Валерий Бирюков - Всего три дня
— А ты не поддевай! Вот попадется мне на глаза твой рыжий Викторов, я ему за своего Соханя трепку дам — не мог пару раз стрельнуть, когда просят! Шучу, шучу, правильно он проучил моего комбата, проворнее будет. Нет, ты взгляни, силища-то какая прет, а?
— Силища, — уже рассеянно согласился подполковник Савельев, Он внимательно следил за огневыми завесами, поставленными впереди наступающих батальонов, готовый в любой момент в случае опасности оборвать их, перенести в глубину. Но строчки разрывов ложились на безопасном удалении и были ровнехонькими, словно их выводили не батареи, а гигантские швейные машинки.
Покосившись украдкой на стоявшего справа майора Антоненко, тоже внимательно наблюдавшего за стрельбой, подполковник с радостью отметил, что его чеканный профиль смягчила добрая улыбка. «Ага, нравится? Вот и хорошо! Понимаешь толк, истый артиллерист, оказывается, — тепло подумал Савельев. — Если бы тебе, сынок, еще и беседы наши впрок пошли! Я бы тогда с легким сердцем уезжал. Надо мне, чтобы ты не только здоровьем и молодостью меня превосходил. Очень надо, спорщик ты этакий!»
Огневой вал обрушился на последний рубеж, который находился почти у самого мишенного поля мотострелков. Савельев вытер пот со лба: довели наступающих благополучно! Теперь по всем законам боя огневой налет следовало нанести по переднему краю обороняющихся, и поэтому дивизион снова перенес огонь вправо, на свое мишенное поле.
— Вижу: ориентир два, прямо, тысяча пятьсот метров — наблюдательный пункт «противника»! — вдруг торопливо вскрикнул дальномерщик Прокофьев, не пряча торжества в тонком голосе.
«Да что это с парнем сегодня творится? — с досадой и недоумением подумал подполковник Савельев. — Дался же ему этот НП!» Но бросился к прибору с неожиданной для его комплекции живостью. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что на этот раз молодой разведчик не ошибся: воздушной волной от взрыва снаряда разметало ветки саксаула, которые маскировали траншею под гребнем высотки, и обнажился ход, ведущий к ней.
«Настырный паренек! — теперь уже с уважением успел заключить командир дивизиона. — Ладный из тебя разведчик выйдет!»
А следом стремглав набежала мысль, что он не может ни секунды отвлекаться на постороннее, потому что надо скорее уничтожить обнаруженную цель. А он все еще канителится по-стариковски!
И Савельев уже хотел было дать отбой одной батарее, чтобы перенацелить ее, но тут вспомнил, что по совету Антоненко, которому противился, пока «академика» не поддержал и майор Глушков, оставлен в резерве взвод. На всякий пожарный случай. Смотри, пригодился! Какие предусмотрительные! Обрадовавшись, подполковник быстро сообщил Глушкову координаты цели, условным сигналом передав, что стрелять должны резервные орудия. На все ушло несколько секунд. Столько же понадобилось начальнику штаба на пересчеты координат и передачу целеуказаний взводу авакяновской батареи.
Ляпунов, прервав очередную свою байку на самом волнующем месте, первым выскочил из укрытия, подбежал к гаубице и рванул на себя затвор. Новоселов установил нужный прицел на панораме, мертвой хваткой вцепился в маховики и молниеносно вывел пузырьки уровней на середину, придав орудию указанное направление. За эти мгновения Уренгалиев составил заряд, закупорил гильзу и передал ее Лебедеву, который уже перебросил Ляпунову снаряд. Доклад: «Готово!» — и выстрелы орудия гвардии сержанта Нестеровича и соседних орудий их взвода вплелись в дивизионную канонаду.
То была серия пристрелочных выстрелов, но гвардии подполковник Савельев остановил стрельбу — все снаряды угодили точно под гребень высотки, где находился «неприятельский» наблюдательный пункт. Одновременно закончился и огневой налет.
Командир дивизиона опустил бинокль, подошел к Прокофьеву и расцеловал его в обе щеки. И сразу же насупился, сведя у переносицы клочковатые брови, словно устыдился своего порыва. Коротко сказал старшему лейтенанту Федорову:
— Вернемся — представите рапорт на краткосрочный отпуск рядовому Прокофьеву. — Но, видимо вспомнив, что тогда уже будет не властен подписывать любые рапорта, спросил у майора Антоненко: — Не возражаете, Василий Тихонович?
— Ну почему же возражать? — улыбнувшись, ответил тот. — Вполне заслужил.
Прокофьев с благодарностью посмотрел на нового командира, что не ускользнуло от зоркого бати. И подполковник Савельев обиделся: «Вот уже один мой ученик и переметнулся. В рот майору глядит, как глухонемой, каждое слово ловит. А я уж будто и не командир для него!» Понимая несправедливость своей обиды, он все же не удержался и сурово сказал разведчику:
— А «бой», кажется, еще не кончился, товарищ Прокофьев, не так ли? Продолжайте наблюдение!
— Есть! — стер с лица счастливую улыбку дальномерщик и вернулся к прибору.
Савельев на этот раз зря обиделся на солдата: благодарный взгляд Прокофьева означал другое. Разведчик попробовал метод, подсказанный майором Антоненко утром, попытался за «южных» разместить их НП. И решил, что лучшего места, чем похожий на вазу холм, не придумаешь: и местность перед ним отлично просматривается, и артиллеристы «северных», за неимением других подходящих точек, возьмут эту высотку как ориентир. А на нем кто же будет искать еще и цели? Решил так, присмотрелся после огневой подготовки — и вот удача! И ею Прокофьев обязан майору, а не Савельеву. Он стал первым в дивизионе учеником Антоненко.
Но подполковник Савельев не знал всего этого и, стоя у бруствера, наблюдая за атакой мотострелков, никак не мог отделаться от ревнивого чувства, хотя и понимал, как оно нелепо. Но вскоре, увлеченный картиной «боя», он успокоился.
Антоненко же сразу разобрался, как в общем-то еще неопытный разведчик сумел отыскать НП. Слишком уж сложна была хитрость «противника», чтобы Прокофьев разгадал ее, пользуясь принятым в дивизионе методом поиска. И поддерживая поощрение старого командира, он вознаграждал не только разведчика за находчивость, но и себя за приобретение союзника.
А на КНП вся власть теперь перешла к полковнику Кушнареву, и только его голос гремел на высоте. Размноженный связистами, он звучал в наушниках командиров танковых рот, доходил до комбатов, ведущих в «бой» свои подразделения.
На большом пространстве в боевых линиях мчались приземистые танки, ведя на ходу пушечный и пулеметный огонь. Взрывы потрясали предгорья, в клочья разнося фанерные щиты; изрешеченные очередями, валились как подкошенные групповые мишени. Стихли на минуту грохот пушек и татаканье пулеметов — танкисты увели в сторону свои бронированные машины. И тут же шум боя снова усилился — бежавшие за танками цепи мотострелков атаковали передний край обороны «южных». Раздались хлопки взрывов ручных гранат, яростный треск автоматных и пулеметных очередей, к ним присоединилось аханье гранатометов. И все это покрыло наконец мощное победное «ура», обозначавшее, что пал один из рубежей обороны «южных».
А батареи дивизиона тем временем одна за другой оставили огневые позиции, перебрались на запасные. Сюда почти не доходил шум сражения, и осмелевшие жаворонки вновь взметнулись серыми комочками в синюю вышину и звонко повели свои переливчатые песни. К ним прислушивался майор Глушков, чуть сдвинув вверх наушники радиостанции, ожидая приказа на поддержку огнем или на свертывание дивизиона в колонну.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Три часа шел упорный «бой» за населенный пункт, и наконец обороняющийся «противник» отступил. Полковник Кушнарев выдвинул из второго эшелона батальон капитана Соханя, усилил его танками, приказав преследовать отступающих. Остальные силы полка и артдивизион снова двигались в колонне позади.
Замысел Кушнарева был прост: на плечах отступающих ворваться на перевал и совместным ударом с высланным им в тыл обходящим отрядом зажать «южных» в горном мешке.
Но этому не пришлось сбыться: «противник» сопротивлялся отчаянно, стараясь оторваться от наседающих мотострелков. То и дело дозоры докладывали капитану Соханю об обнаруженных заслонах «противника». Приходилось спешиваться с машин и атаковать. Хотя результат стрельб полка еще не объявлялся, все уже знали о «пятерке». И батальон сметал заслоны, рвался неудержимо вперед, забыв о жаре, не обращая внимания на пыль, смешивающуюся с по́том и жесткой маской оседающую на лицах, — только бы закрепить, развить успех товарищей! И все-таки им пришлось остановиться, когда «противник» применил «отравляющие вещества». Вернее, они проскочили ущелье на приличной скорости, но поступила команда произвести дегазацию оружия и бронетранспортеров. Проделал батальон это быстро, но сумерки его все-таки опередили.
Идти дальше, к перевалу, атаковать его, предварительно не разведав, было бы слишком безрассудно, и полковник Кушнарев приказал готовиться к атаке на рассвете. Полк и артдивизион расположились в предгорьях, рассредоточившись в оврагах и лощинах. После ужина разведчики ушли оборудовать наблюдательные пункты, а огневики принялись за подготовку позиций батарей.
