Николай Угловский - Подруги
— Да уж не такой дурацкий, как у тебя сейчас, — огрызнулся Юрка. — Мне их и агитировать не пришлось, Верочка убедила.
— Верочка? Помнится, ты еще недавно ее Аникеевой называл. А она тебя как — Юрочка, да? Вот младенчики, прямо залюбуешься!
Юрка чуть не задохнулся от обиды и злости.
— Ты что, пьян? Ты мне брось старые, замашки, понятно?
— Ага, разведал? Тогда запомни: был бы ты со мной в колонии, я бы с тобой и слов тратить не стал. А сейчас рук марать не хочу. Честненьким прикидываешься, а свинью товарищу подложить, небось, недорого возьмешь…
Страшное подозрение, огнем обожгло Юрку, и он тише, но все еще запальчиво спросил:
— Какую свинью? Что ты мелешь?
— Ладно, ладно, закройся, — презрительно кривя губы, процедил Володя; он рывком поднялся с земли, расправил плечи, насвистывая, пошел к изгороди. Юра ненавидяще смотрел ему в спину, пытался унять дрожь в руках.
«Сволочь! Если бы это было правда, Верочка сказала бы. Запугать вздумал. Черта с два, не на таковского напал. Пускай Верочка сама рассудит, кто ей люб…»
XII
Сев зерновых и льна колхоз закончил 14 мая — небывало ранний срок для здешних мест.
Настал день, когда Логинов объявил Марте Ивановне:
— Ну-с, теперь можно и открыть тебе мою заветную идею. В следующее воскресенье устроим праздник по случаю завершения сева, понимаешь? Колхоз у нас большой, люди из дальних бригад месяцами не встречаются друг с другом — так вот, пусть они сойдутся вместе, почувствуют, какую они представляют огромную силу. Имей в виду, до войны такие праздники были традицией. Грамоты и премии вручим передовикам при всем народе. Пригласим гостей. Подготовим концерт. Что еще? Ну расскажем колхозникам о перспективах. Ты как?
«Идея» Марте Ивановне понравилась.
— Правильно. Организуем все не хуже, чем в районном Доме культуры.
Логинов потер сухой загорелой ладонью лоб, задумчиво проговорил:
— Есть тут одна загвоздка: неизвестно, как в райкоме к этому отнесутся. Придется их предупредить.
— Это почему же неизвестно? — удивилась Марта Ивановна. — Какой же сумасшедший станет возражать, коли праздник заслуженный? Дело-то сделано большое, факт?
— Да, конечно, — кивнул Логинов. — Я вот давеча задумался: только ли в хорошей погоде причина? Нет, по-моему, хотя погода и помогла… Люди другими стали. Хорошие вёсны и прежде бывали, а такого подъема не чувствовалось… Чем ты это объясняешь, Марта?
Марта Ивановна посмотрела на председателя с некоторым недоумением. Неужели ему не ясно? Ее отношение к Логинову было странно двойственным, временами она испытывала к нему нежность, временами ненавидела, но никогда в душе не была равнодушной. Да, подчас они бывали резкими друг к другу, потому что привыкли прямо высказывать неприятные вещи, но от этого их взаимное уважение только крепло. Марта Ивановна дорого бы дала за то, чтобы Логинов был свободным, но на его семейную жизнь, какой бы она ни была, Марта Ивановна не собиралась посягать. Она уверяла себя, будто ей достаточно и того, что Логинов рядом. Она знала его историю, он сам рассказал ей все… Нет, он не по собственному желанию пришел в колхоз в 1954 году, вскоре после сентябрьского Пленума ЦК. Так уж сложились обстоятельства… В то время Логинов заведовал орготделом райкома. Тогдашний первый секретарь с первых дней невзлюбил Сергея Емельяновича за строптивость и прямоту и по всякому поводу придирался к нему, упрекал за малейший промах. В конце концов Логинов не выдержал и заявил: «Как видно, мы не сработаемся. Переведите меня в инструкторы или в другое место». — «Я уже думал об этом, — холодно сказал секретарь. — Почему бы вам не показать пример и не поехать в деревню? Или боитесь, что и там не справитесь?»
Сгоряча Логинов тут же дал согласие. Секретарь через год уехал на учебу, а Логинов так и остался в колхозе. Правда, он пытался уйти, однако новый секретарь, Стешанов, убедил его, что бросать хорошо начатое дело не годится. Логинов и сам почувствовал это. Со Стешановым было легко работать, он был обаятельным человеком. Быстро сходился с людьми, умел ободрить в трудную минуту, соглашался с дельными советами. По-видимому, эти-то человеческие качества и помешали многим разглядеть недостатки Стешанова как руководителя. На первый взгляд, было как будто все: собрания и совещания, обязательства и призывы, а подъема не наступало, обязательства не выполнялись — о них к концу года попросту забывали, потому, наверно, что подходило время брать новые обязательства. И брали. Брали охотно, соглашались с любыми цифрами — знали, что так надо.
На третий год председательствования Логинов неожиданно для себя оказался в фаворе у райкома. На всех собраниях и совещаниях, как только заходила речь о животноводстве, неизменно ссылались на колхоз имени Ильича, ставили его в пример. Действительно, Логинову удалось за это время почти вдвое поднять надои молока, однако сам он считал, что это ничего не значило. Во-первых, начинал-то он с крайне низкого показателя, а это, конечно, легче, чем подниматься хотя бы со среднего уровня, достигнутого районом; во-вторых, многие возможности для роста все еще не были использованы. Преждевременные славословия страшно раздражали Логинова, но прекратить их он не мог. В конце концов райкому необходимо было иметь хотя бы один колхоз, который бы постоянно фигурировал в областных сводках.
Таких «передовиков», но уже по другим отраслям, насчитывалось еще несколько. Колхоз «Красный луч», например, славился высокими урожаями льна, «Строитель» — семеноводством, «Большевик» — новым строительством. При случае их хвалили так же, как и Логинова, и умалчивали о том, что эти колхозы проваливали остальные дела.
Вот почему Логинова ничуть не огорчило, когда после укрупнения, уже при Самойлове, колхоз резко снизил показатели по молоку и оказался где-то в середине районной сводки. Так оно и должно было случиться: ведь бывшие соседи Логинова, с которыми он объединился, как раз и «славились» мизерными надоями. Больше всех расстраивалась Марта Ивановна. Логинов с присущим ему оптимизмом и некоторой самоуверенностью убедил ее, что теперь-то они и развернутся по-настоящему. Раз у нас есть хорошие фермы, говорил он, нет ничего проще подтянуть отстающие, тем более в одном хозяйстве…
Об этом и еще о многом вспомнила Марта Ивановна, когда Логинов спросил ее, чем она объясняет тот факт, что люди в эту весну стали какими-то другими. Его неожиданный и, как ей показалось в первую минуту, наивный вопрос заставил, однако, Марту Ивановну надолго задуматься.
— Чем я объясняю? — повторила она и сощурила темные глаза, словно всматривалась в далекую даль, вдруг открывшуюся перед ней. — Тем и объясняю, что время такое подошло… необыкновенное. Вся страна на великом подъеме, в большом пути. Будто новые крылья у народа выросли. Мы вот свой семилетний план утвердили — разве ж это не радует? Да я сама переживаю бог знает что, будто молоденькая, а другие, думаешь, хуже, нас видят и чувствуют? Взять хоть моих девчат…
— Твои девчата молодцы, я, признаться, не ожидал, что они так азартно возьмутся за работу. Да, решено: праздник мы обязательно проведем. Кого же приглашать будем?
— Соседей, шефов наших…
— Это само собой. Из района кто-нибудь непременно должен быть, но — кто? Эх, Самойлова бы сюда затащить, да боюсь я ему звонить, ей-богу. Сев же в районе еще не закончен, как бы он вместо поздравления нахлобучку не устроил. Обрадовались прежде времени, скажет…
— Ну это ты зря, Сергей, — возразила Марта Ивановна. — Самойлов, по-моему, не из таких. Пойдем-ка в сельсовет.
В сельсовете был телефон. Логинов пошел туда с видимой неохотой. Он доказывал Марте Ивановне, что лучше позвонить накануне праздника, поставить секретаря, так сказать, перед совершившимся фактом, а она упрекала его в трусости и наконец заявила, что сама позвонит в райком. Логинов, посмеиваясь, с удовольствием уступил ей столь щекотливую миссию.
В сельсовете сидела одна секретарша, синеокая девчонка с необыкновенно толстыми косами, от скуки рисовавшая на бланке отчетности остроносую ракету, устремленную ввысь. Марта Ивановна решительно подошла к настенному телефону и энергично принялась крутить ручку, а Логинов уселся на обшарпанный посетителями диван и неспешно закурил. Он знал, что вызвать город не так-то просто, к тому же было маловероятно, что Самойлов в этот час находится в райкоме.
Однако Марту Ивановну не смущали подобные осложнения. Она потребовала у остальных абонентов освободить линию и вскоре связалась с телефонной станцией. Логинов придвинулся поближе, зачем-то прикрыл отворенное окно. Марта Ивановна, прильнув к трубке, вдруг озорно подмигнула ему и торопливо, незаметно для себя повышая голос, почти закричала:
