Сергей Буянов - Рандолевый катран
– Ну, что скажешь, Никола? – спросил Мискин. Щёки его порозовели, Андрей Васильевич проявил тягу к общению.
– А что сказать, Андрей Васильевич?
– Как доехал, что видел, – Мискин обвёл рукой вокруг.
– А что, нормально доехал. Вид из поездного окна одинаковый: заброшенные дома с заколоченными окнами, неухоженные поля без щитков для снегозадержания.
– Нищие люди, голодная скотина! – весело продолжил Никита.
– Во-во! Сами всё знаете.
– Ну а это, как ты на море-то собрался, посреди зимы? – не отставал Мискин. В плетёной корзинке стояла початая бутылка. Вина в ней было больше половины. Разумеется, это согревало душу.
– Искупаться приехал, – без тени улыбки сказал Никола. – Да ты у Никиты спроси, он-то в курсе!
Мискин повернулся к Никите.
– "Не смотрите вы так, с-под прищуренных глаз"! – пропел Никита, как всегда фальшивя. Если бы не чётко произносимые им слова, можно было принять мотив за Чунгу-Чангу.
– Пора почивать с дороги! Веди в свои апартаменты! – Никола посмотрел на обоих хозяев.
– И что, в тот же номер?
– Эх, ничего в нашей жизни не меняется! – сказал Никита.
– И ты тут же будешь?
– А где ж ещё-то? – удивлённо спросил Никита, как будто он не был хозяином заведения.
Никола понял, что так решил Волконский. Умнее будет, помалкивать, решил он, заняв свою прежнюю кровать.
– И у Чугуева опять ножка сломана! – радостно заявил Никита, качнув диван, на котором раньше спал Леонид Аркадьевич.
– Мне опять за инструментами?
– Я пошутил, Никола, – сказал Демидов, не выказывая радости.
– Давайте, ребята, располагайтесь, и ко мне! Партийку в преферанс, а?
– Лучше в дурака! – сказал Никола.
– Актуально, – сказал Мискин. Андрей Васильевич был готов согласиться и на "пьяницу", только бы не потерять компанию. Страшнее для него было остаться один на один с оставшимся бутылём.
Звякнул звоночек горничной.
– Да! Не заперто! – сказал Никита.
– Устроились? – участливо спросила Ядвига Францевна.
– Спасибо, всё хорошо!
– Александр Андреевич будут с минуты на минуту! – сказала управляющая, сделав маленький книксен.
– Звонил?
Ядвига Францевна кивнула.
– Так чего вы тут стоите?! – неожиданно вспылил Андрей Васильевич.
– Андрей Васильевич, не извольте беспокоиться! Дорожку ещё не убрали после встречи Никиты Ивановича. Но пропылесосили. Цветы для Нины Андреевны привезли! – докладывала Ядвига Францевна, глядя на Никиту. – Номер "люкс" подготовлен!
Первым из лимузина выскочил шофёр. Шустрый узкоплечий малый в бейсболке, одетой козырьком назад. Было что-то в нём непонятное, то ли двигался не так, то ли не шофёр вовсе. Мужчины, как один уставились на него, пропустив выход самого князя. Когда шофёр прикрыл дверцу и повернулся боком к встречающим, мужчины поняли причину своего удивления. То ж баба!
– Александр Аркадьевич! Разрешите, я сама справлюсь! – сказала Валя, мягко оттеснив Волконского бедром. Руками она взялась за ручки инвалидной коляски, вывозя её из машины. Валентина резво крутнулась, мотнув бёдрами, въехала на расстеленную дорожку.
Никита не удержался, махнул рукой Нине Петровне. Она кивнула в ответ, улыбнулась. Волконский заметил, что уголки губ жены поднялись кверху симметрично!
Князь поочерёдно поздоровался с каждым встречающим за руку. Не досчитавшись двоих соучастников зимнего купания, он не подал виду. Волконский сразу исключил Мискина, потому что тот никак не походил на известного футболиста. Выходит, ещё Чугуев и Паша Бурой не прибыли. Но время до полуночи ещё оставалось.
От полдника Волконский отказался. Он прошёл в номер друзей. Андрей Васильевич сообразил, что является лишним свидетелем. Он вышел в холл, присел к столу. Пользуясь тем, что всеобщее внимание обращено к высоким гостям, Мискин налил полную до краёв пиратскую кружку и цедил кислое винишко, поглядывая на входную дверь.
– Где Леонид Аркадьевич?
– Александр Андреевич, он будет с минуты на минуту! – сказал Никита, защищая старого друга.
– А Паша Бурой?
– Так он живёт в двух кварталах отсюда!
– Никита! Выйдем, покурим! – предложил князь.
Они вышли на лоджию.
– Вы собрались пантаклем, – сказал Волконский, не предполагая никаких возражений, – и впятером нырнули в море метрах в ста пятидесяти от берега. Я верно излагаю, Никита?
– Почти.
Брови Волконского взметнулись кверху.
– Там была ещё официантка, Ленка пиратка.
– И где её искать? – Волконский огорчился неожиданным осложнением.
– Она теперь замужем за Пашей.
– Отлично! Ты, как я понял, тут хозяин?
– Да, Александр Андреевич.
– Вот и распорядись, чтобы обоих доставили сюда!
– Легко сказать!
– А трудно сделать?
– Я-то распоряжусь, но где гарантия, что Паша не пошлёт моих послов, надавав по шее?
– Хорошо. Я сам разберусь.
Волконский вернулся в номер. Никита последовал за ним.
Никола сидел на диванчике, листая гостиничный журнал.
– Оставайтесь здесь, ждите Чугуева. Сейчас привезу Пашу с его женой! – Волконский прошагал к двери. – Да! И ни капли спиртного! Мискину пришлите свой "вискарь", Демидов! Пусть человек отдохнёт, и у него праздник!
– Какой? – сорвалось с языка у Никиты.
– Крещение Господне! Или, восточный новый год, если угодно.
– А можно нам повидать Нину Петровну? – спросил Никита.
– Конечно! Ядвига Францевна проводит вас.
Волконский велел швейцару указать дорогу к дому Бурого Паши.
Молодой парень с верёвочными усиками, замирая, влез в лимузин с высокой крышей, похожий на катафалк. В такой тачке ему ещё не доводилось не то, что ехать, постоять рядом за счастье!
Паша встретил Волконского без энтузиазма. Его, конечно, предупредил Гаврила, что приедет большой человек, от которого во многом зависит судьба клуба. Но Паше были как-то по барабану эти дела.
Поздоровавшись с московским гостем, Паша зауважал его. Сухощавый, подтянутый мужичок с седеющими висками так сдавил его ладонь, что считать после этого Волконского московским чиновником нельзя.
– Чего хочешь? Помогу, если смогу!
– Паша! Не за то речь, что ты можешь, а чего нет! Лучше скажи, – Волконский посмотрел на дышащего в обе ноздри старика, сидевшего на завалинке. На его коленках, гугукая, елозил пацанёнок лет двух.
– Он глухонемой. Тесть это мой любимый! – пояснил Паша.
– Ты купался в море зимой?
– Дак сто лет назад ещё! Тебе что за дело?
– Повторить надо. Сегодня в полночь.
– Базару нет!
– Паша! Брось приблатняться! Говори по-человечески.
– Ладно. По человечьи! Если надо для дела, я готов!
– И жену искупаем!
– Не-е! – Паша мотнул головой.
– Надо, Паша!
– Она беременная, как ей?
– На каком сроке? – спросил Волконский. Он уже был докой в этом вопросе. Мысленно он загадал, если шестнадцать роковых для Нины недель, всё отменяется!
– Через неделю родит!
– Ничего страшного. Я призову лучших врачей.
– Если надо, значит надо! Лена! – Паша крикнул в дом, приоткрыв дверь. – Подь сюда!
Лена тотчас появилась в дверях животом вперёд.
Волконский опять чуть было не отказался от своей затеи, но решил для начала переговорить с Леной. Он предложил Паше "покурить" на крыльце, сам зашёл в дом с беременной женщиной.
– Лена! Я муж Нины Андреевны! – сказал он.
У Лены подкосились ноги. Волконский одним прыжком оказался рядом, поддержал её за спину, усадил.
– В чём дело? Вы что-то с ней не поделили?
– Нормально всё. Это у меня бывает, – Лена кивнула на свой живот.
– Не вешай лапши на уши, девонька! – вдруг резко сказал Волконский. – Говори, кого не поделили: Никиту, Пашу?
– Н-нет. Я просто испугалась.
– Нины?
– Она была такая, такая деловая. Всё и всем разъясняла, командовала без конца. А меня чуть не спихнула с лодки… – Лена всхлипнула.
Волконский, качая головой, улыбался.
– То есть, я хотела сказать, Нина Петровна не хотела, чтобы я участвовала в их ритуале.
– В каком ритуале? Искупаться в море посреди зимы?
– Да! – с вызовом сказала Лена. – И загадать желание, чтобы оно осуществилось. А я чуть не утонула. Только Никита спас меня. А то бы, лежала на дне морском.
– И что же ты пожелала, Лена? – спросил Волконский, предполагая ответ. – Стать кинозвездой?
– Нет! Я, я… – Лена расплакалась.
Волконский сидел напротив, не предпринимая никаких попыток утешить беременную женщину. Может быть поэтому, Лена тотчас успокоилась.
– И что с ней случилось? – спросила она, высморкавшись в платок.
– Её разбил паралич, – сообщил Волконский.
– Ой!
– Ты тут ни при чём, – заявил князь со всей ответственностью.
– Тогда, тогда зачем вы заявились?
Волконский улыбнулся. Ну, говорят же два сапога пара! Что Паша, что Лена! Что Саша, что Нина.
– Ох! – вздохнул он громко.
– Я загадала выйти замуж за Пашу! – сказала Лена, преданно глядя в глаза Волконскому. И князь тотчас понял, врёт! Но девичьи тайны его интересовали меньше всего.
