Леонид Кокоулин - В ожидании счастливой встречи
— Ты чего тут, братуха?
— Как чего? Член бюро, — шмыгнул носом Семка.
— Ну тогда…
Семка замахал руками.
— Валерий, постой, ты как раз вовремя. — Семен глянул на Валерия. — Ого, как тебя подтянуло. Твой вопрос, Валера. Тоже метод нашел Иван Иванович, как избавиться от человека. Всыпать этому Ивану Ивановичу как следует…
— Да погоди ты, при чем тут Иван Иванович? Он, что ли, дунул?
— А я знаю кто? Он твой начальник — Иван Иванович, — хлюпнул носом Семка.
— Пошли, — Валерий толкнул дверь к секретарю.
Василий увидел Валерия, и его всегдашнее спокойствие словно смыло:
— Мы тебя, Валерий, забираем с моста, какой резон, если дело не идет. Неважно, каким методом Иван Иванович решил от тебя отделаться… Но и ты хорош — оставил производство и на свидание полетел… Сходи-ка, Сема, за Иваном Ивановичем, он у маркшейдеров.
Семка молча вышел, а через минуту появился вместе с Иваном Ивановичем. Тот не вошел, а влетел, сунул Валерию руку:
— Здоров!
— Ну так вот, как я уже сказал, мы Котова у тебя, Иван Иванович, забираем. Будем линию тянуть.
— Как это забираем? Ты меня спросил? Какой горячий. Как чуть — забираем. Мост уже построили? Или отменяется? С каких пор комсомол палки в колеса начал пихать…
Василий пожал плечами:
— Что-то я не пойму, товарищ Шустров, то вам Котов не нужен, то вы его…
— Стой, — поднял руку Иван Иванович, — если идет речь… так я отпустил, и этот вопрос согласован. А вот теперь я ему поручаю ответственное дело: насосную. Как только первый бетон плюхнем в котлован, так отпущу на линию.
— Ну что ж, если так, вопрос исчерпан. Все, ребята, — поднялся Василий. — Забирайте, Иван Иванович, Котова.
— Хорошо, что вовремя приехал, — заговорил Иван Иванович в коридоре. — Только почему ты, Валерка, не сказался?.. Уехал.
— А я думал, договорились.
— «Думал…», думает индюк, — оборвал Валерия Иван Иванович, — да лошадь.
— Про индюка я знаю, а лошадь при чем?
— Голова большая. А этой Натке я дам… — погрозил Иван Иванович, — разве я ей велел сюда тебя посылать… Дуреха. Но девка хорошая. Начало топить, так два дня из котлована не снималась. Знаешь, Валерий, на свищ напоролись, хлынула вода… Ну, ладно, — унял себя Иван Иванович. — Ты лети в мастерские, насосную собирай, там тебя ребята ждут, а я сбегаю трубы вырву на базе.
Иван Иванович уже было отбежал, но вернулся.
— Не женился?
— Нет, рассохлось.
— Чего так? Свет клином на твоей Таньке не сошелся. Вон Натка чем не пара. Сохнет по тебе. Вижу.
— В родню набиваешься. Ничего не выйдет.
— Я набиваюсь? Да шалопаев тут вон сколько, каждый день серенады брякают. Отец уж струны собирается оборвать — спать не дают… Смотри, Валерка, головой отвечаешь за насосную. — И Иван Иванович побежал…
Работа
Монтажники встретили Валерия недобрым молчанием. Валерий опешил: «Утонул кто, что ли?»
— Проженихался, — только и сказал Егор. — Ступай переодевайся, вырядился. Тебя ведь послали, Котов, на котлован как самого надежного, а ты затопил его.
— Я-то при чем? — вспылил Валерий.
— Конечно, ты ни при чем, тебя не было. Натка там юбкой воду отчерпывала. На фронте, знаешь, за дезертирство — к стенке.
— Ну, ты даешь!..
— Запряг, что ли, — нукаешь. Если кишка тонка, мог бы…
Эти слова больно хлестнули Валерия. Действительно, надеялись.
— Дело не в премии, незаработанные деньги что считать. Две ночи выскребались из котлована, чуть было экскаватора не лишились. Это только Натка с Иваном Ивановичем за тебя в драку. Как же, изобретатель, подсказал взрыв — гений. Ребята тут кран на одной ноге переставили, «разутую» машину подняли, двое суток в воде хлюпались, никто не заикнулся отгул просить…
— Прости, Егор Акимович, простите, ребята, — посерев, сказал Валерий, — потянуло меня…
Никто другой, лишь вот эти люди имеют право спросить с него и, если понадобится, судить его по всей строгости, судить своей совестью.
Вглядываясь в своих товарищей, он увидел, как осунулись их лица за эти три дня, и стыд полоснул горло. Валерий опустил голову и тихо сказал:
— Я отработаю, ребята. Я что-то не учел…
— Ну ладно, Валерка, иди в бендежку, мою робу надевай.
— Валенки за шкафчиком, братуха. Что баланду травить. — За спиной хлюпнули носом.
И Валерию полегчало — ребята простили. Простить-то простили, а котлован затопило.
— Ты что, куропаток считаешь? — К Валерию подошел Петро Брагин. — Лучше, скажи, знало начальство, главный инженер, что природа может преподнести такую фигулю? Что насосные могут понадобиться? Зря, что ли, хлеб едят. Технарей в два этажа сидит, а работаем как в темном лесу…
— Ну, что кричать, махать руками… — Валерий уже пошел к двери, как его окликнул Егор Жильцов:
— Котов и ты, Брагин, тоже иди сюда. Чем утеплять трубы будем? Два раза в день взрывать, перетаскивать насосную — какая стекловата удержится, войлок не удержится. Подумали?
— Думаем, а как же, — ответил Петро, — ломаем голову, аж коленки трещат. Я бы вместо всей этой муры, — пнул он ящик со стекловатой, — трубу с горячей водой пробросил рядом с холодной, был бы толк, в паре не замерзнет. Можно войлоком, мешковиной поверх обмотать, сто лет износа не будет.
— Если Иван Иванович трубы раздобудет, — не то согласился, не то возразил Жильцов.
— Будет солома — будут матрасы, будет вода — будет баня… — скаламбурил Брагин.
— Баня будет, всем будет. Был начальник стройки, поглядел на нашу «самодеятельность», обещал баню… Не бузи ты, Петро. Бери бульдозер и шпарь на реку, — на ходу уже сказал Егор…
Иван Иванович вернулся часа через полтора с трубами, и сразу по всем углам послышался его голос.
— Бросьте вы с этим краном возиться, — наседал он на слесарей. — Валерка, ну что ты как по бродвею разгуливаешь. Конкретно чем занимаешься?
Иван Иванович подтолкнул Валерия к будке. Сам проворно вошел и захлопнул дверь. Постоял, подул на руки, смел рукавом со стола крошки, достал из-за пазухи захватанный руками ватман.
— Размеров тут нету, не знал, какие трубы добуду.
Валерий навалился животом на стол и долго всматривался в чертеж, а Иван Иванович тем временем заматывал бинтом палец. Валерка поднял глаза от ватмана.
— Давай помогу.
Иван Иванович подставил палец:
— Затяни потуже.
— Могу и совсем ножовкой отмахнуть. Только чем будешь указывать.
— Вам укажешь, — Иван Иванович присел на лавку. — Изучил? Ну дак когда агрегат будет готов?
— Что выкроишь из твоих труб? По этому чертежу сколько их надо, а ты сколько привез? Другой мужик больше на себе унесет. На спутник и то не хватит, — Валерий свернул ватман.
— Погоди, погоди…
— А что годить, ты и сам видишь.
— Я-то вижу, ты вари, еще привезу. Слушай, Валерий, сделаем сброс в одну «нитку», котел можно уменьшить; по рогожке тяни ножки…
— Я бы вовсе не стал делать этот водогрейный котел, сколько убьем времени. Таскаться с этим котлом, кочегарить его, ну его к шуту, где трубы на него?
— Так что ты предлагаешь? Стройку закрыть? Соображаешь. Ты давай, Валерка, сам настраивайся и ребят настраивай.
Иван Иванович как-то сразу обмяк, прикрыл рукой рот.
— Пошли, — сказал он устало, — а то тут в тепле глаза, холера, сразу слипаются.
— Иван Иванович, а если я идею подкину, — засмеялся Валерка.
— Ну ладно голову морочить…
— Тогда я пошел.
— Нет, погоди, — удержал мастер звеньевого. — Выкладывай идею.
Они вернулись к столу, сели на лавку рядышком. Валерий достал «Столичные», подставил пачку Ивану Ивановичу, тот занес руку, но задержал над пачкой: брать или вначале послушать Валерия.
Помолчали. Иван Иванович вдруг спохватился:
— Работа стоит, а зарплата идет, так, Валерка? Кто будет котел за нас делать?
— Никакого котла и не надо варить, — поднялся Валерий.
— Интересно, — вскочил и Иван Иванович. Он едва доставал Валерию до плеча. — Чем греть трубы будем? Этим местом, — он себя похлопал по заду.
— Труба в трубу — и вся любовь!
— То есть?
— Очень просто: на трубу, по которой будем качать воду, наденем еще трубу — «кожух». Чем больше зазор между трубами, тем лучше. К этой трубе-«кожуху» приварим штуцер-патрубок. Подгоняем любую машину, соединяем глушитель с этим штуцером и гоним выхлопные газы в эту трубу. Отапливаем наш водовод.
У Ивана Ивановича так и отвисла челюсть. Смотрит на Валерия, а рот закрыть не может. Бывает так в жизни. Случается, при испуге и, волосы шевелятся, бывает, встают дыбом. А вот челюсть отвисает исключительно от удивления. Так произошло и с Иваном Ивановичем. Он только выдохнул: «Валера…» — и убежал.
