Касымалы Джантошев - Чабан с Хан-Тенгри
Темирболот, услышав хохот Сагындыка, привязал коня к кусту и выбрался из оврага.
— Ассалом алейкум, дядя Сагындык!
— Алейкум салям! — отозвался Сагындык и пожал Темирболоту руку. — О, я думал, что ты еще спишь, а ты, оказывается, на ногах. Ну-ка, Темиш, дай мне на несколько дней двустволку, а то мое ружье взял один человек и уже пятый день не везет обратно.
Темирболот принес соседу ружье.
— Куда едете? — спросил он.
— Поеду к брату аллаху, — как всегда смеясь, ответил Сагындык и вскочил на коня. — Ждите нас вечером. Мы с Аксаамай приедем к вам с поздравлениями. Не подумайте, что я приведу с собой паршивого ягненка, еле годного для забоя. — Он снова захохотал и с места пустился вскачь.
— Хороший человек дядя Сагындык. Не увидишь никогда, чтобы он хмурил брови, — заметил Темирболот.
— Да… И жена его, как он сам. Никогда ничего глупого не скажет. Словом, пусть долго живут и будут счастливы, — сказала Айкан, поглаживая подошедшую к ней белую овечку. — До каких же пор ты будешь считать меня обязанной тебе за то, что ты принесла трех ягнят? Живешь на джайлоо, щиплешь вволю душистые травы и все-таки подавай тебе еще подкормки? — Она ласково шлепнула овцу, — Все-таки надо что-то дать, иначе не отделаться.
Темирболот смешал крошки хлеба с отрубями и, немного полив водой, вынес матери.
— Если все время будешь их жалеть, — он усмехнулся, — то они совершенно обнаглеют.
— Не совсем это так, сынок. Думаю, что и животные понимают хорошее отношение, умеют соблюдать умеренность. Если бы эта овца не была ко мне привязана, то, конечно, не стала бы просить у меня гостинца.
Остальные овцы, заметив, что Айкан кормит белую, стали осторожно поодиночке приближаться, вытягивая мордочки. Тарелка уже была пуста, но овцы все равно тянулись, безуспешно ее обнюхивая.
Темирболот пошел в юрту, наспех размешал талкан в кумысе, выпил и вернулся к матери с ружьем, подаренным Калыйкан, через плечо и с длинной рябиновой палкой в руках.
— Мать! Сегодня я пойду с отарой пешком! Ты рыжего подержи еще на привязи, пока солнце не поднимется, а потом отвяжи — пусть пощиплет травки!
— Ладно, сыночек! Не забирайся далеко, поостерегись! Паси овец на ближних склонах сегодня, они и там будут сыты.
Айкан пошла в юрту умыться. А когда она, надев фартук, направилась к хлеву, чтобы подоить корову, Темирболот был уже далеко.
Он каждый день очень рано выгонял овец, чтобы они могли вдоволь пощипать прохладной, влажной травы. Утром, когда луга покрыты росой, овцы едят траву охотно. Темирболот вычитал из книжки, что ранний выпас для овец полезен; кроме того, он знал, что по утрам не следует подгонять овец, и поэтому медленно шел впереди отары.
Он поднялся на гребень горы и посмотрел по сторонам. И тут ему пришлось очень удивиться.
«Что случилось с Чырмашем? Обычно он выгонял свою отару, когда солнце стояло уже высоко, а сегодня вышел в горы еще раньше меня?! Может, встал сегодня не с той ноги?.. Да не в мою ли сторону он скачет?»
Удивленный Темирболот вынул бинокль, чтобы лучше проследить за действиями Чырмаша. На душе молодого джигита было неспокойно.
«Как дальше пойдут дела? Как выяснить: враг Урбай или нет? Что его связывает с Чырмашем? Ну, а если Урбай действительно враг, как он может повредить колхозу? Ведь таких колхозов, наверное, тысячи! Если враг проникает в страну, то, наверное, уж с обширными планами… Кто знает, с какими намерениями приехал Урбай? У врагов множество коварных и страшных путей… А где сейчас Урбай? В юрте Чырмаша или уже улизнул, как сыпучая ртуть? Стыдно будет перед капитаном, просто срам! Матери ничего, она женщина, а мне будет позор. Не мог вовремя распознать и схватить врага! А вдруг выяснится, что в появлении Урбая нет ничего особенного, что он честный человек, а я из-за пустяков шум поднял?»
Размышляя таким образом, Темирболот не выпускал из виду Чырмаша. А тот повел себя очень странно. Почему-то, совсем забыв об отаре, поскакал в сторону Темирболота. Молодой джигит еще больше удивился, когда увидел Суксур, спускавшуюся с крутого склона против своей юрты.
Что такое?! Тетушка Суксур обычно спит до обеда, куда же она сегодня ходила в такую рань?!
Когда Чырмаш был совсем близко, Темирболот засунул бинокль за пазуху. Но бинокль выпирал, и он спрятал его под куст.
Темирболоту не хотелось показывать бинокль Чырмашу, да и вообще немногие знали, что он есть у молодого джигита.
— Ассалом алейкум, дядя Чырмаш! — крикнул Темирболот и зашагал навстречу соседу.
Чырмаш, не отвечая на приветствие, принялся плеткой стегать коня по голове.
— Что вы делаете, дядя Чырмаш, что случилось?
Чырмаш, не обращая внимания на Темирболота, продолжал хлестать коня. Спрыгнул на землю, еще раз огрел жеребца плеткой и сердито проворчал:
— Почему теперь не встаешь на дыбы? Почему снова меня не сбрасываешь? — и занес плетку над головой коня.
— Бросьте, дядя, разве можно так животное бить? — Темирболот выхватил плетку из рук Чырмаша.
— Как поживаешь? — как ни в чем не бывало спросил Чырмаш. — Как мать, жива-здорова? Это не животное, а просто проклятье! Разве бывают такие кони? Чуть зашуршит трава, он сразу шарахается в сторону как бешеный. Сегодня меня сбросил и чуть не убил до смерти.
Темирболот знал, что Чырмаш говорит неправду. В бинокль он все видел: Чырмаш все время спокойно ехал верхом на коне.
— Вы упали с коня?
— Да еще как упал!.. Грохнулся спиной и валялся, пока не отдышался.
Темирболот еще раз убедился, что Чырмаш лжет, но не мог понять зачем. Не мог он также определить, с какой целью тот приехал сюда, бросив свою отару.
Темирболот молчал, не зная, как повести себя дальше с Чырмашем.
— Слушай, Темиш, почему ты сегодня пеший? — спросил его Чырмаш. — А где твой конь?
— Конь захворал и всю ночь лежал, не поднимаясь на ноги. Только под утро ему стало немного легче, — Темирболот, не умевший лгать, покраснел и отвел глаза в сторону.
Чырмаш все время оглядывался по сторонам; он не заметил смущения Темирболота.
— Что нового в ваших краях? — спросил Чырмаш и вдруг увидел какие-то точки на дальних горах.
— Ничего нет нового, — с трудом вымолвил Темирболот.
— Вон там что-то чернеет: скот или люди? Если люди, то скорее всего пограничники?
— Не знаю, — снова едва выдавил из себя молодой джигит.
Ему вдруг показалось, что Чырмаш задал свой вопрос, как бы говоря: «Это те пограничники, которых вы позвали».
Темирболоту никогда еще не приходилось попадать в подобное положение. Он был почти уверен, что Чырмаш сейчас скажет: «Ну-ка, рассказывай, что ты натворил!»
Темирболот посмотрел в сторону своей отары. Заметив, что одна овца отделилась от других и, увлекая за собой ягнят, помчалась через бугор, Темирболот громко завопил «ей-ей» и бросился со всех ног за строптивой.
— Темиш, куда это ты? — крикнул Чырмаш ему вслед.
— Видишь, отара разбрелась, — ответил Темирболот.
— Вернись, возьми моего коня и тогда легко повернешь отару.
— Спасибо, не нужно! Я погоню так! — последние слова донеслись до Чырмаша уже издали.
Чырмаш рассмотрел, что на дальнем склоне действительно были люди. Они стояли у зарослей и валунов, где пришлось ночевать Урбаю.
Чырмаш сжал кулаки, комок подступил к его горлу. Он быстро вскочил на коня и помчался к своей отаре.
Стоявшие у зарослей люди быстро, как бы наперегонки, начали спускаться вниз.
Испуганный Чырмаш, не отводя от них глаз, продолжал скакать к своим овцам. И вдруг он ясно увидел семерых пограничников, которые ехали верхом вслед за двумя овчарками по тому месту, откуда вчера увез свою белую овцу Темирболот. Чырмаш соскочил с коня и испуганно присел на корточки.
Овчарки направились к юрте Чырмаша, пограничники следовали за ними. Но вот один отделился и поскакал в сторону Чырмаша. Чырмаш быстро лег на спину, всем своим видом показывая, что он тут ни при чем.
Темирболот снова достал бинокль и, взобравшись на холм, опять принялся оглядывать окрестности.
На противоположном склоне у густых зарослей возле каменного выступа его внимание привлекли две сороки-хлопотуньи. Когда одна отлетала в сторону, другая немедленно занимала ее место. Когда та отлетала, возвращалась первая. Иногда они отдалялись вместе, но через несколько мгновений неизменно возвращались к полюбившемуся им каменному выступу.
Темирболота заинтересовали эти хлопотливые птички, и он, не отводя бинокля от глаз, следил за обеими. Отара Темирболота медленно поднималась по склону.
«Если беркут кружится и клекочет, он что-то обнаружил. А коль так, то герою достается добыча, а трусливому — одна тревога? Заряди ружье, подкрадись поближе, может быть, и тебя привлечет добыча героя-беркута!» — так говорил Темирболоту старец Ашым, когда Темирболот приходил к нему прощаться перед отъездом на джайлоо.
