Сергей Буянов - Рандолевый катран
– Тогда, тогда зачем вы заявились?
Волконский улыбнулся. Ну, говорят же два сапога пара! Что Паша, что Лена! Что Саша, что Нина.
– Ох! – вздохнул он громко.
– Я загадала выйти замуж за Пашу! – сказала Лена, преданно глядя в глаза Волконскому. И князь тотчас понял, врёт! Но девичьи тайны его интересовали меньше всего.
– А без купания не вышла бы?
Лена пожала плечами.
– Знаешь же, что взял бы тебя без того купания. Тем более, по логике, ты должна была выйти за Никиту!
– Это почему? – Лена подпрыгнула как на иголках.
– Он же тебя спас.
– Ну да.
– Знаешь, что вы наделали? – спросил Волконский дружелюбным тоном.
– А што?
– А то! Вы нарушили равновесие. Это был колдовской ритуал! Поэтому Нина старалась оградить тебя от их игры. А теперь, её разбил паралич.
– Из-за меня! – заявила Лена.
– Из-за собственной глупости. Нельзя было нырять в море, загадывая желание и думать при этом, что тебе поможет сам Господь Бог! – высказался Волконский, повторяя слова своего духовника, батюшки Воскресенского собора.
– Это что это? Как его?
– А ты не знала? – Волконский по глазам понял, не знала. – Нине Петровне взбрело в голову, что в ту ночь мироточила икона Божьей матери на Афоне. Что масло-миро принесёт течением в Чёрное море! Она и собрала всех для своего ритуала.
– Поэтому её парализовало, – заключила Лена. – Что я могу сделать для вас?
– Нужно повторить весь ритуал! Но, учитывая твоё положение, увы, невозможно! – князь развёл руками.
– Я буду купаться в море! – сказала Лена. – Когда? Сегодня?
– В эту полночь, – кивнул Волконский.
– Паша! – позвала мужа Лена. – Ты можешь достать мне закрытый купальник большого размера?
– Не вопрос! – сказал Паша.
– К одиннадцати, в "Катране"! – сказал на прощание Волконский.
У ворот пансионата стояла Ядвига Францевна в норковом распахнутом манто. Грудь её едва не вываливалась через большой разрез на платье. Волконский по запаху определил её цели и задачи.
– Не нужно со мной кокетничать, Ядвига Францевна! – сказал он. Как отрубил. Волконский знал, что женщинам ни в коем случае нельзя так говорить: ни в глаза, ни за глаза. Но перенесённая гонорея с осложнением в виде орхита отбила у князя всякую охоту до новизны. Теперь каждая потенциальная партнёрша представлялась ему ловушкой, мёртвой петлёй сжимающей мошонку.
– Как скажете, Александр Андреевич, – Ядвига Францевна не моргнула глазом, как будто ей только что предложили присесть не в грязный снег, а на стул во главе стола.
– Чугуев прибыл?
– Да. Леонид Аркадьевич сильно огорчён своим опозданием.
– Полно вам, Ядвига Францевна! Мужские дела, разберёмся сами.
С Чугуевым разбираться не пришлось. Леонид Аркадьевич тотчас почуял чиновника высокого ранга. Он первым делом извинился за опоздание.
– Нелётная погода, знаю. Леонид Аркадьевич, в курсе, для чего вас пригласили?
– Да. Никита сказал мне, что нужно повторить наш давнишний экстрим. Как раз сходится, и дата, и время.
– Только вот… – Волконский многозначительно умолк, предлагая собеседнику закончить.
– Икона ныне не мироточит, – понял намёк Чугуев.
– Не ведомо нам, мироточила ли она в тот год.
– Как?
– А вот так! Нина Петровна никогда не могла быть на Афоне. Туда женщин не пускают. Знаешь, Леонид Аркадьевич, почему там к одному из берегов невозможно причалиться даже на лодке? Не знаешь. Так вот, одна женщина, монахиня, между прочим, решила навестить сына. Не сходить на берег, а только посмотреть, как он устроился. Так вот, землетрясение потопило корабль, а остроконечные камни, вышедшие из земли, и теперь не позволяют подплыть к берегу!
– Для чего вы мне это рассказываете?
– Потому что.
Чугуев кивнул.
– А икона, о которой говорила Нина, действительно мироточит. Похоже, она прочла эти сведения в интернете. Остальное сочинила сама.
– Выходит, мы все подверглись сеансу психотерапии?
– Боитесь, что я потребую за это оплаты? – улыбнулся Волконский.
– Александр Андреевич! Мне как-то это не приходило в голову! – удивился Чугуев.
– Дело в том, что моя жена, то бишь Нина Петровна теперь парализована. Поэтому я хотел бы использовать последнюю возможность для её исцеления. Кто, кроме нас, может исправить собственные ошибки?
– Я согласен, извините.
– За что извиняешься, Леонид Аркадьевич?
– Мне надо было подумать, что моего согласия не требуется.
Волконский посмотрел на Чугуева как бы со стороны. И этот человек просил себе храбрости? Да, недаром рекомендовал его на роль Цербера!
– Леонид Аркадьевич! Вы очень поможете мне. Может быть, эта затея пустая, но всё же…
– Я понял. Попытаться нужно. Кстати, вы на чём прибыли, Александр Андреевич? Я дождался в аэропорту рейс из Москвы, но вас не было.
– Спасибо за заботы, Леонид Аркадьевич, – Волконский пожал руку Чугуеву, глядя в глаза. – Но я прибыл на морской самоходке, малолитражке. Удобно привезти машину, да и с коляской меньше хлопот. К тому же, обещаю, никакого экстрима на этот раз не будет! Потихоньку спуститесь, как в бассейне, окунётесь с головой, и баста!
– А как насчёт пантакля? Насколько я понял, Нина Петровна уделяла большое внимание так называемой магической стороне дела.
– Я понимаю. Что ж, обдумаю ваше предложение. А не желаете ли взглянуть на Нину Петровну? Она, конечно, совсем не та.
– Где она? – встрепенулся Чугуев.
– Пойдёмте! – Волконский пошёл первым. Чугуев шёл следом. При новом хозяине в пансионате ничего не изменилось. Чугуев одобрительно кивнул. Для чего менять хорошо отлаженный механизм перекачки денег из отдыхающих?
Нину Петровну разместили в номере, где когда-то "отдыхал" бывший мэр Мискин.
Когда мужчины вошли внутрь, увидели интересную картину. Нина Петровна, привстав с инвалидной коляски, что-то писала на листке бумаги, положенный на подставленную спину Никиты. Никола стоял чуть поодаль, заглядывая через плечо Нины Петровны.
Волконская попыталась подмигнуть мужу, но получилось так, будто она кокетливо закрывает и открывает глаз. Александру Андреевичу это понравилось. Дело идёт на поправку! Может, обойдёмся без этого дурацкого купания?
На листке бумаги корявыми линиями была нарисована неправильная звезда, перечёркнутая крест-накрест.
Волконский посмотрел на Чугуева. Тот, понял, кивнул.
Отужинав, все разбрелись по номерам. Как и в прошлый раз, никто не желал спать. Но и разговаривать тоже было не о чем.
– Дурдом! – громко и явственно в тишине прозвучал голос Никиты.
– Почему?
– Мы столько времени не виделись, а поговорить не о чем!
– Так давай, Никита, рассказывай! – сказал Никола.
– А что рассказывать-то? – спросил Никита без энтузиазма. Хвастать он не хотел, а другой темы просто не знал.
В абсолютной тишине дождались звонка будильника.
Одновременно распахнулась дверь номера.
– Пора, лежебоки! – выкрикнул Паша, включив свет.
Мужчины одновременно повернули головы и увидели самого Бурого! Он словно сошёл с обложки глянцевого журнала, с бычьей шеей и мощными ногами, бедренные мышцы угадывались под спортивными брюками. На правом бицепсе Паши повисла Ленка с животом!
– Ты чего очки нацепил? Готовишься к заплыву? – спросил Никита, увидев пластиковые очки на резинке вокруг головы Паши.
– Никитос! Я не посмотрю, что ты наш хозяин! – сказал улыбающийся Паша. Он показал оба ряда мощных зубов.
– Здорово, футболист! – сказал Никола, пожимая руку Паши.
– Привет, колхозник! Между прочим, больше всего по тебе скучал!
– сказал Паша, похлопывая Николу по плечам.
– А обо мне, Паша? – спросил Чугуев.
– Леонид Аркадьевич! О тебе не скучал, ты как живой всё время рядом был! Рядом бегал, в ухо шептал, чё сказать надо!
– Как тренер прямо! – сказал Никита.
– Больше тренера! Жизненный наставник! – высказался Паша.
– О! Да ты растёшь, Паша! – заметил Никита.
– Ну! Только вширь! – улыбнулся Павел.
Все, включая Лену, рассмеялись.
Паша дёрнул плечом.
– Паша! Они просто радуются встрече с тобой! – сказала Лена.
– Точно?
Мужчины дружно закивали.
– Она тоже, того? – спросил Никола, глядя на Лену.
– Конечно! – сказал Чугуев. – Нам только не хватает купания беременной женщины!
– Ни в коем случае! – хором поддержали его Никита с Николаем. – Хватит одних мужиков!
– Я буду купаться! – заявила Лена.
– Не обязательно, – неожиданно для всех раздался голос Волконского. – Я искупаюсь за вас, Елена Софроновна!
Паша огляделся по сторонам. Он не привык к отчеству жены. Затем догадался, что Волконский имеет в виду Ленку.
– Я буду купаться! – повторила Лена.
– На такой случай я вызвал бригаду акушеров, – сказал Волконский.
Нина Петровна, сидя в своей коляске, кивнула.
– Ну? Собрались, поехали?
– Голому собраться, поясок подвязать! – сказал Никола.
