Журнал современник - Журнал Наш Современник 2009 #2
О "Велесовом первенце" Кольцове Клюев вспомнит позже, как о насельнике поэтического вертограда - наравне с Пушкиным, Меем и "яровчатым Никитиным"… Но пройдёт ещё ряд лет, и для "Велесова первенца" найдутся уже совсем другие слова - слова отчуждения.
"Кольцов - тот же Венецианов: пастушок играет на свирели, красна девка идёт за водой, мужик весело ладит борону и соху; хотя от века для земледельца земля была страшным Дагоном: недаром в старину духу земли приносились человеческие жертвы. Кольцов поверил в крепостную культуру и закрепил в своих песнях не подлинно народное, а то, что подсказала ему усадьба добрых господ, для которых не было народа, а были поселяне и мужички.
Вера Кольцова - не моя вера, акромя "жаркой свечи перед иконой Божьей Матери".
…Вольнолюбивые и ещё не самостоятельные по интонации и подбору слов стихи появляются в сборниках, выпускаемых "Народным кружком", - "Волны" и "Прибой". "Народный кружок" возглавлял участник "Суриковского литературно-музыкального кружка" П. А. Травин, которому Клюев посылал эти свои первые стихотворения. Позже Иван Белоусов, близкий к "суриков-цам", вспоминал, что клюевские стихотворения предназначались также для сборника "Огни", который был изуродован цензурой и так и не вышел в свет. В частности, цензорский карандаш погулял и по стихам Клюева.
Пусть я в лаптях, в сермяге серой, В рубахе грубой, пестрядной, Но я живу с глубокой верой В иную жизнь, в удел иной!
Века насилья и невзгоды, Всевластье злобных палачей Желанье пылкое свободы Не умертвят в груди моей!
Наперекор закону века, Что к свету путь загородил, Себя считать за человека Я не забыл! Я не забыл!
Средняя строфа и последняя строчка были вымараны, а из стихотворения "Мужик" цензор удалил четыре строфы из пяти.
К этому же времени относятся и первые стихи, в которых явятся образы волн и морской пучины. Навеяны они были и гибелью "Варяга" и "Корейца" (стихотворение "Плещут холодные волны…" о матросе молодом, "замученном братской рукою", так прямо и воспроизводит мотив знаменитой песни Я. Репнинского, посвященной "Варягу", и первая строка оттуда), и известием о восстании на броненосце "Потёмкин" и о матросских бунтах на кораблях в Балтийском море. Стихотворение "Матрос", впервые опубликованное лишь в 1919 году во втором томе "Песнослова", и по интонации, и по словарю относится именно к этому времени, - времени первых собственно стихотворных опытов.
Недвижно лицо молодое, Недвижен гранитный утёс… Замучен за дело святое Безжалостно юный матрос.
Рыдает холодное море, Молчит неприветная даль, Темна, как народное горе, Как русская злая печаль.
Не только в стихах отдавался Клюев революционным порывам. Обходя Олонецкую губернию, он раздавал прокламации, произносил зажигательные речи - но и этим не ограничивались его действия, в полном смысле этого слова преступные по критериям тогдашней власти. 1 мая 1906 года жандармский ротмистр Павлов писал помощнику начальника Московского жандармского управления в Московском и Звенигородском уездах: "Из переписки с исполнителем Московского охранного отделения видно, что в минувшем году, по требованию вашему от 12 апреля 1905 года за N 771, был подвергнут обыску и привлечён к дознанию по делу о распространении среди служащих станции "Кусково" прокламаций революционного содержания некто Клюев. В данное время мною привлечён в качестве обвиняемого крестьянин Новгородской губернии Николай Клюев. Прошу сообщить, имеются ли у вас сведения о Клюеве для выяснения, не есть ли это одно и то же лицо".
Ответ Московского жандармского управления неизвестен, и, вполне возможно, речь идёт об однофамильце. Однако естественно предположить, что Клюев, бывая в Москве, не только устраивал свои стихи в печати, но и раз-
давал нелегальную литературу. О связях его в московских революционных кругах мы ничего не знаем, о своей же подпольной деятельности в Олонии Николай отчитывался в живописных подробностях в письме "Политическим ссыльным, препровождаемым в г. Каргополь Олонецкой губернии":
"Я отдал всё, что имел, не пожалев себя и бедных старых родителей - добиться удалось: обложить Пятницкое общество Макачевской волости сбором в 5 коп. с души (немаленькая сумма по тем временам! - С. К.) в пользу Кр‹ес-тьянского› союза, постановить приговор с требованием Учредительного собрания (приговор отослан Царю), отменить стражников, отобрать церковную землю и все сборы отменить, приобрести 9-11 ружей, сменить старшину, писаря, место которого заменял я - только 2 месяца. Всё дело велось больше года, и я успел за это время раздать больше 800 прок‹ламаций›, получен‹ы› все от бюро содействия Кр‹естьянскому› союзу… " Если ещё учесть, что далее следует упоминание об известии "о том, что в Петербург благополучно провезены из Финляндии 400 ружей и патроны, это известие я получил 17 февраля (1906 г. - С. К.)", то вырисовывается портрет форменного активного заговорщика против самодержавия, готового действовать с оружием в руках… Впрочем, тут всё не так однозначно, если учесть, что начинается это письмо фразой "Я, Николай Клюев, за Крестьянский союз и за все его последствия", а заканчивается подписью "С‹оциалист› - Р‹еволюционер›".
Это была весьма загадочная организация, и исследователи долго не могли прийти к однозначному выводу - кто стоял у её истоков, кто вёл агитацию на местах и кто созывал и финансировал её съезды. Естественнее и проще всего было бы напрямую связать происхождение Всероссийского крестьянского союза с партией эсеров, тем паче что эсеры, создавая свои организации в многочисленных губерниях Российской Империи, делали себе всевозможную рекламу и создавали собственные "крестьянские союзы". Сам же Всероссийский крестьянский союз был создан неонародниками для решения совершенно конкретных, локальных задач, стоящих пред крестьянским миром, в его создании принимали участие и земство, и часть бюрократии, и определённые силы от либеральной оппозиции - соответственно, Всероссийский крестьянский союз не предполагал ни аграрного, ни какого-либо иного террора, что составляло смысл всей деятельности эсеров. Тем не менее, все "насущные задачи" в процессе создания этой организации перекрыла одна-единственная: требование "земли и воли". Причём если социал-демократы требовали вернуть крестьянам часть земли, что была отрезана у них в ходе реформы 1861 года, дабы не произошло насильственной ликвидации всех помещичьих землевладений, что, по их мнению, ослабляло развитие капитализма на селе и архаизировало сельское хозяйство, - то эсеры настаивали на социализации - передаче земли в распоряжение земельных обществ. И Клюев, подписавшийся "Социалист-революционер", был, безусловно, на их стороне, хотя и не входил формально в саму эсеровскую партию.
18 февраля 1905 года был издан указ Сенату, повелевающий возложить на совет министров "рассмотрение и обсуждение поступающих на имя наше от частных лиц и учреждений видов и предположений по вопросам, касающимся усовершенствования государственного устройства и улучшения народного благосостояния". "Усовершенствование государственного устройства" позволяло требовать созыв того же Учредительного собрания, а под видом "улучшения народного благосостояния" вполне можно было "отобрать церковную землю и все сборы отменить" - вплоть до конфискации всех помещичьих земель с последующей передачей их крестьянам.
Этот указ стал одним из документов власти, направленных против неё же самой, разрушающих основы самодержавия.
Тогда, в тот роковой год, одно провиденциальное событие сменяло другое - наплыв их друг на друга был неостановим.
Кровавое воскресенье… Уже 8 января Петербургскому гарнизону и солдатам, прибывшим из провинции, раздали боевые патроны. Великий князь Владимир Александрович приказал стрелять по усмотрению. Министр внутренних дел П. Д. Святополк-Мирский, будучи с докладом в Царском Селе у Николая II, нагло обманывал императора, утверждая, что рабочие ведут себя "спокойно". А 9 января пролилась кровь.
На что рассчитывал Гапон, "священник-сицилист" и агент Охранки, "по всем своим наклонностям и складу ума… социалист-революционер, хотя он
называет себя социал-демократом" (как вспоминал один из его современников), составляя петицию, содержащую, в частности, требования "немедленного освобождения и возвращения всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки", "немедленного объявления свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собрания, свободы совести в деле религии" и "отделения церкви от государства", - он сам сформулировал в беседе с В. Поссе.
- Если бы царь принял делегацию, я упал бы перед ним на колени и убедил бы его при мне же написать указ об амнистии всех политических. Мы бы вышли с царём на балкон, я прочёл бы народу указ. Общее ликование. С этого момента я - первый советник царя и фактический правитель России. Начал бы строить Царство Божие на земле…
