Алексей Горбачев - Сельская учительница
«Завтра попрошусь в Шафраново, — решила Валентина. — А как же Игорь? Мы договорились, давно договорились работать в одной школе…»
— Мария Захаровна, вы спите?
— Нет, нет, — полусонно ответила соседка.
— Вашей школе нужен только один учитель языка и литературы?
Мария Захаровна тихо засмеялась.
— Сегодня один, а завтра двух мало будет. Проситесь в нашу школу.
4
Нет, Карасев был не таким уж беспомощным человеком, как сперва показалось Валентине.
Когда на следующее утро они с Игорем явились к нему в знакомый кабинет, Павел Степанович весело спросил:
— Ну-с, друзья мои, надумали?
Игорь опять решительно заявил, что они хотят работать только в одной школе и на другое не согласны.
Карасев склонил голову, прищурил хитроватые колкие глаза и едко произнес:
— Очень хорошо. Только разрешите заметить, дорогие друзья, не с того вы начинаете свою учительскую деятельность. Упрашивать я не намерен, кланяться, извините, тоже не буду… Прежде обходились без вас и, поверьте, в нынешнем учебном году тоже обойдемся.
Эти слова точно крапивой стегнули по лицу Валентину. Она вспомнила вчерашний разговор с Марией Захаровной и неловко опустила глаза. В самом деле, да какое у них с Игорем право требовать, чтобы их направили в одну школу? Кто они такие?
«Не с того начинаете свою учительскую деятельность», — звучали в ушах обидные, но справедливые слова Карасева. Вчера она дала слово Марии Захаровне проситься в Шафраново, но сейчас ей было неловко.
«Будь как будет, пусть в Шафраново едет Игорь, школа там хорошая», — подумала Валентина.
— Я согласна работать в Михайловке, — тихо сказала она и посмотрела на Игоря, взглядом уговаривая его тоже соглашаться ехать в Шафраново.
— Очень хорошо, Валентина Петровна! — обрадовался Карасев, назвав ее по имени и отчеству. — А что скажете вы, товарищ Коротков? Чем порадуете?
Игорь молчал, недовольно посапывая. Валентине даже показалось, что он с осуждением косится, и ее согласие работать в какой-то Михайловской школе считает чуть ли не предательством.
— Вот что, товарищ Коротков, давайте отложим нашу беседу на завтра. Время пока терпит. В гостинице вас устроили хорошо, чайная под боком. Или, быть может, сегодня договоримся? — Карасев с надеждой смотрел на учителя.
— Соглашайся, — осторожно посоветовала Валентина.
Игорь обозленно глянул на нее, как бы говоря: обойдусь без твоих советов, а потом все-таки вынужденно выдавил:
— В Шафраново поеду только с одним условием: при первой же возможности вы определите нас в одну школу.
— Можете не сомневаться, Игорь Федорович! — живо заверил Карасев. — Как только появится такая возможность, ваша просьба будет удовлетворена, воссоединю вас. Я бы и сейчас пошел вам навстречу, но сами понимаете — кадры, режут кадры, — будто оправдываясь, говорил он. — А теперь к делу. Директора школ знают о вашем приезде и ждут вас.
«Карасев, оказывается, самоуверен, без нашего согласия уже оповестил школы», — подумала о нем Валентина.
— Что касается транспорта, сейчас побеспокоюсь. — Заведующий снял телефонную трубку, позвонил на элеватор и без труда уговорил какого-то Карпа Карповича, чтобы тот подослал к гостинице первую же попавшуюся машину из колхоза «Победа».
— Я думаю, Игорь Федорович, вы сперва отвезете Валентину Петровну в Михайловку, — сказал Карасев. — Оттуда прямая дорога в Шафраново. Если хотите, я позвоню шафрановскому председателю, за вами пришлют машину в Михайловку.
— Пожалуйста, не возражаю, — вяло согласился Игорь.
— Очень хорошо. Машина подойдет к Михайловской школе. Ждите ее там.
И опять Валентина подумала, что Карасев уж слишком самоуверен, еще не переговорил с шафрановским председателем, а уже обещает машину…
— Ну, друзья мои, как говорится, счастливого пути. Получите выписки из приказа, и в добрый час. — Карасев встал, крепко пожал руки учителям.
Не успели они прийти в гостиницу, рассчитаться за ночлег, как подкатила грузовая машина.
— Кто здесь в Михайловку собирается? — спросил у дежурной вошедший парень.
— Мы собираемся, — ответила Валентина.
— Пожалуйста, отвезу. Только поторопитесь, — сказал шофер. Он помог пассажирам погрузить их вещи в кузов и радушно предложил: — Садитесь в кабину, девушка.
— Мы наверху поедем, — вместо Валентины пробурчал Игорь.
Валентина видела, что Игорь настроен мрачно, что в глубине души он, должно быть, недоволен своим согласием ехать в Шафраново. Больше того, он, по всей вероятности, с превеликой радостью вернулся бы в город и объяснил свое возвращение тем, что в Зареченском районе молодых учителей не ценят, их там не смогли устроить… А Валентина при любых обстоятельствах не вернулась бы назад, потому что никто не ждал ее в городе…
Вокруг была такая же степь, какую она видела вчера из окна легковой машины — такие же необозримые хлебные поля, те же массивы темно-зеленой кукурузы. Но здесь больше заманчивых, богатых земляникой перелесков, заросших кустарниками оврагов. Порой степная пыльная дорога вплотную подбегала к небольшой веселой речонке с зелеными камышовыми берегами, с широкими плесами, которые издали казались огромными зеркалами, кем-то забытыми средь лугов.
На пригорке машина внезапно остановилась. Из кабины выглянул водитель.
— Вот и наша Михайловка, — сообщил он.
Километрах в двух-трех Валентина увидела большое село. Оно раскинуло свои строения в низине под рыжеватой горой. Издалека к селу подбегала все та же веселая речушка с зелеными берегами. Обогнув окраину, где виднелись длинные белые постройки фермы, речушка уходила дальше, к другим таким же селам. С юга к Михайловке подступали широкие луга, то там, то здесь усыпанные стогами сена. За лугом — лес, он как бы перешагивал через речку, храбро взбирался на гору и терялся за горизонтом.
«Очень красиво, — подумала Валентина. — И село тоже красивое — река, лес, горы… Вот где ребятишкам, должно быть, раздолье. Зимой они, наверное, мчатся вон с той горы на лыжах». — Она даже почувствовала какой-то холодок в груди, будто уже сама летит на лыжах вниз…
— Скажите, белое двухэтажное здание — это что? — поинтересовалась Валентина.
— Наш Дом культуры. Рядом такое же белое здание, только одноэтажное — правление колхоза, дальше дом с красной крышей — магазин, — охотно пояснял шофер.
— А где школа?
— Отсюда не видно. Школа вон за теми тополями. А вы почему школой интересуетесь?
— Вероятно, потому, что я учительница.
— Значит, к нам. Вот обрадуется Николай Сергеевич. Сейчас я вас прямо к школе и подвезу.
Михайловская школа — продолговатое свежевыбеленное бревенчатое здание с чистыми крашеными окнами — стояла в центре села, неподалеку от Дома культуры. Она была окружена невысоким новым забором, вдоль которого росли молодые стройные топольки, в глубине двора зеленели могучие клены.
«И здесь хорошо, и здесь красиво», — опять отметила Валентина.
Услужливый шофер помог учителям сгрузить вещи, улыбнулся молоденькой черноглазой учительнице и, пожелав счастливо оставаться, уехал.
В широком школьном коридоре стояли бочки с известкой, банки с краской.
— Хозяйственные да расчетливые люди давно лоск навели в школах, а тут — запоздалое столпотворение, — насмешливо бросил Игорь.
Эти слова задели, укололи Валентину, как будто он рухнул что-то уже близкое и дорогое.
— Что угодно, молодые люди? — спросил высокий седой мужчина, одетый в синий рабочий халат, забрызганный известью и краской.
— Нам нужен директор, — ответил Игорь.
— Он к вашим услугам. — И мужчина назвал себя: — Николай Сергеевич.
— Я — учительница Майорова, направлена к вам в школу, — представилась Валентина и заметила необъяснимо странное поведение директора. Сперва было похоже, будто он собирается броситься к ней, а потом отступил на шаг, и в его широко распахнутых глазах застыло тревожное изумление. В следующий момент Николай Сергеевич каким-то глуховатым, изменившимся голосом проговорил:
— Да, да, очень приятно… Минутку, я только вымою руки… Заходите, пожалуйста, в класс, там уже чисто.
В классе пахло свежей краской, было светло. Ровными рядами расставлены чистые парты. На стене, перед партами, висела продолговатая влажная доска с глянцевым блеском.
— Скажи, Игорь, что такое классная доска? — неожиданно спросила Валентина.
Он пожал плечами, ответил:
— Школьный инвентарь.
— Инвентарь… Нет! Она мне кажется таинственной. Да, да, именно таинственной, потому что похожа на поле сражения. Представь себе — выстроятся рядами цифры, формулы, уравнения химических реакций, сочиненные и подчиненные предложения… Кто-то ошибется, кто-то поправит… И все терпит классная доска, потому что она самая умная и самая терпеливая…
