Инал Кануков - Антология осетинской прозы
Поп приветлив и красноречив. Стоит его послушать, когда он начинает давать крестьянам полезные советы! Ест отец Иосеб, утирает рот ладонью и говорит:
— Мяса надо кушать побольше. Сырой воды не пейте, пейте вино. Дом нужно строить высокий, с большими окнами, чтобы в комнатах было светлее, а то вот не видишь, что ешь. Не утомляйтесь слишком работой.
Вот какие хорошие советы дает Иосеб людям!
Иосеб народ любит, о народе заботится. Вот и сейчас, войдя в дом Гиго, он сказал:
— Ну, как живете-поживаете? Как ваша девочка? Какой у вас урожай?
Поп посмотрел на дьякона и сказал Гиго:
— Гиго, мы пришли к тебе по одному маленькому делу, я его вспомнил, когда шел мимо твоих ворот. Я знаю, что ты человек верующий и тебе можно о долге напомнить во всякое время, тем более перед праздником, когда каждый человек хочет предстать перед своим господом с чистым сердцем.
Гиго не помнил за собой никакого долга и посмотрел на жену. Жена поняла попа и сказала, побледнев:
— Батюшка, мы ничего не забыли, и долг мы заплатим.
Гиго все еще не понимал, о чем идет речь.
Тогда поп заговорил прямо:
— В прошлом году умер твой ребенок, царствие ему небесное. Вы смогли мне заплатить тогда только пятьдесят копеек, но сказали мне, что отдадите поросенка, когда опоросится ваша свинья. Я ждал. Я понимаю, что слезам надо дать время высохнуть.
Гиго вспомнил об этом обещании. Он притих и замолчал. Молчала и Пело.
Поп говорил печально:
— Время теперь очень тяжелое — доходов никаких. Во время поста, сам знаешь, никто не венчается, а тут так получилось, что и похорон не было. Вот мы и мучаемся с отцом дьяконом.
Все замолчали.
Поп посмотрел на Пело, потом на Гиго и оказал:
— О чада мои, не задерживайте священнослужителя. Вечером я должен предстательствовать за вас перед господом богом: платите ваш долг или мы уйдем. Нужда, чада мои, заставляет вашего пастыря быть настойчивым.
Пело посмотрела на Гиго. Гиго понял, что она решила отдать попу самого худого поросенка.
Жена открыла быстро дверь, чтоб принести поросенка, на в это время, на их беду, он вбежал в комнату.
Поп и раньше слыхал об этом поросенке, но ему и в голову не могло прийти, что в бедняцком доме окажется такой чудесно откормленный поросенок.
Он встал и сказал с уважением:
— Вот это поросенок! Вот кого надо зарезать к пасхе. Что другие поросята перед этим красавцем! Пело, дайте его мне. Если бы вы знали, как будет благодарна вам мать попадья.. Стол у нас уже накрыт белой скатертью, на одном конце стола она уже поставила индейку, на другом стоит барашек, и вот посредине встанет он — мой поросенок. Как украсит он стол вашего духовного отца!
Гиго стоял молча. Пело сказала быстро:
— Поросенок на вашем столе будет. Мы должны тебе поросенка и дадим его — этого ли, другого, но дадим. Я вашего сейчас принесу.
Но Иосеб удержал Пело пухлой своей рукой:
— Не торопись, Пело, дай мне вот этого поросенка, вот этого самого. Если бы вы знали, как благодарна будет вам моя хозяйка! Очень благодарна, очень!.. Может быть, она даже прослезится.
Пело хотела пройти в хлев, но отец Иосеб загородил ей дверь и сказал:
— А ну-ка, отец дьякон, забирай поросенка!
Дьякон простер длинные руки и поймал поросенка в одно мгновение: у него был большой опыт в этом деле.
Поросенок неистово визжал, вырываясь из рук дьякона.
— Пело, голубушка, дай нам мешок отнести поросенка домой. Я верну мешок сегодня же.
И вот поросенок завизжал и забарахтался в мешке. Поп сказал благосклонно:
— Ну, спасибо вам… Как благодарна будет вам моя семья! А я упомяну вас в своих молитвах.
Маленькая Мела прислушивалась к разговору, не понимая, что происходит, но, когда дьякон поднял мешок и перекинул его за спину и опять завизжал поросенок, девочка поняла все и заплакала. Она выбежала во двор за уходившим попом и дьяконом и закричала, обнимая их ноги:
— Куда вы его уносите, нашего поросенка?.. Ведь мы его откармливали к пасхе!.. А пасха пришла…
Поп оглянулся и сказал:
— Гиго, Пело, почему вы, неразумные, позволяете ребенку бегать босиком и с непокрытой головой? Уведите девочку, чтобы она не простудилась.
Перевод А. Гулуева
Арсен Коцоев
ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ
Рассказ
На отлете села стояла мельница Кавдына Долойти. Несмотря на то, что в селе мельниц было много, люди все-таки предпочитали свой урожай возить к Кавдыну: там зерно не крали, там работу выполняли в срок и за помол брали умеренную плату.
Кавдын засел на мельнице, когда ему было двадцать пять лет. С тех пор он перестал ходить на танцы, не посещал нихас — держал себя так, будто дал обет никого из людей не видеть. После работы, когда поблизости никого не было, выйдет Кавдын — свесив голову, руки за спину — и взад-вперед по берегу бродит. Или в лунную ночь сядет на бревно у входа на мельницу и сидит часами не двигаясь. И если даже заговорят с ним о чем-нибудь постороннем, отвернется Кавдын и молчит.
Что сделалось с Кавдыном? В каком горе тает его мозг, от каких дум горит его сердце?
Пятнадцать лет назад, в светлый день Уацилла, на поляне за селом устроили танцы. И вот девушка, шедшая с Кавдыном в паре, неожиданно вырвала свою руку из под локтя Кавдына и, не оглядываясь, быстро, через весь танцевальный круг побежала в село. Те, кто заметил это, удивились.
— Может быть, ты что-нибудь сказал ей? Может быть, не так тронул ее? — спросил Кавдына приятель.
Кавдын сердито ответил:.
— Зачем спрашиваешь? Таким бесстыдным меня ведь ты никогда не знал.
На другой день с утра прошли по селу слухи: вчера, после полуночи, Долойти Кавдын ходил проведать табун. Когда он возвращался обратно, то из-за стога вдруг выскочили сыновья Анкала Цорати и бросились на Кавдына. Кавдын за оружие не успел схватиться.
— Что вы задумали, Цорати!.. Что я вам сделал? — спокойно спросил их Кавдын.
Цорати ничего не ответили.
— Свалить его надо! — крикнул старший из братьев.
Долго боролся Кавдын, но четыре брата оказались сильнее — свалили.
— Держите его теперь крепко, — приказал старший брат Годах.
Увидев в Годаховой руке обнаженный кинжал, Кавдын замотал головой, но младший Цорати придержал его, а Годах отсек кинжалом левое ухо Кавдына…
— Большие беды будут, — говорили в селе. — Кавдын это не оставит.
Но Кавдын, вместо того чтобы смыть позор, засел на мельнице.
— Для виду притих, — говорили одни.
— Жестоко отомстит Кавдын за свою кровь, — утверждали Другие.
В селе со дня на день ждали: придет беда!
Но шли дни за днями, шли месяцы, годы, — казалось, что у Кавдына и мысли не было мстить.
Тогда начали заглядывать к нему на мельницу прежние друзья, спрашивали:
— Смерть лучше позорной жизни. Почему ты не мстишь за свою кровь?
Кавдын рад был друзьям, но про мщение не позволял говорить. И друзья махнули на него. Ходили к нему его сестры и старая мать, укоряли:
— Смеются люди, говорят: «Пропал Кавдын, на себя принял позор». Нам из дверей высунуться нельзя… Почему ты ничего не сделаешь, чтобы имя свое очистить?..
На шестнадцатом году, в дни сенокоса, кто-то из сельчан увидел в одно прекрасное утро: Кавдын на арбе, в арбе — коса и вилы.
— Куда двинулся этот меченый? — улыбались все. — В мельнице сидеть не по сердцу! На полевую работу переходит вроде…
Поднимается солнце. Лучи его плетут свою паутину от холма к холму, от дерева к дереву. Слышна где-то песня… Как не петь, как не радоваться! Но вдруг раздается крик:
— Эй, Батраз, сын Годаха! Иди сюда! Должны мы друг другу! Иди, посчитаемся!
В стороне от дороги, в тени дерева, стоит запряженная арба. Лошадь, вытягивая шею, пощипывает росистую траву. В арбе лежат коса и вилы. Рядом с арбой, на холмике, сорокалетний мужчина — войлочная шляпа приподнята, открывая шрам вместо уха, на поясе кинжал, на правом плече винтовка, во рту трубка — и по временам пускает густые клубы дыма.
Никто ему не ответил. Тогда он вынул трубку изо рта, опять крикнул:
— Эй, Батраз, сын героя Годаха! Я тебе кричу! Наши долги посчитать надо! Иди сюда!
Долго ответа не было, но потом услышал кричавший:
— Что делаешь, Кавдын? Зачем беду ищешь? Лучше бы оставил задуманное.
Это у стога говорил двадцатилетний Батраз. Длинными вилами он бросал сено десятилетнему брату.
— Сын Годаха! — крикнул опять Кавдын. — Я сюда с тобой не разговаривать пришел!.. Если есть у тебя хоть немного отцовской крови, иди, не то я сам к тебе приду.
Батраз пошел к Кавдыну.
— Иду, Кавдын, но кроме кинжала у меня ничего нет.
— Иди! Я тоже кинжалом драться буду!
Поднялся на холм Кавдын и бросил винтовку наземь.
