Медеу Сарсекеев - Клад
Казыбек с любопытством и завистью поглядел на них. Ему вдруг вспомнился день, когда они с Меруерт наконец встретились после их поездки на «рафике» через перевал.
6Да, это случилось той самой осенью или в начале зимы, когда изыскатели, закончив сезон, возвратились на свою базу, в Актас. Через несколько дней ему выпала командировка в Ускен. Надо было видеть, с каким восторгом он воспринял это поручение руководства объединения.
Едва освободился от служебного поручения, пошел искать знакомую улицу. И вот она пролегла между центром и рыночной площадью… Улица, по которой ежедневно вышагивает к институту и обратно его любовь! Чтобы унять внезапно расходившееся сердце, Казыбек перешел на другую сторону… День тот был для него везучим. Не прошло и часа, две девушки, одна с ученическим портфелем, другая с кожаной размалеванной орнаментом сумкой, выскочили из калитки. Одна из них была Меруерт. Подросла, что ли?.. А может, виной такому обману зрения модные каблучки? Девушка была одета в приталенную куртку, на голове — вязаная шапочка с хохолком. Как всегда, любая одежка ей к лицу. Сердце забилось еще сильнее. «Что сказать в первую минуту? Помнит ли она меня вообще?» Девушки, будто по сговору, перешли на ту сторону, где их ожидал смятенный в своих чувствах геолог. Не совладав с собою, готовый опять расстаться со своим счастьем на неопределенное время, Казыбек шагнул за ствол тополя. Выбора не было, она сама могла заметить притаившегося за деревом трусишку или почувствовать обращенный на себя взгляд.
— Меруерт!
— Ах, это вы?..
Похоже, она и впрямь забыла его имя.
Остановилась, кажется, обрадовалась встрече и, когда он приблизился, сама протянула руку для приветствия. Смуглое лицо ее зарделось, озаренное застенчивой улыбкой. И вместо того чтобы спросить о самочувствии, вдруг заговорила торопливо:
— Мы спешим во Дворец спорта… Айда с нами, серьезно!
Казыбек еще не пришел в себя. Он пытался сообразить: правда ли все то, что он видит сейчас своими глазами? Разве существовали какие-либо причины для отказа? Но если бы они были, язык все равно не повернулся бы изречь что-нибудь несогласное с ее желанием.
— Да, но я… — показал рукой на свой отнюдь не спортивный костюм.
Подруга Меруерт, назвавшаяся Зейнеш, затараторила, будто они были целый век знакомы:
— Костюма своего не смущайтесь. Для первого раза сойдет. А если не устоите на льду, две девушки возьмут на буксир. Поскользнетесь — не на небо лететь, на земле останетесь.
Она заразительно смеялась, и смех ее был приятен.
На коньках геолог не стоял с той поры, как учился в институте. Да и где кататься? В горах и ущельях, да и то разве на лыжах? Сделаешь несколько шагов по снежному насту с оглядкой… Удивляясь самому себе, он довольно быстро освоился на льду. Через какие-нибудь полчаса так раскатался, что Меруерт не успевала за ним.
Командировку пришлось продлить. Правда, ему всегда находилось дело в объединении. Там ценили консультации опытных практиков. Подсунули прогнозную карту района, на нее нужно было перенести данные поисковых партий за сезон. Не в последнюю очередь требовалось поразмыслить над отчетами коллег… Впрочем, за ту зиму он наведался в Ускен еще несколько раз. Своему шефу объяснял, что хочет получше посмотреть документацию прошлых лет, хранившуюся в фондах. Сначала это была отговорка, затем Казыбек так увлекся перечитыванием залежавшихся бумаг и — увы! — далеко не полностью прочитанных рапортичек с мест разведки, что в иной день опаздывал на свидание.
У Зейнеш на время их встреч находились другие дела, и Казыбек видел у Дворца спорта Меруерт без всяких сопровождающих. Отсутствие подруги он считал хорошим признаком того, что девушка вполне привыкла к нему и не ждет от их встреч ничего плохого.
На катке без умолку играла музыка, звучали какие-то бодрящие напевы. Едва ступив на лед, Казыбек забывал об усталости, сердце его словно обретало крылья. Он чувствовал в себе желание бежать бесконечно, держа в своей ладони девичью руку. Волшебный танец их прекращался в двадцать два ноль-ноль из-за неукоснительной строгости родителей. Казыбек смиренно провожал свою избранницу до трамвайной остановки, случалось — до самой калитки. Ввести его в дом Меруерт покамест не решалась, всякий раз отшучивалась. Смысл отговорок сводился к одному: «Разве вам плохо со мною наедине, нужны свидетели?»
«Нет, нет!» — соглашался Казыбек, хотя он уже настолько определился в своих отношениях с Меруерт, что мог выдержать самый строгий разговор с матерью и отцом девушки.
Обратный путь после свидания был неблизким. Сорок минут трясся до общежития геологов на стареньком трамвае. И пока под ним все зыбилось и грохотало, молодой человек, не замечая стужи за окнами и всяких иных неудобств своей жизни, предавался мечтам о новой встрече, о чем они всегда договаривались. Он не торопился к себе в комнату еще и потому, что трудно засыпал, пробежав за вечер километров двадцать по льду.
Ворочаясь на узкой железной койке с панцирной сеткой, он перебирал каждый миг встречи с Меруерт заново. Для тех воспоминаний ему подчас не хватало ночи. Днем он переключался на другое. Ему сладостно мнилась разведанная им новая структура, которой он даст имя любимой… Он настолько верил в удачу, что торопил время в ожидании срока, когда он снова отправится в поле, и уж, конечно, на этот раз без крупной находки он не вернется. Были у него и другие прикидки на будущее.
Родители девушки и мысли не допускали, чтобы их дочь обзавелась мужем раньше, чем получит диплом. И эту неудачу Казыбек пытался обернуть себе же на пользу. Значит, и у него еще имеется время для открытия желанной структуры!
Результаты только что закончившейся экспедиции в поле обнадеживали. По итогам обследованной Казтугановым территории его партия вышла на первое место в объединении. Прикидки ученых подтвердили: молодому геологу удалось замкнуть буровыми обширную площадь рудных проявлений. Добытые им сведения отослали в центр и теперь ждали, как его работу оценят стратеги рудного дела. Как-то он, не сдержавшись, сказал об этом Меруерт:
— Не забывай, милая, в успехах нашей партии есть и твой вклад. Ты — везучая!
Меруерт не очень-то разбиралась в действительных успехах своего поклонника. Зато по его лицу она отлично угадывала его настроение. Она подкатила на своих легких конечках вплотную, сделала книксен, затем, вытянувшись на носках, поцеловала Казыбека в щеку:
— Поздравляю!
О своей везучести и колдовстве в пользу разведчиков ни слова!
Новый год встречали в Ускене. Теперь уже вся группа института, где училась девушка, приняла геолога в свою компанию. У Казыбека появилось много новых знакомых. Его узнавали на улицах. Это еще больше сблизило их с Меруерт.
Однако Казтуганов никогда не забывал о своих основных заботах. Главное дело жизни было там, в поле, где ожидал напряженный поиск. Близилось время выхода на маршрут.
Казыбеку предложили прощупать еще одну территорию — по соседству с той, что считалась теперь достаточно изученной. То была гористая и почти недоступная для транспорта местность. Ее всячески обходили другие, более осмотрительные коллеги. Казыбек со своей небольшой группой рабочих становился главной опорой начальству в разведке.
В наши дни трудно с первого захода наткнуться на крупное рудное тело. Такие открытия судьба дарует редким счастливцам, раз или два за долгие годы службы.
Но Казыбек был молод и горяч, к тому же влюблен, а значит, и честолюбив. Новые открытия ему нужны были прежде всего, чтобы доказать Меруерт, что он не так себе, рядовой инженеришко, пробавляющийся на объедках с чужого стола. Он мыслит независимо, ищет масштабно, и настоящие удачи — его призвание! Он сможет доказать, что красивейшая из женщин мира обретет в его лице достойного супруга!
Рыцари средневековья седлали коня, чтобы отправиться в далекую подорожь и привезти своей возлюбленной дивный цветок, произрастающий на чужбине. Но, черт возьми, как они могли столь спокойно расставаться с любимой? Кто бы мог рассказать об этой их выдержке Казыбеку?
В Актасе ждали всякие сложности, выпадающие на долю рыцарей удачи. Заветный цветок для Меруерт был запрятан глубоко в подземелье… Всем коллегам Казтуганова было невдомек, отчего так редко лицо их молодого руководителя озаряется улыбкой, почему он стал таким рассеянным, хотя причин для расстройства вроде бы не имелось. В те дни он трудно отвыкал от ежедневных свиданий с Меруерт и с новой силой ощутил в себе мучительную привязанность к ней. Понял и другое. Частыми встречами он мешает ее учебе, а нагрузка в гуманитарных вузах ничуть не меньше, чем в любом техническом. У Меруерт на носу была сессия, а студентка пусть не часто, но пропускала из-за него лекции. Да, из-за него!
