Агния Кузнецова (Маркова) - Ночевала тучка золотая...
– Ну что же ты молчишь? Не нравится? – спросила та улыбаясь.
– Очень нравится, но…
– Ну, если нравится – берем! – твердо сказала тетя Таня, словно бы не расслышав тихого «но».
Продавщица выписала чек на сумму, от которой у Нонны зарябило в глазах.
Потом купили шапочку, сапоги, перчатки и сумку – все под цвет шубы.
– На сегодня хватит, – сказала тетя Таня. – Я ужасно устаю от магазинов. И поэтому стараюсь за один прием закупить себе нужное на весь сезон.
Нагруженные покупками, они вышли на улицу. У тети Тани был усталый, но довольный и гордый вид, а Нонна шла молчаливая, подавленная обилием голубых вещей, которые обошлись ее экономной тетке в несколько тысяч марок.
Курт сидел в автомобиле, задумчиво облокотившись на руль. Он увидел фрау Татьяну и Нонну, выскочил, открыл дверцу и сразу же заметил, что девушка чем-то расстроена. Он не стал ни о чем расспрашивать.
Фрау Татьяну Курт завез в ее книжный магазин, а Нонну помчал на виллу.
– Нонна, ваше настроение плохое? – спросил Курт. – Почему?
– Мне неприятно, что тетя Таня истратила на меня такие большие деньги, – чистосердечно и жалобно сказала Нонна.
Курт пожал плечами и метнул на нее короткий изумленный взгляд.
«Необыкновенная девушка!» – подумал он и свернул с шоссе на дорогу, ведущую к вилле.
Нонна не хотела оставаться с Куртом в доме наедине. Она сказала:
– У меня болит голова. Я хочу отдохнуть.
– О! Вы будете сейчас отдыхать. Я не побеспокою вас. Я только отнесу ваши покупки! И все…
Он остановил автомобиль у подъезда, внес коробки с покупками в коридор. Потом медленно, церемонно поцеловал руку Нонны и покорно пошел к дверям. Остановился и тихо сказал:
– Я тоже хочу подарить вам мюнхенский сувенир. На память. Вы сердиться не будете?
– Не буду, – сказала Нонна и взяла небольшую коробочку из его рук. – Благодарю вас. До вечера!
– До вечера в ресторане «Романов», – ответил Курт и вышел.
Она постояла у двери, прислушалась. Слышно было, как Курт включил мотор, и машина стремительно отошла от дома, точно сорвалась с места. Курт водил машину с особым шиком.
Нонна теперь знала, что у Курта есть ключ от двери, и это ее беспокоило.
Прежде всего она, конечно, распаковала покупки, надела на себя роскошную голубоватую шубку, высокую шапочку, длинные, до колен, сапожки с широкими носками и тисненым рисунком на боках голенищ, натянула замшевые перчатки.
Исполнив перед зеркалом роль мюнхенской капиталистки, она еще раз пожалела о том, что ее не видит Алеша.
Потом она вспомнила о сувенире Курта и раскрыла красную коробочку. В ней лежал браслет. Нонна повертела его в руках. Ничего особенного – серебряная змейка, жалящая себя в хвост, усыпанная белыми и красными камушками. Может быть, это какая-то мюнхенская эмблема? «Не дорог подарок – дорого внимание», – подумала Нонна и закрыла коробку.
Она была рада, что Курт преподнес ей недорогую вещь, иначе ей было бы стыдно. Тетя Таня – другое дело… Почему, в конце концов, богатая тетка не может побаловать родную племянницу?.. Что тут особенного?
И все же в душе у Нонны возникало какое-то неприятное ощущение. Она не могла до конца разобраться в нем. Но оно мешало радоваться роскошным новым вещам…
Тетя Таня застала племянницу у зеркала. Нонна смотрела в него без всякого торжества, даже грустно, разочарованно. Но тетя Таня не заметила этого взгляда.
– Прекрасно! – сказала она. – Ты не можешь расстаться с подарками. Это меня радует! Но теперь собирайся: Курт уже поехал в ресторан заказать столик.
Нонна ушла в свою комнату и переоделась. Когда она вернулась в гостиную, взгляд тети Тани сразу остановился на змейке, цепко охватившей запястье девушки.
– О! Какая роскошь!
Она взяла ее руку и долго разглядывала браслет.
– Это сувенир Курта, – краснея, сказала Нонна.
– О! – снова воскликнула тетя Таня. – Курт не пожалел денег!
Нонна поспешно сняла браслет.
– А что в нем особенного? – растерянно спросила она. – Серебро и какие-то стекляшки! Форма, правда, своеобразная.
– Эх ты, дурочка моя! – воскликнула тетя Таня, надевая очки. – Это не серебро, а платина. Она, как тебе известно, дороже золота. И не стекляшки рассыпаны по ней, а драгоценные камни: сапфиры, алмазы. А вот тут, видишь, – она близко к лицу поднесла браслет, – глаза змейки сделаны из каких-то зеленоватых камешков. Не знаю, что это за камни, но уверяю тебя – тоже драгоценные!
– Тогда я верну Курту этот подарок! – решительно сказала Нонна, отыскивая на низком полированном столике, заваленном пакетами и коробками, красный футляр от браслета. – Я не давала Курту повода дарить мне дорогие вещи. Вы – моя родная тетка. От вас я принимаю эти дорогие подарки. А от него не хочу!
Тетя Таня расстегнула шубу, откинула ее с плеч, опустилась на диван, достала зажигалку-пистолет и закурила, указывая Нонне место возле себя и протягивая ей сигареты.
Нонна тоже закурила.
– Ты пойми, Нонночка: каждый человек делает подарок по своим средствам. Ты – студентка, получаешь стипендию и на эти средства живешь. Естественно, что ты привезла мне в подарок очаровательные русские рюмочки, которые смогла купить на свои деньги. И я очень благодарна тебе. Эти рюмочки гораздо дороже мне вон того чертика из яшмы с золотом… – Тетя Таня кивнула на горку с сувенирами. – Я дарю тебе такой подарок, – тетя Таня дотронулась до голубой шубки, – потому что имею деньги. Курт – богатый человек, и он всегда всем делает подарки по своим средствам. А в тебя он влюблен. Разве ты не видишь? Зачем же обижать его? Зачем? Я не могу понять!
Тетя Таня достала из коробочки браслет и надела его на руку Нонны.
«В самом деле, зачем я буду обижать Курта? – подумала Нонна. – Если он действительно влюбился в меня, его и так ждет немало разочарований. Поношу этот браслет, а потом оставлю его у тети Тани и попрошу отдать Курту».
Вопрос был решен мирно и быстро. Нонна, ни на минуту не забывая о том, что ее одежда стоит тысячи марок, торжественно и неторопливо спустилась с крыльца и села в автомобиль.
– Тетя Таня! Меня тут у вас никто не украдет? Уж очень я дорогая!
Тетя Таня расхохоталась.
15
Они помчались по дороге, которую выхватывали из темноты, чуть рассвеченной тусклыми фонарями, фары автомобиля.
Но вот машина ворвалась в город и, потушив фары, сбавив скорость, влилась в поток других машин. Вскоре она свернула в узкую, почти не освещенную улицу и остановилась.
На невысоком крыльце мрачноватого дома их ждал Курт. Его блестящие глаза и румяное от легкого морозца лицо были неприятны Нонне. А браслет, цепко обхвативший запястье левой руки, показался ей вдруг холодным.
«Зачем я послушалась тетю Таню и не сняла этот его подарок?» – с досадой подумала Нонна, поднимаясь на крыльцо.
Курт окинул пристальным взглядом её новую одежду, но ничего не сказал, и Нонна была благодарна ему за это.
С краю, около входной двери, было написано: «ROMANOFF».
Они вошли в маленький вестибюль, и девушка в великорусском наряде приняла их шубы.
В дверях появился толстый, с лоснящимся лицом, хозяин ресторана.
– Здравствуйте! Добрый день, – сказал он, кланяясь Нонне. Сказал с трудом, потому что не знал русского языка и еще потому, что его мучила одышка.
Хозяин сам провел Нонну, Курта и тетю Таню в небольшой, полутемный и полупустой зал, посадил на полированные лавки за небольшой, тоже полированный, узкий стол: Нонну с Куртом рядом, а тетю Таню напротив.
Нонна огляделась. Откуда-то сверху доносилась старая-престарая мелодия: квартет играл песню «По улице ходила большая крокодила». Над головой, по потолку, несколько пар ног чечеточно, негромко выбивали ритм песни.
Зал освещался робким, неуверенным светом керосиновых ламп.
Длинные тени играли на прибитых к стенам медвежьих шкурах, оленьих рогах, на огромном медном самоваре, начищенном до такого ослепительного сияния, что даже в полумраке глазам становилось больно смотреть на него.
На окнах, высоких и узких, как в древних светелках, стояли расписные матрешки разной величины.
Хозяин принес меню, протянул его Нонне.
– Это по-русски, Нонна, – сказал Курт.
Она раскрыла меню.
Скрипки уже играли романс «Ах, эти черные глаза» – томно и замедленно, и ноги выбивали чечеткой ритм романса где-то вверху, на потолке.
Тетя Таня кружевной пеной платочка вытирала глаза, видимо вспоминая далекую юность.
Нонна читала меню:
«Закуски:
Лососина под сметанным хреном с блинами.
Яйца по-русски с винегретом.
Салат «Романов».
Она перечитала еще раз, не удержалась и фыркнула. Тетя Таня заглянула через ее плечо и тоже развеселилась.
– «Биф тетер с яйцом, – продолжала читать Нонна уже вслух, – бульон куриный с сибирскими пельменями. Бифштекс «Распутин».
Она снова фыркнула.
И опять «филе «Романов».
