Сергей Алексеев - Библиотека мировой литературы для детей, т. 30, кн. 4
И Колька Рябов тут же со всеми. Глаза воспалились. Веки вразлет. Рот приоткрылся. И чудится Кольке дробь барабана. Слышится горна призывный звук. И знамя, красное знамя полощет по небу. Видит Колька себя. Верхом на лихом коне. С острой пикой наперевес.
А оттуда, где небо смыкается с полем, из-за тучи, прикрывшей закат, вдруг выползают несметные чудища.
— Бей их, бей их! Кроши! — мчит на врагов героически Колька. — Ура! — размахнулся рукой.
Еремка Дударов тронул друга за плечи:
— Чего это ты?
Смутился Колька, ничего не ответил. А в ушах по-прежнему конский цок. И рука не разжала пику.
То-то забав у ребят. То-то веселья. Выйдут на улицу в вечер. Головы ввысь. Звезды считают. Сколько каждому звезд перепало. Считают, считают, собьются со счета. Рассмеются, заспорят.
— Сначала! Сначала!
Снова работа.
А тут по весне, по первой грозе, босиком да по лужам примчались ребята к речке на мост.
— Ух, полыхает!
— Ух, громыхает!
Молния. Гром. Тучи кругом. Речка взыграла, словно хмель в берегах. По-разбойному ветер присвистнул. Горохом об стену — по бревнам дождь.
— Видать, к урожаю!
— Из нашего неба!
— А не хотели делить!
Дружно жили ребята. И вдруг. Дело было в начале лета. Опять на лугу собрались ребята. Снова лежат.
Каждый занят своим участком. Солнце катит по небу.
Шепчутся травы. Перепелка издала крик.
И вот тут-то Гришатка Кобылин заметил несправедливость: достался ему кусок неба с несолнечной, с северной стороны.
Насупился Гришатка, привстал:
— Обдурили!
Повскакали ребята. В чем дело?!
— Солнце себе, а мне дулю, — тычет Гришатка рукой на небо.
Смотрят ребята: верно.
— Так ведь по жребию, — произнес Еремка Дударов.
— По справедливости, — бросила Марфутка Дыгай.
— Хочу участок с солнцем, с солнцем, — не утихает Гришатка. — Арбузы хочу сажать.
Раскричались ребята. Не заметили, как перессорились. Надулись, разошлись по домам.
А дома задумались.
— Нехорошо это у нас получилось, — рассуждает Еремка Дударов.
— Зазря перессорились, — всплакнула Марфутка Дыгай.
И Колька подумал: «А ведь прав Гришатка — каждому солнца хочется».
Собрал тогда Колька Рябов снова ребят:
— Вот что, давай обобщим небо.
Уставились ребята на Кольку, а потом закричали:
— Правильно, правильно! Сделать общим, общим его!
— Солнце оно одно, — заявил Колька. — Пусть всем светит.
Рассказы о Владимире Ильиче Ленине
В Петроград в Смольный к товарищу Ленину прибыла группа крестьян-ходоков из Костромской губернии. В полушубках крестьяне, в лаптях, в шапках-ушанках, с котомками за плечами.
Людей в те дни в Смольном было полным-полно. Тут и рабочие, тут и крестьяне. Солдаты, красногвардейцы, матросы. От человеческих голосов Смольный гудел, как улей.
Идут костромские крестьяне, озираются по сторонам, разыскивают Владимира Ильича Ленина.
А в это время Владимир Ильич шел как раз им навстречу. Крестьяне к нему:
— Дорогой человек, где здесь старшой?
— Кто-кто? — переспросил Ленин.
— Старшой, — повторяют крестьяне. — Тот, кто нынче Россией правит.
— Ах, старшой, — усмехнулся Ленин. Осмотрелся Владимир Ильич вокруг себя. — Вот старшой, — показал куда-то за крестьянские спины, лукаво улыбнулся и пошел дальше.
Оглянулись крестьяне, видят: стоит в коридоре группа рабочих. Рядом с ними солдаты о чем-то спорят. Матрос-авроровец мирно цигарку курит.
Чуть поодаль столпились крестьяне. И тоже в полушубках, в лаптях, в ушанках. На спинах висят котомки. Тоже, видать, ходоки-пришельцы.
Смотрят костромичи то на рабочих, то на солдат, то на матроса, то на таких же, как сами они, крестьян.
— Э, какой же это старшой, — недоумевают костромичи. — Видать, ошибся тот человек с бородкой.
— Кого вам, отцы? — вдруг слышат крестьяне голос. Отошел от рабочих какой-то парень. — Вы тут впервые?
— Впервые. Нам бы к Ленину, мил человек.
— К Ленину?!
— Ну да, к Володимиру Ильичу.
Покосился на крестьян недоверчиво парень:
— С вами же Ленин сейчас беседовал.
У крестьян, как ворота, открылись рты.
— Кто? Тот человек с бородкой?
— Он самый, — ответил парень.
Рассказали крестьяне про их разговор с Владимиром Ильичем. Рассмеялся рабочий.
— Значит, старшого искали. Того, кто нынче Россией правит? А что, — задумался парень. — Верно ответил товарищ Ленин. Так если вам к Ленину, ступайте на третий этаж.
Подхватили крестьяне свои котомки.
— Ну и ну, — заявил один. — Непонятное что-то.
— Чудное, — согласился второй.
Смотрят они на третьего, самого старого. Однако третий стоит и молчит. Думает самый старый. Морщины, как волны, легли на лоб.
— Как же это понять, Афанасий Данилович? — полезли к нему крестьяне.
— Как? Как сказано, так и понять, — ответил старик и вдруг просиял улыбкой.
Поднялись крестьяне на третий этаж, подошли к кабинету Ленина.
— Вам к кому? — спросил секретарь у входа.
— К товарищу Ленину.
— Как доложить?
Глянул старик на своих, для пущего веса крякнул, вытер усы ладонью:
— Скажи, что пришел старшой. Тот, кто нынче Россией правит.
НесогласныйКрестьяне села Завидовки сдавали государству зерно. Сдали, а затем сообразили, что взяли с них лишку. Время было тяжелое, голодное, с едой плохо. Хлеб ценился дороже золота. Написали крестьяне в уезд. Им не ответили.
— К Ленину нужно, к Ленину, — шумел Иван Хомутов. — Ленин решит с пониманием. По закону Владимир Ильич рассудит.
Неловко крестьянам тревожить Ленина. Заколебались они.
— Да что там того зерна!
— Проживем без него, протянем…
— Э-эх, — не умолкает Иван Хомутов. — Кабы дело в одном зерне. Главное, мужики, в справедливости.
Убедил Хомутов крестьян. Избрали они делегатов — Хомутова, Петрова, Сизова, послали к товарищу Ленину.
Едут делегаты в Москву.
— Как Ленин решит, так, стало, тому и быть, — рассуждает в пути Хомутов. — У меня согласие с Лениным полное.
Принял Ленин крестьян, выслушал:
— Да, время у нас тяжелое, чрезвычайно тяжелое.
Насторожился Иван Хомутов. «Ой, не зря говорит про такое товарищ Ленин».
— Тяжелое, но не безнадежное, — продолжает Владимир Ильич. — Страна, бесспорно, преодолеет все трудности, и товарищи крестьяне, уверен, нам в этом помогут.
«Так и есть, — понимает Иван Хомутов. — Откажет Ленин в крестьянской просьбе».
И вдруг:
— Что же касается вас, — сказал Владимир Ильич, — то тут право полностью на вашей стороне. Лишний хлеб, взятый у вас, подлежит возврату.
Составил Ленин бумагу в уездный Совет, отдал ее делегатам.
Поклонились крестьяне.
Торжествует Иван Хомутов:
— Ну! Видели! Слышали! То-то! Оно-то! У меня согласие с Лениным полное.
В те годы рабочие и крестьяне, приезжавшие по разным делам в Кремль, часто получали талоны на обед в столовую Совнаркома. Получили их и завидовские делегаты.
Довольны крестьяне: и с Лениным повидались, и обед им будет сегодня на славу.
— Интересно! — поглаживает усы Иван Хомутов. — Это тебе не щей пустых похлебать, не кашу-размазню скушать. То-то будет о чем рассказать в деревне.
Пришли делегаты в столовую, приносят им первое. Глянули крестьяне — щи. Попробовали — жидкие, кислые. Вместо мяса по кусочку ржавой селедки плавает.
— Вот те и раз, — подивились крестьяне.
Приносят второе. И надо же — каша-размазня на второе. Без единой жиринки, на воде каша.
Хотели крестьяне достать из мешков привезенного сала, да постеснялись.
Поели, вышли из столовой крестьянские делегаты.
— Э, да это, видать, другая столовая, — сказал Иван Хомутов. — Это не совнаркомовская.
Отошли они шаг от двери, видят, по коридору идет Владимир Ильич. Идет быстро, пиджак нараспашку. Поравнялся:
— Как, пообедали?
— Да.
— Вот и отлично. У нас, говорят, каша сегодня превкусная.
«Ну и превкусная, — думает Иван Хомутов. — Может, Ленину будет другая каша».
Прошел Владимир Ильич в столовую. Вернулись крестьяне к двери, смотрят за Лениным в щелку. Любопытно — что принесут на обед товарищу Ленину.
Смотрят и видят — несут Владимиру Ильичу все те же самые совнаркомовские щи, а следом за ними все ту же кашу.
— Вот так дела! — не сдержался Иван Хомутов.
Вернулись делегаты к себе в Завидовку.
— Ну как, принял вас Ленин?
— Принял.
— Просьбу уважил?
— Уважил.
— Бумагу дал?
— Дал.
Показали делегаты крестьянам бумагу.
Рады крестьяне:
— Снаряжай телеги, давай в уезд. Спасибо товарищу Ленину. Верно решил, по справедливости.
