Валида Будакиду - Пасынки отца народов. Квадрология. Книга третья. Какого цвета любовь?
Сёмино сердце готово было разорваться от горя! Она, его единственная любовь, его Аллочка, его маленькая косая мадонна, плачет, она прижималась к нему, ища спасения и защиты. Надо что-то делать! Надо… Но, чтоб остаться тут жить, необходимо выплатить огромные деньги! Если даже, к слову, пойти работать, он всё равно столько не заработает, Такие благоустроенные квартиры дорого стоят, так ещё и хотят плату вперёд! Это нереально! И, главное, ненужно! Да, действительно, зачем выбрасывать деньги?! Всё равно, его из института отчислили. Значит, надо возвращаться домой, в родной Город! Там вставать на воинский учёт и идти в армию. Ну, и что? Как раз Алла его и проводит и ждать будет! Мама, конечно, сперва рассердится, а потом познакомится с ней получше и они станут подружками! Да! Вот так вот всё и будет! Мама и папа полюбят Аллу как родную дочь, будут за ней смотреть, ухаживать, потому что я её люблю!
Успокойся, не плачь, девочка моя! Я тебе обещаю, всё будет хорошо! – Семён гладил Аллу по волосам, она всхлипывала под его руками, вздрагивала всем телом, но видно было, что ей уже легче, что она успокаивается. – Как всё-таки хорошо, что ты в тот вечер увидела меня в окне, помахала мне и я спустился! Ведь этого могло бы и не произойти, и я бы с тобой никогда не познакомился!
Когда это я тебе махала?! – Алла утёрла последние всхлипы.
Ну, тогда. Когда я на тебя любовался из-за занавески. Я смотрел на тебя, ты на меня. Наши взгляды встретились и ты помахала мне!
Я?!. Ах, да… только я не тебе махала. Я Маркизе…
Тут Сёма понял, какую страшную бестактность он допустил! Он случайно, совершенно случайно, но напомнил самому любимому человеку на свете о его недостатке и тем причинил боль!
Аллочка сидела на кровати, опустив голову. На щеке её ещё не высох след от слезинки и блестел в свете холодного весеннего солнца.
«Как я мог?! – с ужасом думал Семён. – Вот я тупица! Конечно, она смотрела не на меня и махала тоже не мне! Она звала Маркизу, но в силу её физического недостатка… она повернула голову в сторону общежития, чтоб видеть, что находится прямо перед собой! Но… Но это ещё лучше! Если б этого не было, я бы не спустился в ночь!»
Ему стало и грустно и радостно. Он со всей нежностью обнял Аллу:
Мы поедем жить к моим родителям, – шептал он ей на ушко, – знаешь, какая у меня мама хорошая! Я пойду в армию, отслужу. Ты, чтоб тебе было веселей, познакомишься с моими друзьями. Они тебе помогут меня дожидаться из армии. Маркиза будет с тобой. Знаешь, у нас совсем недалеко от дома парк. Ты можешь с ней гам гулять…
Каа-а… каа-агда мы поедем? – всё ещё заикаясь от недавно пережитых волнений, как ребёнок, спросила Алла.
Когда хочешь! Меня сегодня отчислили из института, представляешь? Ха-ха!
А-а-а… а твои родители не подумают, что тебя отчислили из-за меня?
При чём тут ты?! Я никому не позволю тебя обижать! Я и все члены моей семьи будут заботиться о тебе, пока я не отслужу! И кормить тебя будут и поить. Потом я вернусь, восстановлюсь на заочный, окончу политех, потом пойду работать инженером, потом…
Ты вернёшься., и мы… и мы уедем с тобой… жить в Грецию, да? Не нужно политеха!
Конечно!
Сёма выпалил «Конечно!», совсем никогда не думая об этом. Но сейчас, в эту минуту он был уверен, что всю жизнь мечтал именно о Греции, и Аллочка просто догадалась озвучить вслух его грёзы!
Только мне-е-е не в чем ехать к тебе домой! Все вещи уже старые! Как я покажусь на глаза твоей маме в таких обносках?! – она снова прижалась к Сёме, как бы давая ему понять, что они теперь, когда всё решилось, стали единым целым. – И деньги, что ты мне давал, которые тебе из дому прислали, давно кончились!
– Я пошлю телеграмму, или займу у кого-нибудь из знакомых. Сколько тебе нужно?
У-у-у… – Аллочка стала щекотать Семёну шейку.
– Сколько, не стесняйся…
– Ну, Сёмик…
– Двести рублей хватит?
– Сём…
– Ладно! На вот возьми ещё цепочку, – и он снял с груди довольно увесистую золотую цепь, – и возьми часы. Сдай в комиссионку, или просто продай. Одним словом – купи себе всё самое лучшее и не стесняйся, хорошо? Я тебя очень прошу. Вещи пока не собирай, вдруг хозяйка откроет своим ключом. Я схожу за билетами, больше никто и никогда не сможет нас разлучить!
Сёмик! – Аллочка была сама нежность. – Ты потом своди Маркизу к ветеринару. Надо взять справку, а то её в самолёт без справки не пустят. Ладушки?
«Моя ты ласточка!» – шептал Семён, плотно прикрывая за собой входную дверь.
Глава 20
И всё-таки это случилось! Вот уже две недели, как задерживались Аделаидины месячные. Сперва она не обращала внимания. Потом ежеминутно стала забегать в туалет и проверять трусы. Живот тянуло, но «тра-ля-лей» всё не было. Это было очень неприятно, потому что она не определилась даже для самой себя: вроде бы замуж очень хотелось, с другой же стороны, ребёнка пока совсем не хотелось, потому как с Лёшей было очень классно вдвоём. Родить без мужа – исключено. В Городе не только невозможно было родить без ЗАГСа, а даже если кто-то потом всё же выходил замуж, ей высчитывали время родов, и не приведи господь родиться ребёнку раньше срока! Все тыкали в ребёнка пальцем, его мать выходила замуж уже не «девушкой» и сам ребёнок был «нагулянным» и «ублюдком». Даже если произошо невероятное и папаша на ней женился. Всё равно, «ублюдок» – это на всю жизнь. Поэтому мамашам приходилось соседкам врать и говорить, что ребёнок родился недоношенным. Общественность тоже не могла отказать себе в удовольствии спорить несколько лет – мог ли семимесячный ребёнок родиться три пятьсот, плюс ко всему так хорошо развиваться. Значит, он не был недоношенным! Мать ребёнка нагло врёт! Значит… ха-ха! Она «путалась» с отцом ребёнка до свадьбы, дальше же всё по накатанному. Выйти замуж и не родить в течение девяти с половиной месяцев было не менее позорно. Вдов тоже не любили. Их сторонились. Как будто они были виноваты в смерти мужа. Их старались поменьше к себе приглашать, словно в них сидит вирус и в другой семье тоже что-то может случиться.
Хотелось быть только с Лёшей. С ним было весело, интересно. Пелёнок и сосок пока не хотелось. Пелёнки и соски снова ставили рамки и ограничивали пространство. Жизнь с Лёшей была именно тем, о чём так мечтала, но пока не успела насладиться Аделаида. Она себя чувствовала настоящей тургеневской Асей. Теперь она была свободна от мыслей о кастрюльках, которые надо натирать курьим помётом, чтоб они сверкали; свободна от ношения юбок-метёлок, собирающих подолом окурки с пешеходной части улиц; она свободно перемещалась по Г» ороду; говорила, не особо следя за речью, одним словом – вела себя вольно. С Лорой они теперь почти не встречались. Лора была беременна от Мужика, уволилась с работы и теперь сидела дома, варила супы из гречихи, жарила гренки и была готова к приёму своего благоверного в любое время дня и ночи. Беседы её стали плоскими и кислыми. Она превратилась в тоскливую квочку, лохматую, с однообразным лицом и с единственной вопросом – женится на ней Мужик или нет? В Городе шёпотом говорили, что Мужик по воровским законам не имеет права официально жениться, потому что… Аделаида дальше не знала. Теперь в её помыслах, чаяниях, мечтах Адвокат заменил всех – маму, папу, брата, Лору, Мужика… Всё было устремлено исключительно к Лёше. Теперь она всё примеряла на «понравится Лёше?», «обрадую ли я Лёшу этим?». В целом, сама того не замечая, она не сильно отличалась от Лоры.
Жизнь была прекрасна до того момента как она вспомнила о месячных… Они и до этого шли очень нерегулярно. Но, раньше, до Лёши это не вызывало беспокойства и хлопот. Вначале и эта задержка не вызвала опасений, показалась чем-то обыденным и привычным. Но время шло, а она ничем себя порадовать не могла. Чем больше проходило дней, тем неизвестность ставила больше вопросов и мыслей. Что, если «да», и что, если «нет»? Чтобы разобраться во всех этих новых проблемах, надо было для начала разобраться с Лёшей. Только как с ним разбираться?
Сказать: Я беременная, и что теперь делать?
Так он как все неженатые мужчины скажет: Иди, делай аборт! Миллион баб в день делают аборты и ничего!
Конечно, в этом действительно ничего особенного нет, как говорила наша медсестра с волосами цвета перманганата калия: «Ха-ха! Мне что постричься, что аборт сделать – одно и то же! Только аборт дороже!» И всё равно это неприятно. Лучше б всё оставалось как было раньше. И вообще, чего паниковать заранее? Что я с ним из-за этого встречаться перестану? Нет! В этом Городе и так можно рассудком подвинуться, так ещё и лишать себя удовольствия встречаться с мальчиком и жить как хочешь. Подумаешь, глупости какие – «он заставил меня сделать аборт!» Велика важность! Ни одна женщина в мире не знает, сколько раз в жизни была беременной, потому, что бывают всякие «пропадания» эмбрионов на маленьких сроках и вообще… И потом, если я всё-таки беременная, то надо, вероятно, как-то за собой смотреть, или что-то там делать. Если ребёнок не нужен, то, говорят, если просто посидеть в горячей ванне, он сам выпадет целиком. Ещё говорят, если выпить много спир тного, то тоже выпадет. Это называется «выкидыш», от слова «выкидывать». Ну, алкоголя я, пожалуй, столько не выпью, а вот в горячую ванну сесть смогу. Даже с удовольствием. Я люблю горячие ванны. Некоторые ещё говорят, что они всё делали, и ничего не выпало, и им пришлось делать настоящий аборт.
