетесь или урожай смотрите?.. Все слезайте, смотрите, щупайте. Вам же придется дома отчитываться: что видели в колхозе «Красное знамя»?
И лишь после того как все согласились, что действительно на этих самых плохих участках урожай будет не меньше двенадцати — четырнадцати центнеров, Стародубов скомандовал:
— По коням!..
Колонна грузовиков запылила по узенькой, извилистой, — с перевала на перевал, — полевой дороге. Пошли такие рослые хлеба, что местами приземистый райкомовский «газик» совсем скрывался в них, лишь пыль курилась столбом, словно смерч шел по полям.
По сигналу Стародубова колонна останавливалась.
Экскурсанты спрыгивали на землю, рассыпались по хлебам, смотрели, щупали, обминали колосья.
— А здесь по сколько будет? — пытливо обращался ко всем Стародубов.
— Ну, здесь, пожалуй, все двадцать, Дмитрий Сергеич. Не меньше.
— А не больше?
— Да как уборка покажет. Если не прихватит суховеем. Зерно-то еще, видишь, не окрепло, молочко…
— Вопросы к председателю есть? Сколько удобрений внесено, какой предшественник, чем подкармливали эту красавицу?
— Вопросов много к нему, Дмитрий Сергеич!..
— А я думаю так, — подошел Назаров. — Мне лучше бы ответить на все вопросы там, когда в клубе соберемся. Расскажу и про нашу организацию труда и про агротехнику. А тут пусть люди смотрят, убеждаются.
— По коням!..
Возле свекловичных плантаций задержались дольше. Пышная зелень, без единой сорной травинки междурядия, дважды уже прополотые, ровные рядки — хорошо пойдет здесь свеклокомбайн… Но Христине Соловьевой приглянулось другое.
— Вот где руководители заботятся о нас, женщинах! Против участка каждого звена — шалашик. В холодочке пообедают, отдохнут. Видно, председатель сам когда-то с тяпкой работал, не забыл, как это от зари до зари спины не разогнуть?..
— Мы, Христина Семеновна, эти шалаши строили не только от солнца, — обернулся к ней Назаров, — Придет время копать свеклу, осень, ветры, дожди. Надо же где-то людям погреться.
— Ты смотри! — толкнула Христина Соловьева другую колхозницу. — Второй раз сюда приезжаю, и он уже знает, как меня по батюшке зовут!..
— А почему так расплановали? — спросил Филипп Конопельченко. — Один шалаш в том конце поля, другой — в этом?
— Простой расчет, товарищ Конопельченко, — ответил Назаров. — Если дождь захватит женщин ближе к тому краю загона — побегут в шалаш к соседнему звену. Если ближе к этому краю — сюда все прибегут.
— И что машинами возите сюда колхозниц на прополку — тоже расчет? — спросил Стародубов.
— Ну-у? Машинами возите колхозниц на свеклу? — раздалось несколько женских голосов.
— А что же такого особенного? У нас в колхозе пять машин. Пусть мы затратим тысячу рублей на горючее, зато сколько выгадаем! Отсюда до села семь километров. Туда, обратно — четырнадцать. А работать когда? Постановили на заседании правления: в шесть часов утра все машины ждут пассажиров у конторы. Кто желает ехать — садись. Пришел в четверть седьмого — опоздал, машины ушли. Так же и в обратный путь. Если хотите ехать, а не пешком идти, работайте до такого-то часа, ровно в назначенное время машины придут за вами в поле. Вдвое быстрее прополка пошла.
— Расчет! И людям выгодно.
— А как же! За ходьбу трудодни не пишут.
— Ну и как, товарищи колхозники, — повел рукой вокруг Стародубов, — сколько, по-вашему, возьмут они здесь сахарной свеклы с гектара?
— Если еще дождик-два…
— Метеорологи обещают.
— Да ежели вовремя уберут…
— А почему бы им не убрать вовремя? Дисциплина, что ли, хромает у них?
— Да что говорить, Дмитрий Сергеич! — кинул в сердцах фуражку оземь один колхозник. — Что ты нас агитируешь? Все хлеборобы, не первый год землю пашем… По триста пятьдесят центнеров будет тут на круг!
— Кабы такой урожай по всему Советскому Союзу — дома бы строили из сахара вместо кирпичей!
— Как в сказке — молочные реки, кисельные берега?..
— По коням!..
Собрание в переполненном клубе открыл Стародубов. Президиум не выбирали. Это было не собрание, а просто подведение итогов экскурсии.
— Я привожу сюда, товарищи, уже пятую экскурсию, — сказал Стародубов. — Как Назаров не жалеет горючего на прополку свеклы, так и мы не пожалеем горючего на это дело. Дадим каждому колхозу дополнительные лимиты, но чтоб все люди побывали здесь, посмотрели своими глазами, убедились! И трактористов привезем, покажем им здешние «карпатские горы» и урожаи на этих горах!.. Предоставим слово Павлу Федоровичу. Пусть он теперь расскажет, каким путем это все достигнуто: такая чистота на полях, порядок на фермах, доходы, строительство. Давай, товарищ Назаров! А потом еще поговорим.
Доклад Назарова был суховат. Цифры и факты. Он почти не заглядывал в потрепанные листки с «тезисами» — не первый раз отчитывался по ним перед таким собранием, помнил все наизусть. В нынешнем году одни лишь капиталовложения в хозяйство составляют миллион. За прошлый год колхозники получили на трудодень по четыре килограмма зерна и по шесть рублей деньгами. Сахару некоторые колхозницы получали по двадцать пять — тридцать пудов. Нынче, если выдержат план урожайности, доходность трудодня будет значительно выше. Организация труда такая-то, все делается, как положено по Уставу: главное внимание — укреплению бригад, но и звенья на пропашно-технических культурах не забыты. Из девятисот семидесяти пяти трудоспособных колхозников нет ни одного, не выполняющего рабочий минимум в трудоднях. Дневные нормы выработки на разных работах большинством колхозников перевыполняются. Весенний сев был проведен в восемь дней, ни одного гектара весновспашки, все — по зяби. Минеральные удобрения по разнарядке полностью выкуплены и завезены, даже больше завезено — за счет тех колхозов, которые отказались от них. Местные удобрения используются полностью, старого навоза не найдете нигде ни грамма: ни на фермах, ни во дворах колхозников — все вывезено на поля. Уход за растениями — строго по утвержденным агроправилам, столько-то прополок, подкормок. Озимая пшеница была посеяна перекрестным способом. Скот на фермах исключительно племенной, высокопродуктивный. План развития поголовья по всем видам скота перевыполнен на двадцать — тридцать процентов. Доходу от животноводства получено столько-то. Все постройки, что видели товарищи: коровники, конюшни — это новое, послевоенное. Немцы при отступлении взорвали либо сожгли все общественные постройки в колхозе. Сейчас большое внимание обращено на бытовое строительство. При всех фермах оборудованы благоустроенные общежития для колхозников, ухаживающих за скотом. Расширяются детские ясли, намечено сделать ясли круглосуточными, чтобы женщины, которым далеко ходить, — село ведь большое, от края до края четыре километра, — могли оставлять детей там и на ночь. На будущий год планируется постройка нового клуба — этот уже тесен — с зрительным залом на тысячу мест. Уже закуплено оборудование для радиоузла. Будет радиофицирован весь колхоз, все дома в селе и даже отдаленные бригадные станы.
