Иван Диго - Бумеранг желаний
Лера занималась ужином, когда пришел Леонид. Дедушка засобирался домой. Уже оделся, стоял в дверях почти, потом зашел на кухню. Леонид в этот момент тоже на кухне был, чай заваривал.
– Тут сегодня беседовал с новой Дианиной воспитательницей из детского сада. Точнее, она вызвалась побеседовать, – начал дедушка Коля и замолчал.
– И-и? – Лера всегда не любила, когда вот так из отца надо было новости клещами вытаскивать. – И-и?
– Ну, в общем, она попросила кого-нибудь из вас к ней зайти.
– Что не так? – насторожилась Лера. Леонид развернулся с чайником к собеседникам.
– Ну-у, она считает, что Ди у нас ненормальная, и требует, чтобы мы сходили к докторам и принесли свидетельства о невиновности и непринадлежности к психбольным. Я так ее понял, потому что она рассуждала о специальных заведениях для такого ребенка, как у нас.
– Только пришла, а уже денег хочет! – выпалил в негодовании Леонид. – Зараза!
– Да брось ты, бизнесмен, – отреагировала автоматически Лера, Леонид насупился. – Ну-ка, папочка, еще раз и дословно, если можно.
– Ну-у, – дедушка задумался на секунду, – сказала, что, по ее мнению, Ди, возможно, страдает аутизмом. – Леонид громко хмыкнул. – Что ее преследуют галлюцинации, а это уже шизофрения, это она про эльфа, что выпадает из реальности, и спрашивала, у кого из специалистов мы наблюдаемся.
Леонид стоял с заварочным чайником, такой же красный и кипящий.
– Ну-у, и отправила нас ко всем докторам психам и сказала, что если все подтвердится, то нам в спецсадик надо. А! И еще сказала, что буквы не выговариваем, а это задержки развития и поражения центральной нервной системы.
– Ничего не понимаю, – тихо произнесла Лера.
– Вот сволочь! – с чувством грохнул по столу чайником Леонид. – Первый день работает и уже наезжает. Точно денег хочет!
– Да нет! – поморщился дедушка Коля. – Напуганная она какая-то была. Но я ничего не понял. Слишком резко набросилась со своими выводами и предложениями. Поговорил бы с ней кто из вас, а?
– Ну, я только ремонт садика могу предложить сделать. С этими совками за жизнь разговаривать у меня не получается. Уж слишком они на другой волне.
«Ну прямо как мой начальник заговорил. Они на другой волне… Ты на другой волне. Все к деньгам сводишь…» – подумала Лера.
– Я схожу. Все равно увольняться собралась, – выпалила она неожиданно для самой себя.
– Увольняться?! – удивленно произнес Леонид. – Ты же на днях только говорила, как счастлива, что не сидишь дома.
– Счастлива, да не совсем. Я еще не решила окончательно, но вполне возможно, что уволюсь. Замучили они меня.
«Вот-вот! Представляю себе, каково ее начальнику будет. Искали-искали специалиста, деньги хэдхантерам платили наверняка, потом ждали, когда вработается, с коллективом сдруживали, на тренинги посылали, опять же деньги тратили и зарплату платили. Наконец, стали подгружать задачами. И тут бац – и заявление на стол. Не хочу больше работать. Замучили вы меня. И начинай все заново. А время-то ушло и не вернуть, – подумал Леонид. – Хотя я бы после такого над профпригодностью HR-менеджера задумался. Недосмотрел отдел персонала. Стрессоустойчивость плохо проверил, необходимость в деньгах не проверил, наверное, вообще».
– Ладно, Лера! Сходи тогда, поговори! А если поймешь, что обычное вымогательство, то я тогда поеду торговаться.
«О господи! Современная Россия – это такая адская смесь советского с капиталистическим, – невесело подумал про себя Леонид. – Образование бесплатное пока еще, но плати. Медицина бесплатная, но либо в очередь с бабушками на полдня, либо плати, а тебе еще и лишних болезней напридумывают, лишь бы клиентом постоянным сделать и доить тебя регулярно, как корову. А в «бесплатно» пойдешь – ускорить процесс, плати, только кому и как непонятно, потому как взятка это. Да еще и посадить могут. Есть еще один вариант – административный ресурс. Но это не каждому дано. Либо знаешь людей, либо нет. В конечном счете вся твоя успешность опять приходит к советской формуле – есть связи, есть успех. Я от Михал Ивановича – вот формула успеха. И что тогда поменялось с советских времен? Ничего. Вот уже двадцать лет как нет Советского Союза. А все то же».
2.7
«Папа смешной, – думала про себя Диана, – и еще красным светится, злится и светится». Эльф послушал, кивнул и зашелестел зелеными крылышками. Прыгал с ножки на ножку и кивал. Ди попыталась дотронуться до него пальчиками. Эльф отпрыгнул и показал язык.
– Аф фот ты как! – воскликнула Диана и прыгнула за эльфом.
Селентий перелетел еще и еще. Ди скакала за ним по полу, как большая лягушка, поджав ноги. Селентий метался, как стрекоза, с тапочки на мячик, с мячика на ножку кресла, с кресла на пол. В какой-то момент запыхавшаяся и раскрасневшаяся Диана ударилась лбом обо что-то большое и мягкое. Это непредвиденное препятствие остановило ее. Она сосредоточилась и поняла, что это папина нога. Подняла глаза к потолку и увидела папу целиком. Он нависал над ней могучей каменной стеной. От головы по-прежнему исходило красное сияние.
– Папа, ты фетофол! – произнесла маленькая Ди.
– Почему это я светофор? – изумился Леонид, свечение стало розовым.
– Потому. – И как ни бился Леонид, более понятных объяснений он от дочери получить не смог.
– Ди, а тебе понравилась Елена Петровна в садике? – мягко спросил он.
– Фто-о? – переспросила Диана.
– Да не что, а кто. Я говорю про Елену Петровну, в садике у вас новая воспитательница.
Диана продолжила скакать по полу, прыгая, как большая жаба.
– Диана! Диана! Ты меня слышишь? Ответь на вопрос. Елена Петровна тебе понравилась? Твоя новая воспитательница. Она хорошая?
Ди наконец перестала прыгать и грохотать по полу.
– Фто-о?
– Елена Петровна, ваша новая воспитательница. Она хорошая? Она тебе понравилась?
– Нет! – сказала Диана.
– А что с ней не так, почему она тебе не нравится?
– Она похая. Она… она эльфов не любит. Она влая.
Ди посмотрела на папу. «Ну вот, опять светофор, даже как малина», – подумала Диана. Леонид по-прежнему нависал над дочерью большим светофором, в задумчивости не решаясь переключить свой красный свет на что-нибудь более приятное. Селентий взлетел ему на плечо и начал делать вид, что дует Леониду в лицо изо всех сил, как будто остужая его пыл. Диане стало смешно и весело. Она вскочила на ноги, схватила папу за руку, потянула на себя.
– Папа, папа! Не влифь. Она не будет… Долго… Я фочу, фтобы она уехала.
Хохочущая Диана прыгала вокруг Леонида и хлопала в ладоши. Леонид никак не мог ее остановить.
– Ди! Ди! – Девочка продолжала прыгать и кружиться.
На долю секунды Леониду показалось, что вокруг Дианы возникло золотисто-зеленое свечение, как пыльца из блесток. Диана все хлопала в ладоши и веселилась. У Леонида отлегло от сердца. «Аутизм? Какой тут аутизм? Ребенок веселится. И совершенно не где-то там, а здесь и сейчас. Сами вы все психи». На этой мысли ему стало совсем легко. Он повеселел.
– Ди! Ди! Ты как обезьянка-попрыгушка скачешь! Давай я тебе один секрет расскажу.
– Фекьет? – сразу же услышала Диана. – Дафай фекьет, я люблю фекьеты.
– Значит, так, я хочу, чтобы о нашем с тобой разговоре никто не знал. Так что никому ни слова. С-сссс…
– Ф-фффф… – повторила Диана.
– Скажи, Елена Петровна расспрашивала тебя сегодня о твоем друге-эльфе?
– Да!
– Она спрашивала, какой он?
– Да. А ефе она фпашивала, фто на нем надето или он голый?
«Вот ненормальная тетка!» – подумал про себя Леонид.
– И ты все ей рассказала?
– Да.
– Ди, у меня к тебе секретное предложение. Давай мы примем эльфа в секретные агенты и он станет засекреченным? И мы больше не будем о нем никому рассказывать.
Диана посмотрела куда-то вбок.
– Мне кавется, фто он не фочет.
– Как ты об этом догадалась?
– Он мотает головой, вот так. – Диана положила ладошки на щеки и начала усиленно мотать головой из стороны в сторону.
«Вот, блин, с современными детьми договориться о чем-то просто невозможно. Если бы передо мной стоял профессиональный переговорщик, я бы мысленно поаплодировал бы. Так вовремя применить прием «пустая лодка», типа я не решаю, за меня уже все решили давно», – подумал с досадой Леонид.
– Хорошо, Диана, эльф не согласен, но могу я тебя попросить никому из посторонних не рассказывать, что у тебя есть друг-эльф? Вдруг они попытаются у тебя его отобрать? – продолжил Леонид.
– Ты фто? Гвупый? Папа! Никто не фмовет его забаать, потому фто никто его не видит. Они не фмогут. Он ве не-фи-ди-мый! Как ты не понимаеф?
Маленькая Диана победоносно смотрела на папу снизу вверх, разведя руки в стороны, как бы показывая, какого размера глупость он только что произнес.
В дверях появилась Катя. Она всегда появлялась, смотрела на всех выжидательно, будто проверяя, не хотят ли ее выгнать. Потом обычно она сразу озвучивала вывод, который получался у нее в результате размышлений и наблюдений. Не всегда было понятно, почему она решает именно так. Не всегда было понятно, что именно означает этот вывод. Иногда проходило много времени, прежде чем кто-то вспоминал, что Катя сказала так-то. Но если это вспоминалось, то всем становилось понятно наконец, что именно она имела в виду и что она в очередной раз была права. Права и не понята. Леонид и Лера пытались поначалу добиться расшифровки Катиных выводов от самой Кати. Но это еще ни разу не удавалось. Катя всегда высказывалась и удалялась в свою комнату, где снова принималась молча рисовать или лепить. И если родители пытались ее расспросить, что она имела в виду, когда сказала так и так, Катя прекращала рисовать, смотрела на родителей своими огромными зелеными глазами и молчала. Один раз Леонид попробовал надавить сильнее, чуть повысив голос. В ответ Катины глаза наполнились слезами, и весь остаток вечера Леонид мысленно ругал себя за то, что обидел ребенка. Вот если бы про Катю Леониду сказали бы в детсаде, что у ребенка аутизм, Леонид бы действительно задумался. Но про Катю никогда ничего подобного не говорили. Для нянечек и воспитателей она была идеальным ребенком. Не бегала как угорелая, не била мальчишек, много тихо рисовала и лепила, внимательно или невнимательно слушала, но в любом случае никто не ставил ей это в вину, потому что она не мешала процессу. Она, так же как младшая, поздно начала говорить, плохо выговаривала буквы, но и это никого никогда не смущало. Все говорили, что она умная, потому что она не говорила глупостей, ничего не придумывала и много молчала. И еще говорили, что она талантливая. А это было самой настоящей правдой.
