Майя Белобров-Попов - Русские дети (сборник)
Но Тварям не дано знать главного. В кончине Фёдорова скрывается великое поражение Первосмерти, потому что она не имеет прав на Фёдорова. В нём единственном из когда-либо живших совершенно нет трупного вещества Падали, но есть Безначальное Слово.
Лишь только Фёдоров испустит дух, в чёрном небытии раскинется пространство новой, принципиально иной области смерти. Она, как сетка, будет натянута над прежней и уловит каждого без исключения. Отныне всякий живущий умрёт в Фёдоровскую смерть. Точно не известно, какой именно она будет, но даже если мы воскреснем в ней обычными кубиками с прописными буквами на деревянных гранях, то, по крайней мере, уже никто и никогда не достанет нас, не потревожит – ни обезумевший Дед, ни Отец, ни Мысленный Волк и Тля.
Алексей Евдокимов
Респаун
– Ты хоть знаешь, что это такое: «Цивитас Солис»?
– Игра, – озвучил Игорь очевидное, и по лицу Сергея Олеговича, или как там его, догадался, что ответ снова неверный.
– Откуда вы её вообще взяли, игру эту?
– Не знаю, – буркнул Игорь.
– Вот ты – у кого её скачал? – Сергей Олегович (или как там его) спрашивал вроде не враждебно, но в его равнодушных фразах Игорь хорошо различал жёсткий, как при ударе футбольного мяча, отзвук.
– У Артёма, – произнёс он тихо, – Семенченко…
– Это одноклассник его, – подала голос мать. – Друг. Они и раньше в разные компьютерные игры играли…
– В какие? – Сергей Олегович продолжал смотреть на Игоря. Страх, внушаемый следователем, отличался от того, что Игорь испытывал, скажем, на уроках стервы-англичанки, обладавшей каким-то экстрасенсорным чутьём на несделанное домашнее задание и с особым садистским наслаждением тянувшей паузу, прежде чем пригвоздить его вкрадчиво-глумливым: «Панкра-атов нам расскажет…» Если на английском была тошная тоскливая беспомощность, если от весёленького взгляда светлых глазок приблатнённого урода Бреги, как от пары бокалов шампанского (единственный в жизни Игоря опыт), внутри щекотало и пустело ниже пояса, то сейчас, в этом светлом неуютном кабинете, Игорева голова вжималась в плечи под медленным, но властным давлением аморфной и какой-то всеобъемлющей угрозы.
– В эту… – поспешила с ответом мать и тут же запнулась, – как её… Игорь, во что вы раньше играли?..
Чуть не ляпнула «Майн кампф», – подумал он.
– «Майнкрафт», – пояснил нехотя. «Майн кампф» – это была шутка Андрея: тот вообще любил подшучивать над ним так, что Игорь не понимал смысла и соли. Мать не скрывала своего раздражения по поводу компьютерных игр, Андрей же (про себя Игорь никогда его папой не называл), как обычно, шутил – не улыбаясь даже глазами, лишь иронически подминая губы. Подобно большинству взрослых, родители считали компьютерные игры вредными для глаз и мозгов. Наслушавшись, как Игорь обсуждает с Артёмом или Пахой повадки свинозомби и скелетов-иссушителей, они частенько подкалывали его этим – но как-то неодобрительно, с оттенком нетерпеливого ожидания, когда же Игорю надоест наконец маяться подобной дурью. Запоминать невразумительное название очередной «песочницы», в которую Игорь закопался, им было как бы западло – вот они и привыкли фыркать: «Майн кампф». Что это такое, Артём знал и сказал когда-то Игорю, но Игорь забыл. Как и про саму ту игрушку – напрочь забыл после того, как появился «Цивитас Солис»…
– Когда ты «Солис» скачал? – ударил по мячу Сергей Олегович.
– Не помню… Осенью, кажется.
– И кто ещё из твоих друзей, одноклассников в него играет?
– Ну, Артём… Паха… Паша Машунин… Алина Лечина… из семидесятой школы… – мямлил тухлым голосом Игорь. Он понимал, что вот это вот и называется «всех сдать», – но белёные шершавые стены, ребром повёрнутые вертикальные грязноватые жалюзи, хрящеватые уши следователя источали словно какой-то леденящий спрей, замораживающий волю. – Леван… Севка Мелкий… Гормин…
– Как Левана фамилия? – перебил Сергей Олегович.
– Я не помню…
– Пицхелаури, что ли, – подсуетилась мать. – Они из восемнадцатого дома, напротив нас.
За неё, за эту угодливость, Игорю было даже стыднее, чем за себя.
– Ещё?
– Сестра Севки – Сашка…
Игорю вспомнился разговор матери с Андреем, подслушанный где-то с месяц назад. Мать жаловалась отчиму: «У них какая-то компания собралась… странная… Игорь, он же всегда некоммуникабельный был, я радовалась сначала, что у него друзья появились. Но друзья эти – ты их видел? Артёма-то видел…» – «Сумотори?» – хмыкал Андрей. «Ну, наверное, нехорошо смеяться, его и так в классе подтравливают… Но мне не нравится, что главный лох в классе стал лучшим другом Андрея, – его же самого за лоха держать будут. Почему он не дружит с нормальными пацанами, почему с какими-то самыми… я не знаю… Эта Алина – помнишь Алину? Она же как беспризорница выглядит! Мы столько денег платим, чтобы Игорь в школе учился нормальной, где гопоты всякой нет, где его клей нюхать не научат, – так он во дворе нашёл себе подругу! У неё родители – алкаши какие-то, у этой Алины, видала я её папашу… А Леван – ну, грузин из восемнадцатого? Он эпилептик, ты знаешь, вообще? У него припадки бывают, Игорь сам мне говорил. Я спрашиваю: а чего ты с ними дружишь, неужели не с кем больше? Молчит, не хочет об этом разговаривать…» – «Артём-сумотори у них там неформальный лидер?..» – «Да не знаю я, кто у них лидер… Татьяна Александровна знаешь как их назвала? „Клуб неудачников“! Она сама мне сказала: обратите внимание, что у Игоря за круг общения. Нет, ребята в основном из нормальных семей, не криминал, тьфу-тьфу, не наркоманы – но самые какие-то… не от мира сего, малахольные… Нашли, блин, друг друга. Понимаешь, мне не нравится, что моего сына уже в одиннадцать лет неудачником называют! Я не хочу, чтобы Игорь, как его отец…» – «Потише, Свет…» – «И чем они занимаются? Сидят, уткнувшись в телефоны и планшеты! А у кого нет планшетов, через плечо заглядывают. И разговоры между собой – как у умалишённых. Ты слышал эти разговоры? Я вообще ни слова там не понимаю! В каком мире они живут? Игорю уже одиннадцать лет, ему социальные навыки надо развивать, а он, наоборот, полностью из реальности выпал. И чем дальше, тем хуже. Ты знаешь, мне никогда не нравилось, что он из компьютера не вылезает, – но как этот появился, „Цивитас Солис“ дурацкий… Что это вообще за игра такая, что они все так на ней помешались?» – «Да очередная стратегия… песочница… как они там называются… мало ли их…»
– Расскажи про «Цивитас Солис», – потребовал Сергей Олегович.
– Ну а что рассказывать? – пуще прежнего нахохлился Игорь.
– В чём там смысл?
– Ну, мир надо строить…
– Какой мир?
– Просто – мир… – чуть пожал плечами Игорь.
– И как вы его строите?
Недавно рыжий Буйдак из восьмого класса тренировал Игоря стоять на воротах – так это у него называлось. Загнав его к стенке спортзала, рыжий гоблин раз за разом что есть мочи садил по профессиональному, твёрдому, как деревяшка, футбольному мячу, целя – метров с пяти – именно в Игоря. Чем-то происходящее сейчас напомнило Игорю ту «тренировку».
– Ну, правила есть…
– Что за правила?
– Ну… – Игорь помялся, не зная, с чего начать. – Там самое главное, чтобы всё по справедливости было…
– По справедливости, – то ли переспросил, то ли утвердил Сергей Олегович: таким тоном, словно оправдались худшие его предположения.
Игорь поднял глаза и увидел, что следователь многозначительно косится на мать, а та растерянно моргает то на Сергея Олеговича, то на него.
– Ну ладно. – Сергей Олегович старательно делал вид, что ему всё ясно, ясно даже куда больше, чем сказал Игорь, – хотя Игорю очевидно было: этот «футболист» с хрящеватыми ушами совершенно ничего не понимает. – И в чём смысл?
– Смысл чего?
– Зачем вы мир свой строите?
Вопросы были до того бестолковые, что Игорь не знал, как отвечать.
– Жить…
– Кто там будет жить?
– Мы… Ну, игроки…
– А этот мир вас чем не устраивает? Что вам не нравится?
Игорь молчал.
– Свет… – перебил Андрей. Он говорил спокойно – но чуть наклонясь к ней, глядя подчеркнуто внимательно. – Ты понимаешь, что такое Центр «Э»?
– Я понимаю, что такое Центр «Э». – Она прятала за раздражением испуг. – Я не понимаю, чего они к Игорю прицепились? Какой, на фиг, экстремизм – ему одиннадцать лет?!
– Свет, – терпеливо повторил он, – за Игоря ты можешь не беспокоиться, Игорю никто ничего не сделает…
– Может, правда из-за Машуниных – родителей этого Пашки? – Она рывком распечатала новую пачку фиолетовых «Vogue». – Грузины сказали, отец его не то лимоновцем раньше был, не то кем-то таким. Не может же быть, чтобы всё правда из-за игры какой-то несчастной?..
– Да похер! – Андрей проникновенно округлил глаза. Шаркнул зажигалкой, давая ей прикурить. – Похер, Свет, из-за чего вас туда таскали! Из-за игры, из-за Машуниных, из-за Херуниных… Не понимаешь?..
![Юлиана Еременко - Один шаг, навстречу жизни [СИ]](/uploads/posts/books/4888/4888.jpg)
