Владимир Дягилев - Вечное дерево
А чему я учил Витьку?. " Занят был, занят, - оправдывал он себя, но совесть возражала:-Мог бы найти время.
Просто тебе удобно было так, как было".
И, как это ни горько, как ни досадно, должен был признать Степан Степанович, что сам во многом виноват, что воспитание детей отдал в руки жены, передовернлся и привык к этому, как к распорядку дня, как к дороге, по которой ходил из года в год.
"Надо с ним поговорить. Небось не мальчишка. Помужски поговорить". И тотчас возразил сам себе: "Но ему, сукину сыну, ничего не докажешь словами. Тут личным примером надо... Правда, он возражал: "Не надо работать"." Но это так. Это со слов матери.,. Только личным примером".
И Степан Степанович отправился искать работу на стройку.
Места все были знакомые. По этой земле он не раз хаживал с передовой до штаба, не однажды попадал под бомбежку, под минометный обстрел. Валялся в воронках, полузалитых водой, ползал по-пластунски по болотной грязи. Он эту землю знал на ощупь-сырую, вязкую, холодную. Здесь когда-то была свалка-пустырь, болото.
А теперь...
Земля была знакомая, а места новые, неузнаваемые.
Всюду дома-уже отстроенные, со светлыми окнами, с балкончиками и белыми занавесками, и еще строящиеся, растущие на глазах, без крыш, без окон, без балкончиков. Всюду бульдозеры, землеройные машины. Всюду подъемные краны, большие и малые. Всюду самосвалы, транспортеры,тракторы.
Машины роют траншеи, машины поднимают кирпичи, машины возят, машины носят, А люди командуют ими.
Людей мало. Машин много.
Вон из кабины подъемного крана высунулась голова в красной косынке, что-то кричит.
Непонятно! -отвечают парни в измазанных куртках.
- Под стрелой не болтайтесь, глухари!
Парни захохотали.
- Теперь понятно.
"Вот она - передовая", - подумал Степан Степанович, чувствуя тот знакомый душевный подъем, когда, бывало, в дивизию приходила новая техника, новые люди.
Он так задумался, что едва успел отскочить в сторону.
Из-за дома вынырнула машина и, качнувшись кузовом, забуксовала, обдавая его холодной грязью.
"Чего ж дорогу не построят?-проворчал он, стирая грязь с шинели.-Техника лучше сохранилась бы, скорость была бы выше и материалы экономились. Вон сколько их в грязи валяется..."
Степан Степанович в уме тотчас начал прикидывать, как бы он поступил, была бы его воля... "Вот здесь подъезд устроил бы, выезд-там, чтобы машины не сталкивались. Во дворе - кольцо".
- Эй, хлопцы, где тут управление? - спросил он у парней в измазанных куртках.
- Чего-о? - переспросили они недоуменно.
- Командование ваше где?
- Какое еще командование?
- Контору спрашивают, - раздалось с высоты. - Идите туда, товарищ,-красная косынка махнула рукой куда-то в сторону.
Контора оказалась грязно-серым бараком с маленькими окошечками.
Степан Степанович на минуту задержался, посмотрел по сторонам, как бы сравнивая этот барак с новыми, высокими и светлыми домами вокруг. Потом одернул шинель, как бывало перед тем, как войти к генералу, потянул на себя дверь.
В нос ударило табачным дымом. Накрыло шумом, словно волной. Всюду-на скамьях, на подоконниках, у стен и посредине барака-стояли и сидели люди в измазанных телогрейках и резиновых сапогах. Они курили и разговаривали громко, и смеялись, и шутили. Из-за перегородки слышались телефонные звонки, чей-то начальственный басок, пощелкивание счетов, стрекотание арифмометра. Люди не обращали на это внимания. Еже* минутно кто-то выходил или приходил, сильно хлопая дверью, кто-то поднимался и садился и прикуривал от общей спички.
Степан Степанович снова вспомнил войну, командный пункт и точно такое же скопление людей, движение, шум, разговоры, и за всем этим-он знал-существует порядок, дела, задание для каждого человека. Быть может, через секунду кто-то из них поднимется и пойдет выполнять свое дело, как уходили солдаты в разведку, в тыл врага, на ходу передавая товарищам недокуренные папиросы..И снова, как в те далекие дни, он почувствовал себя солдатом - и гордость и радость охватили его.
За тонкой перегородкой, за старым столом сидел сред"
них лет мужчина - начальник участка, как сказали Степану Степановичу. Он был занят разговорами с группой товарищей, которые задавали ему чуть ли не в один голос разные вопросы, и он умудрялся отвечать им, устремляя на каждого, с кем говорил, свои черные глаза.
Он не обратил внимания на приход Степана Степановича. Очевидно, к нему заходили без спроса все, кому нужно было, и во всякое время.
"По крайней мере не бюрократ", - отметил про себя Степан Степанович.
Наконец черноглазый взглянул на него:
- У вас что?
- У меня предложение,-заговорил Степан Степанович и почему-то заволновался, заторопился. - Относительно дорог. Подъезда-выезда... Чтоб не было пробок.
И относительно сохранности техники.
- Конкретно, - нимало не удивляясь, спросил черноглазый и указал ему на стул рядом с собой.
Степан Степанович обратил внимание на то, что стул стоял не напротив, как обычно у всех начальников, а рядом.
- Бумажки листок, - попросил он.
Степан Степанович быстро набросал предполагаемую схему дорог и подал черноглазому. Тот посмотрел на схему и улыбнулся.
- В армии были?
- Так точно. Двадцать пять лет имел счастье.
- Ну что ж, в этом - есть смысл... Вы не из треста?
- Никак нет. Я насчет работы.
- Это к Михееву. Нам нужны думающие люди...
Это напротив.
Степан Степанович поднялся.
- А места есть?
- Что-нибудь найдем. Важно зацепиться,-и черноглазый подал Степану Степановичу крепкую руку.
Михеев оказался солидным рябоватым мужчиной.
Он важно сидел, уложив руки на подлокотники. От посетителей его отделяла свежевыструганная деревянная перегородка, на которой кто-то уже успел-нацарапать свои инициалы.
Хотя Михеев разрешил Степану Степановичу войти, он минут пять не смотрел на него, а глядел перед собой, на какую-то бумагу.
- Н-да,-произнес он, не отрывая глаз от бумаги.
- Относительно работы.
- Специальность?
- Гражданской нет... Я из армии.
- Сами или попросили?
Степан Степанович не понял:
- Что именно?
- Сами ушли или попросили, спрашиваю?
- В отставке.
- Офицер, значит?.. Нужен начальник пожарной охраны.
Степан Степанович хотел возразить, но, вспомнив слова черноглазого "важно зацепиться", промолчал.
- Документы,-потребовал Михеев и впервые оглядел Степана Степановича с ног до головы, как оглядывают вещь, которую собираются купить.
Он долго изучал документы, а Степану Степановичу с каждой минутой все тягостнее было это ожидание, все сильнее подмывало уйти туда, в табачный коридорчик.
Он вдруг почувствовал себя неловко, унизительно, даже не призывником, а совсем зеленым, совсем еще ничего не значащим допризывником. Это было впервые. Это было так обидно, что и передать нельзя.
- Н-да-а,-протянул Михеев.-По структуре подходите, по анкете - нет.
- Это почему же?
- Полковник. Неудобно. Дискредитация мундира получается.
- Что вы!
- Вот так,-сказал Михеев, возвращая документы.
- Может, другая какая работа есть?-спросил Степан Степанович.
- Подходяги нет...
-Но мне сказали.,.
- Подходяги нет,-повторил Михеев.-Енде.
- Что?
- Конец, говорю. Желаю,-и он небрежно кивнул Степану Степановичу.
Степан Степанович не стал выговаривать Михееву за его поведение, ему уже не хотелось здесь работать. Он шел обиженный, оскорбленный, стараясь не обратить на себя внимание людей в измазанных телогрейках.
На улице буксовали машины, работали подъемные краны. Девушка в красной косынке все так же что-то кричала парням. А они снова отвечали!
- Непонятно!
Девушка.ругалась, а парни хохотали, держась за животы и приплясывая на гнущихся подмостках.
И этот здоровый раскатистый смех как-то сразу ободрил Степана Степановича.
"Какого лешего, - подумал он. - Чего я сюда? У меня свое есть. Завод, И только туда, И от этого не отступлю...."
И он решительно повернул к дому.
Куницын устроился на работу с ходу, на следующий же день после памятного вечера у Стрелкова, после неожиданной стычки с ним.
"Дачник, говоришь, специалист по разведению малины... - с возмущением рассуждал он. - Ишь ты, мужественный товарищ! Мы еще посмотрим, кто что сможет".
Работать Куницыну не хотелось. Пошел он на службу лишь потому, что было задето его самолюбие и он под горячую руку заявил, что устроится раньше Стрелкова.
Сделать это было не трудно. Куницын отправился в райком и подал заявление. Ему предложили несколько должностей, в том числе и должность заведующего партийным кабинетом крупного завода. Место вполне его устраивало. Оно было достойно звания, опыта, возраста.
