Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3
Армандо. Пиши ей, Митя, свои письма. Пой свою песню и не бойся, что она трагическая и последняя…
Картина втораяУголок фойе концертного зала в антракте. Ксения Петровна и Павел Михайлович.
Ксения Петровна. Колоссальный успех! Вот это музыкант… Какая сила! Павел Михайлович, а вам нравится наш скрипач?
Павел Михайлович. Успех большой… да! Жаль, что у скрипача физиономия какая-то потрепанная.
Ксения Петровна. Артист.
Павел Михайлович. Не у всех же у них должны быть потрепанные физиономии.
Ксения Петровна. Много ездит.
Павел Михайлович. Может быть, много пьет?
Ксения Петровна. Поневоле. Живет в гостиницах.
Павел Михайлович. Разве что…
Ксения Петровна. Но когда играет, он преображается.
Павел Михайлович. Это, между прочим, верно.
Ксения Петровна. Очень сильно исполняет.
Проходят девушки — в сером и в голубом.
Девушка в сером. На меня музыка действует отрицательно… она меня демобилизует.
Девушка в голубом. С тобой нельзя никуда ходить. Ты только об одном и думаешь, что тебя мобилизует и демобилизует.
Девушка в сером. Странно, а для чего искусство? Для того чтобы мобилизовать.
Девушка в голубом. Ни за что с тобой не пойду на концерты.
Проходят.
Павел Михайлович. Где Суходолов? У скрипача?
Ксения Петровна. Еще бы! Они друзья. А что?
Павел Михайлович. Надо двумя словами перекинуться.
Ксения Петровна. Дела? Дайте человеку отдохнуть. Я запрещаю.
Павел Михайлович. Вы всем так приказываете? Мужу тоже?
Ксения Петровна. Да. А что? Поимейте в виду, что я казачка… уральская. Мы, Шмыревы, все такие.
Павел Михайлович. Вы — Шмыревы? Почему Шмыревы?
Ксения Петровна. Моя фамилия до замужества… коренная. Я в Москве до октября месяца езжу в Химки на канал купаться. Возьмите за руку повыше локтя, ни за что не ущипнете.
Павел Михайлович. Сильно сложены, Ксения Петровна, красиво.
Ксения Петровна. Мы, Шмыревы, все один к одному. И вообще, в широком смысле, я не какая-нибудь мещанка в личной жизни. Я женщина передовая. Да-да, Павел Михайлович.
Павел Михайлович. И все-таки я уж попрошу вас разрешить мне сообщить Суходолову одну новость, интересную для него.
Ксения Петровна. А что за новость? Сообщите мне.
Павел Михайлович. Тут у него пошли нелады с одним работником… наклевывается возможность разъединить их.
Ксения Петровна. Ох, эти нелады… слишком самостоятельно держится. Я Суходолову всегда говорю: сломают тебе хребет.
Павел Михайлович. Не одобряете? «Сломают». А почему сломают?
Ксения Петровна. В нашей жизни нельзя выделяться. Я это утверждаю.
Павел Михайлович (все время говорит с нею, подавляя улыбку). Но вот вы же, например, выделяетесь… ростом… стройностью… фигурой.
Ксения Петровна. Ах, то фигура, фигура даже помогает. Но переменим тему. Вы посмотрите, как взволнована публика.
Павел Михайлович. Вот что мне удивительно — как много любителей музыки в нашем городе. И масса молодежи. Не знал.
Ксения Петровна. А вы посещаете концерты?
Павел Михайлович. По правде говоря, мы музыку слушаем после торжественных заседаний. Стыдно, но правда.
Ксения Петровна. А я лично обожаю скрипку. На заре нашего знакомства Армандо для меня играл. Я просто помирала от удовольствия. Поухаживайте за мной, Павел Михайлович, мне очень пить хочется.
Павел Михайлович. Пожалуйста, пойдемте.
Уходят. Появляются Майя и Клара.
Клара. Как жаль, что он не один. Мне надо было к нему подойти по делу.
Майя. Ты о ком говоришь?
Клара. О том человеке, который пошел в буфет с высокой женщиной. Павел Михайлович. Наше областное начальство. А ты кого-то ищешь взглядом?
Майя. Да, мне хотелось бы увидеть одного человека, но его здесь нет.
Клара. Кого? Не секрет?
Майя. Секрет.
Клара. Даже от меня?
Майя. От всего мира.
Клара. Даже так?
Майя. От всей вселенной.
Клара. Значит, любовь.
Майя. Нет, не любовь.
Клара. Что же?
Майя. То самое, что сейчас играли.
Клара. Скажи на милость, какие тонкости.
Майя. Кларочка, милая, но ведь музыка — это же чистые чувства.
Клара. Кажется, мы с тобой крепко дружим, но ты скрываешь от меня все свои чувства.
Майя. Есть на свете такие вещи, о которых ничего нельзя рассказывать. Они — почти фантастика. И существуют, и как будто нет. Одна мечта.
Клара. Опять тонкости и выдумки.
Майя. Не выдумки, а факт.
Клара. Смотри, родная, я тебя разоблачу.
Майя. В каких грехах и преступлениях?
Клара. Ищешь кого-то взглядом.
Майя. Смешно, мой друг, в двадцать пять лет не искать, когда ж еще искать?
Клара. Так ведь… смотря кого… смотря кого, родная.
Майя. А ты не думала, что наш взгляд сам находит, что ему нужно?
Клара. Мистика.
Майя. Пусть мистика. Тебе не понять.
Клара. Ах, вон что… Ты считаешь, что я в этом разрезе не имела успеха.
Майя. Ты… просто ты смешная. Очень смешная.
Клара (грубо тискает Майю). Майка, дура, как я тебя люблю! А ты замыкаешься. Мне передали, что собираешься скоро уезжать.
Майя. Собираюсь… кажется, уеду.
Клара. А мне ни слова.
Майя. Страшно опротивела моя ненужная работа, вдруг потянуло в наш мудрый Ленинград.
Клара. Изучать советского читателя — ненужная работа?! Ты понимаешь, о чем ты говоришь?
Майя. А зачем его изучать?
Клара. Как — зачем, как — зачем?! Постой, да ты смеешься. У тебя с некоторых пор очень веселое и рассеянное настроение. Ты не хочешь мне в чем-то признаться?
Майя. Мне не в чем признаваться. И потом скажи, почему надо непременно в чем-то признаваться? Это уже не дружба получается, а испытательный стаж.
Клара. Нет, дорогая Маечка, мы обязаны очень внимательно относиться друг к другу… а то можно многое проглядеть.
Майя. Я этого не понимаю.
Клара. Потому что в тебе много индивидуалистического, субъективного… А я считаю, что иногда не грех и последить за товарищем, чтобы вовремя помочь ему.
Майя. Последить в буквальном смысле?
Клара. А чего особенного? Ничего особенного в этом нет. Но ты прости меня, родная, мне необходимо все же подойти к этому товарищу. (Указала на Павла Михайловича, появившегося вместе с Ксенией Петровной.) Один из главных наших руководителей… Главный. (Направляется к Павлу Михайловичу.)
Ксения Петровна. Я пойду к Армандо. Он обожает, когда я его вдохновляю.
Павел Михайлович. Вдохновляйте, вдохновляйте.
Ксения Петровна уходит.
Клара (робко). Здравствуйте, Павел Михайлович… Я Мулина Клара… Общество по распространению культурных и политических знаний. Не забыли?
Павел Михайлович. А зачем же вы принижаетесь, Мулина Клара? Я вас хорошо знаю.
Клара. Нас тысячи, а вы — один.
Павел Михайлович. Опять не то говорите.
Клара. К вам трудно добиться, решила здесь потревожить. Дело очень маленькое, даже минутное.
Павел Михайлович. Говорите.
Клара. Я сочла своим прямым долгом передать вам лично кое-какие материалы… позорящие…
Павел Михайлович. Материалы?.. Понятно. Кого они позорят?
Клара. Товарища Суходолова.
Павел Михайлович. Кого-кого?
Клара. Суходолова.
Павел Михайлович. Каким же образом они его позорят?
Клара. Из материалов сами увидите.
Павел Михайлович. Но прежде чем взять материалы, я имею право знать, что это такое.
Клара. Это письма.
Павел Михайлович. Чьи?
Клара. Его письма… написанные его рукой.
Павел Михайлович. К кому?
