Юсупов. Право на выживание - Новикова Анна

— Только не надо выкать. Я еще молода. Ну чего пялишься? Рассказывай.

Следующие двадцать минут были самыми тягомотными, которые вы только можете себе представить. С запинками, тупняками и ненужными рассусоливаниями Матвей поведал, что Софья тут пока что гостья. Так сказать, до особой проверки и распоряжения. Этот этаж действительно служит общежитием для срочных или особых случаев, как например, у нее. Правда, еще примеры особых случаев юнец назвать так и не смог.

Комната с необходимым набором удобств. В общем коридоре кулер. Столовая на первом этаже. По желанию можно посетить любой общепит в городе, но Софье пока нежелательно отлучаться. Не из соображений возможного бегства, а из соображений ее же безопасности и поддержания здоровья. Сутки после введения сыворотки предпочтительно блюсти покой. Если не постельный режим, то хотя бы обойтись без стресса. Это связано с особенностями метаболизма каждого индивидуума и так далее что-то на невнятном.

Софья не пленница. Ей дозволено пребывать, где ей вздумается, кроме особых помещений, где сейчас готовятся операции по зачистке города от нежити (слово-то какое подобрал!).

— А переодеться мне дозволено? — усталым тоном спросила Софья.

Уши Матвея мгновенно вспыхнули. Кажется, даже на лице высыпало в три раза больше прыщей. Кадык дернулся.

— М-м, да, тут в общем, — замямлил пацан и метнулся к шкафу, — вам подобрали одежду. Ес-сли не по размеру, вы того… ну скажите, в общем.

Чтобы еще больше смутить юнца, Софья несколько секунд пялилась на него. Затем стянула футболку с затвердевшей кровью и, сверкая лифчиком, прямиком двинулась к шкафу. На полках две пары джинсов и две белых футболки, одна олимпийка. Собственно, все.

— Подержи, — велела Софья, подавая Матвею пару джинсов.

Стянула самую узкую юбку на свете, которую ей только довелось носить. Скотина Юсупов настоял — «для пущего эффекта». Эффект это, конечно, возымело. Краем глаза Софья заметила, юнец отвернулся и весь покраснел. А вдруг его спермотоксикоз сейчас хватит? Из ушей как брызнет!

Софья пожалела парня, оделась за минуту хоть и со стонами. Кажется, боль расползлась теперь от шеи до спины. Юсупов и раньше ее кусал, да не единожды, но никогда такого не было, и вот опять. Может это сыворотка так действует? Побочка, мать ее?

Зеркала в полный рост здесь не имеется. Софья посмотрелась на себя в ванной — вроде сойдет. Жарковато, конечно, для такой погоды. Но ведь она долго здесь задерживаться не намерена.

Во рту противный привкус, будто пластика наелась. Допила остатки воды. Взгляд упал на тумбочку. Тут ее сумка. Вот так новости! Софья порылась в ней и оглянулась на Матвея.

— Что мне и телефоном пользоваться дозволено? — спросила она.

Пацан развернул красное как после бани лицо и ответил:

— Д-дозволено. Вы ведь пришли за помощью, а не шпионить?

Софья состроила мину — да вы, милок, дерзить желаете? Сама же мельком проверила — ни от Серафимы, ни от Влада вестей нет. В рабочем чате тихо — на радостях все в отпуске заняты своими делами. Юсупов тоже отмалчивается — ну с ним-то понятно, уговор особый. Если быть точной, вообще никакого уговора. Посоветовал лишь ориентироваться по обстоятельствам. «Ты справишься, дорогая. Таланта тебе не занимать».

— Зарядник есть? — спросила Софья.

На лбу Матвея должен высветиться значок загрузки. После секундной заминки пацан опять куда-то метнулся в одних носках. Появился с зарядником и протянул его Софье. Та одарила парня кошачьим взглядом. Хвалить рановато — соблазнить его еще успеет. Тут много ума не надо. Разве что позволила себе отклячить зад, когда наклонилась к розетке. От этого на шее юнца выступили пятна. Ладно, хорош измываться.

— Ну веди, — сказала Софья. — Показывай свою экскурсию.

Матвей в прыжке обулся, выскочил за порог. Софья в мыслях взвыла — до вечера ее нервов может и не хватить.

На сцене, ярко освещенной софитами, вышагивает длинноногая шатенка на высоченных шпильках и в черном полупрозрачном боди. Руки до локтей украшают браслеты, что искрятся аж до рези в глазах. Красотка делает несложные танцевальные движения под ритмичную музыку. Эффектно взмахивает волосами, стреляет глазками.

Когда музыка стихла, девушка смутилась, заозиралась по сторонам, обхватила себя за локоть. Услышала короткую команду, кивнула и удалилась.

Через минуту на сцену поднялась еще одна кокетка. Черные волосы заплетены в тугую косу до пояса. Соблазнительное черное боди переливается пайетками от ярко-синего до бирюзового. Танцовщица исполняет те же движения под ту же музыку, но шарма выдает больше. Эдакая пантера с хищным взглядом. Вот только закончить номер ей не удалось. Музыка остановилась, и прозвучало:

— Спасибо, дальше.

Пантера надула губы, зыркнула так, что потолок должен обвалиться. Застучала шпильками по сцене. Ей на смену появилась следующая танцовщица. Игривые огоньки в глазах, мириады блесток на лице, шее и ярко-красных волосах. Музыка заиграла, и девушка выдала заученные движения. Юсупов невольно облизнулся — хороша чертовка. Вот бы такую сегодня.

И минуты не прошло, как субъект, что сидит напротив сцены, сделал знак рукой. Музыка остановилась.

— Хорошо, спасибо. Юлиана, оформите, — сказал низкий голос с хрипотцой.

Танцовщица улыбнулась и спустилась со сцены. Там ее встретила девушка с планшетом в руках, начала что-то тыкать на экране.

— Дальше, — скомандовал тот же голос.

И снова музыка, и очередная эффектная грация повторяет те же движения.

Юсупов приблизился, уселся на стул рядом с главным критиком сего мероприятия и залюбовался подтянутыми ножками танцовщицы. Кожаная портупея вокруг бедра навевает определенные фантазии.

Сосед справа жестом прервал выступление и сказал:

— Хорошо, вы нам подходите. Только ремешок с бедра снимите — он здесь ни к чему.

Девушка выполнила просьбу и направилась к той, что зовется Юлианой, делиться контактами.

— А, по-моему, ремешок очень даже к месту, — сказал Юсупов, провожая танцовщицу взглядом.

— Я обязательно спрошу твоего мнения, когда ослепну или оглохну, — ответил собеседник.

— Или когда станешь импотентом.

— Да почернеет и отвалится твой язык, Феличе.

Мужчины переглянулись и обменялись ухмылками.

— Перерыв, Сереж, — скомандовал главный критик. — И свет приглуши.

Софиты погасли, остался только скудный верхний свет. Сотрудники оживились, зашумели аппаратурой, подошвой обуви и негромкими разговорами. Почти вся компания направилась к выходу с электронными сигаретами в руках.

— Хорошо выглядишь, — сказал Юсупов. — Красная лампа или кислородные коктейли?

— Свежая кровь, — ответил собеседник.

Граф Александр Строганов, он же Алекс, он же Ксеркс, как его иногда именует Юсупов. Тот на такое обращение лишь на миг сощуривает глаза. Темно-синие с контрастными прожилками, что напоминают мрамор. Неизменный шейный платок завязан несложным узлом. Ухоженные руки украшены перстнями с фамильными камнями.

Юсупов мысленно улыбнулся воспоминанию, когда из-за одного такого перстня едва не задохнулся некий вельможа на важном приеме лет сто пятьдесят назад. Шутки ради устроили спор, у кого богаче напиток. В бокалы диспутантов полились вина, посыпались каменья, серьги и вот такие перстни. Смеху-то было, когда лицо вельможи сначала раскраснелось от смеси алкоголя, затем посинело от нехватки воздуха. Глаза вытаращились, готовые лопнуть в любую секунду. Кто-то из гостей пожалел спорщика, обхватил со спины, надавил сжатыми ладонями под дых. Изо рта вельможи выскочил перстень и плюхнулся прямо бокал. Меткое попадание!

— Тебе никто не говорил, что этот цвет волос тебя старит? — спросил Юсупов. — Пепельный блонд больше подходит тону твоей кожи, чем темный каштан.

— Это оттенок «горький шоколад», — ответил Строганов. — Не ты один ценишь метаморфозы.

Юсупов сменил позу, повернулся полубоком и не спешил подходить к главному, зачем сюда и явился. Некогда Строганов сам научил его этому приему — начинать светскую беседу с колкости в обертке комплимента. И пока собеседник выбирает линию поведения, изучить весь спектр его эмоций.