Касымалы Джантошев - Чабан с Хан-Тенгри
Однажды я с ведрами выбежала из ворот, чтобы принести воды хозяину, навстречу мне шел очень страшный человек. Не помню хорошо, что было дальше, — оказывается, я бросила ведра и с криком вбежала в дом. Хозяин и его жена пытались у меня узнать, чего я испугалась. Я ничего не могла объяснить, только показала в сторону ворот и продолжала громко плакать.
После я узнала, что этот человек пытался завязать дружбу с моим отцом. Звали его Урбай.
Айкан замолчала.
— А кто такой этот Урбай, мать? Расскажи подробнее.
Айкан посмотрела на часы.
— Ложись спать, поздно уже, — сказала она. — Завтра все узнаешь. А я пойду во двор…
Айкан сняла двустволку, висевшую на стене.
Темирболот не отставал.
— Мать, расскажи! Этот Урбай не тот ли человек, которого я видел с Чырмашем?
— Думаю, что он самый.
— Он нам враг?
— Может быть.
— Мамочка, тогда я слетаю к Ивану Петровичу на границу, — Темирболот вскочил с места.
— Ты лучше послушайся меня и ложись спать! Утром поймешь почему, — с этими словами Айкан быстро вышла из юрты.
6
Урбай еще раз объяснил Суксур и Чырмашу, что следует достойно встретить гостя, который скоро появится в этих краях. И на прощанье снова потребовал от Чырмаша, чтобы тот при первом же удобном случае прикончил Темирболота.
Повесив за спину котомку с едой, Урбай двинулся в обратный путь. Долго шагал он в гору и у огромных валунов решил передохнуть.
«О аллах, убереги меня! — бормотал он себе под нос. — О духи предков, поддержите! О дорогой мой отец! Умирая, ты завещал мне, чтобы мы, твои дети, отомстили врагам, иначе проклянешь. И мы, твои дети, стараемся выполнить твой завет. Видишь, твой сын Урбай стоит на трудном пути. Так поддержи его, помоги».
Урбай опустился на колени и принялся читать молитву. Когда он, опираясь на палку, попытался подняться с земли, он вдруг увидел на гребне горы всадника. На мгновение обозначился силуэт в свете луны и сразу пропал, словно нырнул в темноту. Следом за ним появились двое пеших и тоже моментально исчезли.
Урбая охватил ужас, он понял, что все это не к добру. Еще больше он испугался, когда из-за гребня стала медленно выплывать огромная яркая луна. От злости Урбай схватил с земли огромный камень. И если бы аллах, которому он молился, и пророк Мухамед, имя которого всегда было у него на устах, и, наконец, духи отца придали бы ему сейчас силы, он запустил бы этим камнем в луну, к черту совсем разбил бы ее и превратил бы эту ночь в темную навечно.
Что делать?.. Надо было бы еще до восхода луны перевалить через хребет, а сейчас остается только одно — уйти как можно дальше от того места, где появились всадник и пешие. Урбай зашагал быстро, как только мог.
«До рассвета можно было бы пробраться далеко. Вот напасть, эта проклятая луна мешает!..» — прошептал Урбай, соображая, как поступить дальше.
Он шел, не присаживаясь и внимательно обшаривая глазами все, что казалось ему подозрительным.
Луна поднималась все выше и выше. Стало светло как днем, и Урбаю чудилось, что ночное светило обменяло свои лучи с солнцем.
И вдруг он снова увидел на южном гребне двух пеших, они опять мгновенно исчезли. Урбай не смог даже заметить — перевалили они хребет или остались на этой стороне.
Урбай мучительно соображал:
«Допустим, что всадник и пешие, которые появились в первый раз, — табунщики… Вчера я сам видел, что в той стороне паслись косяки лошадей. А кто эти новые?»
Он без конца задавал себе вопросы и ответить на них не мог.
Урбай тяжело вздохнул и прижался к валуну.
Чем выше поднималась луна, тем тревожнее становилось на душе Урбая. Ему мерещилось, что кто-то невидимый следит за каждым его движением и стоит ему двинуться с места — сразу схватит.
Между тем наступил рассвет. Зачирикали птички, встречая солнце. Вспотевшему Урбаю стало холодно. Он совсем растерялся. Наконец решил, что ждать нечего, лучше двигаться к цели, и пополз между валунами, стремясь поскорее добраться до густых зарослей. можжевельника.
«Вот дурак! — бранился он про себя. — Нет на свете второго такого дурака, как я! Надо было все сказать в горах Суксур и Чырмашу, не заезжать к ним и вечером ехать обратно. Тогда не встретил бы этого проклятого Темирболота, а сейчас был бы уже вон за теми далекими хребтами. Это Суксур соблазнила меня молодым барашком! Да ведь и отвлечься захотелось, отмыться от дорожной пыли, захватить с собою что-нибудь поесть! А вот что получилось… Ах ты, Суксур, Суксур!.. Как собаку, соблазнила! Вот уж правду говорят: „Если бык поведет, то приведет к сочной болотной осоке, если корова поведет — то к обрывистой скале“. А может, все это мне от испуга мерещится?.. Лишь бы удалось унести ноги! Помоги мне, аллах! Сохрани меня!» — жалобно шептал Урбай, с которого соскочила вся его самоуверенность.
Стало совсем светло. Урбай ползком пробирался между камней к кустарнику, стараясь сохранять крайнюю осторожность.
Айкан позвала двух собак, села на коня и помчалась к заставе. Возможно, это ее и видел Урбай, когда луна вставала из-за гребня гор, а двух собак принял за пешеходов.
Айкан рассказала пограничникам об Урбае. Капитан Чернов все внимательно выслушал, поблагодарил ее.
— Возвращайтесь домой другой дорогой, — предупредил он. — Если только враг заметил вас, может случиться, что он захочет устроить засаду.
Решено было, что один из пограничников проводит Айкан до дому. Но Айкан вернула своего провожатого с половины пути, сказав, что дальше хорошо знает дорогу сама.
Желая попасть домой никем не замеченной, Айкан изо всех сил погоняла своего рыжего коня.
Перед самым рассветом, когда все чабаны еще спали, она по знакомой лощине выехала к своей юрте. Темирболот с нетерпением ждал мать.
— Темиш, сними седло и поводи коня, чтобы он отдышался и остыл, — попросила она сына. — В жизни так не уставала и не видела такого измученного коня. Что поделаешь — надо было спешить! — Она тяжело вздохнула и присела у юрты. — Да, Темиш, тебе капитан Чернов просил передать привет.
— Спасибо! — отозвался Темирболот и зашагал к лощине, ведя на поводу коня.
Айкан вошла в юрту, налила чашку кумыса и залпом выпила. Помедлив всего лишь мгновение, она снова вышла. Вокруг было безлюдно. Айкан решила, что никто не заметил ее отсутствия. Вдруг вдали она увидела Сагындыка, который верхом на коне направлялся в ее сторону.
Айкан сразу сообразила, что будет лучше, если Сагындыку не попадет на глаза усталый конь, и она быстро подошла к краю лощины.
— Темиш, — приглушенным голосом сказала она сыну, — сюда едет Сагындык. Если спросит, что случилось с рыжим, ответишь: захворал.
Впервые Айкан пришлось участвовать в деле, требующем такой осторожности. И пока Сагындык медленно приближался, в голове у нее теснились разные мысли.
«Эх, жизнь… как она сложна! Люди разделились на два лагеря. Одни борются за интересы народа, другие поддерживают интересы небольшой кучки людей. Первые хотят жить для пользы общества, вторые думают только о себе, идут бесчестным путем. Честный человек никогда не пойдет на черное дело. А человеку, лишенному чести, все равно, лишь бы достичь своей цели. Он совершит подлог, насилие, способен пролить кровь жены, собственного ребенка. Все средства для него хороши, лишь бы цель была достигнута. У человека, который живет жизнью народа, цели благородны, кристально чисты. У человека, живущего только личными интересами, цели поганы».
— Здравствуйте, тетушка Айкан! — прервал ее размышления подъехавший Сагындык. — Целы ли овцы? Как вы живы-здоровы?
— Все хорошо, — ответила Айкан и пошла ему навстречу. — Откуда вы так рано?
— Дела у меня неважные, — сказал Сагындык.
— Что случилось? — спросила Айкан испуганно.
Сагындык соскочил с коня, сердечно пожал руку матери Темирболота.
— Вы сами, возможно, догадываетесь, в чем дело. Ведь я перед вами в долгу. Поэтому-то жена, прервав мой сладкий сон, погнала меня к вам да еще и побила напоследок.
— Что же вы мне должны? — недоумевала Айкан.
— Аксаамай говорит мне: «Айкан с Темирболотом недавно стали чабанами и нашими соседями, а мы их не удосужились поздравить! Пригласить в дом и угостить чашкой горячего чая не собрались…» Она правильно говорит. Как женился на Аксаамай, тогда только понял, что я совсем нищий. Я, глупец, думал, что женюсь, возьму у председателя юрту и все будет в порядке. С прошлой зимы, после женитьбы, мне стало ясно, что значит женщина в доме. Оказывается, дом — настоящее проклятие! — Сагындык захохотал. — Это означает — все собирай да складывай, все, что наскребешь, заработаешь, тащи к себе. Мы с Аксаамай денег накопили, всякую посуду, постель, одежду справили. Есть корова с телкой, четыре овцы с ягнятами. И все-таки жадность одолевает. — Сагындык снова засмеялся. — Ягнята-то у меня еще молоденькие. Поэтому я и пришел к Темирболоту. Он еще спит? О-о, такие сони никогда не будут настоящими чабанами.
